Это ненадолго. Нам только добраться до «цивилизации». Деньги-то теперь есть. Знакомые с детства, советские рубли. Я не считал, но на вскидку несколько тысяч. В основном были купюры по десять и двадцать пять рублей. Но в другом кармане куртки оказалась ещё и тонкая пачка тёмно-зелёных пятидесятирублёвок. Причём без «павловской» полоски на боку. Получается, что реформа девяносто первого года ещё не прошла. Помнится она была в самом начале года, в январе… Подробностей я не помню, но уже хоть что-то… Но для восемьдесят девятого или даже девяностого года, денег у мелкого бандюгана уж больно многовато. Так что, либо у него батя какой-нибудь крутой кооператор, либо мальчик сам бизнесом занимается. Или они рэкетиры какие? Да пофиг на них. После разберёмся.
Я достал из хранилища того, что был с битой. Он уже был бездыханным. Я быстро его раздел, пока он не испортил мою новую одежду, и снова убрал обратно.
Следом я достал Качка. Но лишь для того, чтобы проверить его карманы. Но рублей сорок мелкими купюрами, изъятые из его кармана, только и показали мне, что его должность в банде была не самая ведущая. Кстати, и у третьего тоже не густо было с деньгами. Но побольше сотни всё-таки.
Значит, я был прав. И роль мальчика-мажора в роли главаря была обусловлена либо деньгами, либо положением его папаши. И, между прочим, только у него с собой были хоть какие-то документы.
Водительское удостоверение в виде краснобокой книжечки, и серенький техпаспорт на машину. А в придачу была ещё нотариально заверенная доверенность, и не на бланке с водяными знаками, а на обычной писчей бумаге, но со множеством всяческих печатей. Так что теперь я хоть узнал, что бывшего главаря зовут… Ну, то есть звали… Осипов Александр Сергеевич, семидесятого года рождения. Машина оказалась папина, так как настоящим хозяином значился Осипов Сергей Александрович. Видимо традиция у них такая в семье, называть сына именем деда. А дата выдачи прав была свежая: «Май девяностого года».
Вот и вырисовывается, что сейчас лето девяностого года. Ну а точнее… Позже разберёмся.
Переодевшись в трофейное шмотьё, и оставив мирно лежать на полянке троицу бывших бандитов, мы попытались завести трофейную машину. Благо ключи от неё нашлись в кармане главаря. Но, увы… Вставив ключ в замок зажигания и повернув его, я обнаружил, что машинка на это никак не реагирует. Учитывая, что за такое короткое время, которое нам понадобилось, чтобы разобраться с бандитами, аккумулятор не мог разрядиться в ноль, то я решил проверить всю цепочку. Открыл капот… Всё нормально. Клеммы на месте, затянуты туго. Брелка сигнализации на ключах не было, значит, возможно и самой сигнализации тоже нет.
И тут я вспомнил, как у соседа моего в прошлой жизни пытались угнать его старенькую Ладу. Чуть ли не до винтиков разобрали, а завести не смогли. Он потом всё сокрушался, собирая её обратно. А дело было в том, что он оборудовал свою точилу противоугонкой по дедовскому способу. Вставил выключатель в цепь проводов, да не один. И хоть ты тресни… Либо меняй всю проводку, либо ищи, где спрятан заветный тумблер.
Я пошарил рукой под торпедо… Ничего не нашёл. Пошарил в бардачке. Нету. Пощёлкал всеми переключателями по очереди. Противотуманки, обогрев стекла… Ни-че-го…
Нет. Так дело не пойдёт. Это можно до морковкиного заговения возиться тут с машиной и искать хитрую приблуду. Ну и хрен с ним. Пойдём пешком. Найдутся хорошие люди с золотыми руками и приделают тачке ноги.
Ну а мы — ноги в руки и вперёд. Благо, примерное направление я уже прикинул. Дойдём до станции метро ВДНХ, ну а там… Куда-нибудь да приедем. Сейчас ещё разгар дня. Надо бы поесть и переодеться. Помнится на трёх вокзалах была вполне себе приличная комиссионка. Думаю, что там найдётся во что нарядить мою рыжую подругу.
Интерлюдия.
Саша с детства был хорошим мальчиком. Октябрёнком, пионером и даже комсомольцем. Учился на отлично и слушался маму с папой. Только вот времена изменились, и быть хорошим мальчиком стало не модно. Поэтому у Саши изменился имидж и он стал с дружками выбивать деньги из мелких торговцев и кооператоров. Их немало появилось в последнее время. Крепкие парни редко когда получали отпор. А в милицию торгаши не обращались, ибо было непонятно, что хуже.
Лишь один раз Саше с подельничками не повезло. Они нарвались на каких-то азиатов, которые плохо понимали по-русски. Дело чуть не закончилось большой кровью, но на удивление вовремя подоспевшая милиция всех повязала.
Тогда-то и выяснилось, что папа у Саши большая шишка на Петровке. Он быстренько порешал все вопросы и азиаты незаметно покинули Москву, а Саша вышел сухим из воды.
Тут можно было бы только сказать: «О времена, о нравы…» Но никто ничего не сказал. Потому что кто-то другой уже сказал, что времена не выбирают, а в них живут и умирают…
На брошенную в лесопарковой зоне девятку первой наткнулась патрульная машина из местного РУВД. Они же и обнаружили на полянке живописную троицу из двух полураздетых и одного одетого трупа без каких-либо наружных признаков насильственной смерти.
Глава 23
Глава двадцать третья.
Идёт охота на волков. Идёт охота… (В. С. Высоцкий)
Вся жизнь — война. А мы на ней — солдаты.
И мы умрём наверняка.
Я тоже волком был когда-то,
Но с той поры прошли века.
Меняя города и страны,
Идя по жизни напролом,
Я, мимоходом, как ни странно,
Осуществлял борьбу со злом.
Но Дон Кихотом быть не модно.
Зло под личиною добра,
Тебя догонит где угодно.
Вся жизнь — война. Вся жизнь — игра…
17 августа. 1990 год.
СССР. Москва.
Сразу из лесопарка нам выбраться не удалось. Направление я придерживался правильного, строго по направлению на ВДНХ. Но внезапно путь нам преградила река. Яуза, наверное… Небольшая водная преграда, конечно, но ноги мочить совсем неохота. Свернули направо. Лес местами уже тронула желтизна. Но осенью ещё пока не пахнет. То тут, то там на глаза попадались грибы. Но на сбор грибов не было никакого ни желания, ни настроения. Зато вновь проявило себя чувство голода.
Послышался звук поезда впереди. Электричка… А потом, когда стук колёс уже отдалился, послышались звуки торможения… Я тут же решил изменить планы.
— Машенька! А ты не голодная?
— Слона готова съесть.
— Я тут вот что подумал… Ты слышала шум поезда:
— Ага.
— Тут рядом есть железнодорожная станция. Думаю, что проехав две-три остановки, мы сможем попасть на три вокзала.
— Сразу на три?
— Не совсем… Скорее всего это будет Ярославский вокзал или станция Каланчёвская. Но это всё равно там рядом. Мне кажется, что мы там и поесть чего найдём, да и переодеться сможем.
— Переодеться? На вокзале?
— Не на вокзале. Там есть магазинчик один, комиссионка. По крайней мере должен быть в это время, насколько я помню.
— Ты там когда-то бывал?
— Не-а… Просто была у меня одна история…
— Какая?
— Ну… Я тебе не рассказывал. Когда-то в прошлом моём будущем…
— Ты — зануда…
— Не хочешь, не буду рассказывать.
— Ну и что про комиссионку?
— В общем… Один мент хотел меня посадить. Но у него что-то не складывалось. Тогда он стал пытаться навесить на меня другие дела, что числились у него нераскрытыми.
— И что?
— Да нет. Ничего… Просто кто-то на Каланчёвке ночью обокрал комиссионный магазин. Так вот тот мент стал искать доказательства того, что это сделал я.
— А это ты сделал?
— Нет. Я там вообще никогда не был.
— А что дальше?
— Ну… Дальше он нашёл на месте преступления мои отпечатки пальцев…
— Так это всё-таки был ты?
— Нет. В тот день, когда ограбили магазин, я вообще был в другом городе целую неделю, и у меня оказалось куча свидетелей, которые могли бы это доказать.
— А как же твои отпечатки на месте преступления?
— Да хрен его знает как там менты делают… Я не спец по таким делам.
— То есть, это был не ты?
— Нет, конечно…
— Тогда откуда ты знаешь, что там есть такой магазин?
— Но мент же сказал мне тогда: Комисионный, на Каланчёвке…
— А-а… Ничего не поняла.
— Ну и ладно. Вон и электричка подходит. Побежали!
— А билеты?
— Да какие билеты? Если что, заплатим штраф…
Мы успели заскочить в подошедшую к станции «Яуза» электричке. Двери за нами с шипением закрылись, а мы стояли в тамбуре, тяжело дыша. Я уж было собрался зайти внутрь вагона, но заглянув туда сразу же заметил контролёров, которые начиная с головы состава методично проверяли билеты у пассажиров. Две дородные тётки… Но это ещё полбеды. Следом за ними шёл молоденький милиционер.
Связываться с ним не хотелось. Ещё не хватало, чтобы на нас обратили внимание всякие правоохранительные органы… Да… Надо было просто взять билеты и дождаться следующей электрички.
— Пошли дальше! — сказал я своей подруге. — Успеем оторваться.
И мы пошли. Тамбур, вагон, снова тамбур, следующий вагон. Наш поезд стал тормозить, подъезжая к следующей станции. «Маленковская» — прочитал я название на платформе. А искажённый голос прокаркал по громкой связи, что Москва-три поезд проследует без остановки. Выходит, что прямо перед вокзалом будет длинный перегон и не исключено, что контролёры успеют окучить весь состав до конца. Устраивать разборки с вокзальной милицией не имея никаких документов, да ещё и в одежде с чужого плеча, занятие бестолковое, даже при наличии денег. Тем более, этих денег можно в милиции легко лишиться. Ну не воевать же мне со всей Московской краснознамённой милицией разом.
— Выходим здесь! — скомандовал я.
— Но мы же ещё не доехали?
— Так надо…
На «Маленковской» вышло не так много народу. Я огляделся, соображая: «Где это мы?» В этом районе я редко бывал. Слева опять был какой-то лес, а справа квартал домов сталинской постройки. Вдали виднелась всё та же ракета памятника покорителям космоса.