Близость спасения добавила бодрости.
Пытался бежать, но вода тормозила.
Снова поплыл. Осталось немного… Ну…
Удар чудовищного хвоста выбил дух, почти потушив сознание.
Эдик, вылетел из воды пробкой шампанского, оставил за собой радужный шлейф и тяжело грянулся оземь. Голова закружилась, рёбра хрустнули в четырёх местах, позвоночник пронзила острая боль… Но жалеть себя некогда — чудовище могло достать и на берегу.
Альдеррийский лорд застонал, стиснул зубы и пополз на корячках. Вперёд и вверх. Чтобы максимально увеличить отрыв.
Сил хватило метров на пять.
Эдик растянулся на склоне, готовый принять судьбу, какой бы она ни была. Но тварь на берег решила не лезть. Отступилась. Над водной гладью прокатился разочарованный стон. Плеснуло. Обитатель Аватики развернулся и ушёл в глубину.
— Чтоб ты сдох, сволочь ты розовая, — прохрипел ему вслед Эдик, перевернулся на спину и с блаженством закрыл глаза.
Вот теперь точно всё.
Устал.
Отдыхаем.
***
Эдик так пролежал минут тридцать. Лежал бы ещё, но не ждали дела. Превозмогая боль в мышцах и отбитых боках, он задрал ноги вверх — из сапог хлынули потоки воды. Опасений промокнуть не возникло ни разу. Кожа Аспида обладала чудесным свойством — оставалась сухой хоть в озере, хоть в реке, хоть в болоте. А исподнее и так — мокрее некуда.
Закончив с обувью, Эдик сел, охлопал себя, внимательно прислушиваясь к внутренним ощущениям. Здесь болит… здесь болит… здесь болит… но вроде, ничего не сломал… и внутри вроде, всё целое. Синяки, конечно, останутся, но это сейчас меньшая из бед. Не стоит обращать даже внимания.
Рука наткнулась на Камень Стихий.
Эдик вздохнул с облегчением. Уцелел. Хотя в такой катавасии мог легко потеряться. Он скосил глаза на кристалл — тот оставался безжизненно-тусклым — скорчил разочарованную мину и взялся за пряжку ремня. Снял подсумок, открыл, вытряхнул — на траву выплеснулось с полстакана воды, амулет вызова Аватара и мутный сиреневый шарик размером с небольшой чупа-чупс.
— Ха, снадобье тётушки Дрины! Надо же, а я про него и забыл, — обрадованно воскликнул он и закинул пилюлю в рот.
Снадобье подействовало, как обычно, не сразу. Эдик успел неторопливо раздеться, тщательно выжать бельё и уже одевался, когда его вшторило. Эффект у пилюль тётушки Дрины был просто бомбический. Боль прошла, в голове прояснилось, каждая клеточка налилась неуёмной энергией. Желание сеять добро и насаживать справедливость, выплёскивалось через край.
— Эх, попалась бы ты мне сейчас, тварь розовая! — хохотнул Эдик, и его передёрнуло от переизбытка силы и мощи.
На склон он взбежал бодрым кабанчиком. Один за другим появлялись дома. Первый, где хозяева посадили картошечку. Второй, с резными ставенками и яблонями в саду. Третий…
Эдик остановился как вкопанный.
От третьего уцелело лишь две стены и часть крыши. Остальное, как промышленным лазером срезало. Аккуратненько так. Полукругом.
Что оставляет такие следы, Альдеррийский лорд знал, как никто. И что оттуда может вылезти тоже. Один монстр уже вылез, вон он, в речке плескается…
Эдик метнулся к ближайшему забору. Там схоронился в густых зарослях лебеды.
Замер. Прислушался.
Тихо.
Можно даже сказать — мертвенно тихо, а в деревне так быть не должно. Коровы, куры, собаки, всё это мычит, кукарекает, лает… А здесь только ветер носится по дворам, да яблоневые кроны шумят.
Ветер-то и ответил на все вопросы разом, принёс смрад тлена, пожарища и ещё один — едва уловимый. Но Эдик слишком хорошо его знал. Так пахнет горелая плоть, и вряд ли здесь шашлык в огонь уронили. Второй порыв, посильнее, добавил неприятных ощущений — в носу засвербело от ядрёного духа падали.
Связать портальный след, неправильную тишину и характерные запахи, было несложно. От предчувствия нехорошего по спине пробежали мурашки, во рту пересохло, руки сами собой сложились в магический знак. Вывод напрашивался очевидный — в деревню прорвались монстры из параллельных миров. И они в одиночку не ходят, или размерами с карьерный бульдозер, а он даже топор потерял.
Впрочем, топором здесь вряд ли отмашешься.
— Твою же мать, как же всё забодало, — шёпотом ругнулся Эдик и приник к щели между досок забора.
Смотрел долго, но понятней не стало — много ли насмотришь в заборную щель. Делать нечего, надо идти выяснять.
«Эх, мне бы сейчас хирд менникайненов… Хорошо, пусть не хирд, всего лишь звено верхом на быках, тогда бы да… Тогда бы я здесь всех мигом построил. Но если бы у бабушки была писька, она была бы дедушкой. Так и тут. Чего нет — того нет, а мечтать о несбыточном можно до морковкиного заговенья».
Эдик сокрушённо вздохнул, поднялся и отправился на разведку. Снадобье троепольской целительницы помогало справляться с дрожью в коленках, иначе бы давно ударился в панику и пустился в бега. Но даже так он представлял себя незаметной мышкой, когда скользил вдоль заборов.
Деревенька была небольшой и центральной улицы, как таковой, не имела. Хозяйства в произвольном порядке располагались на склонах холмов или прятались в хвойном лесу. Между дворами петлял пыльный просёлок. Эдик перебегал от участка к участку, заглядывал в каждый дом, осматривал каждый сарай, каждый гараж…
Никого.
Местные словно канули в воду вместе со скотиной и птицей. Портальные твари тоже не встретились, но вот следы их присутствия попадались. Ворота везде нараспашку. Двери местами повыбиты. Повсюду летает пух и перо. А как-то Эдик наткнулся на почерневшие кровавые пятна и парные борозды на земле. О плохом не хотелось бы думать, но здесь явно кого-то убили, а потом волокли.
— Будем надеяться, что животное, — пробормотал он под нос и отправился дальше.
Таким макаром добрался до центра посёлка. Как понял? Да просто. По унитарной коробке, сложенной из белого кирпича. Она торчала двухэтажным бельмом на открытом пространстве и явно осталась с советских времён. Сельсовет, наверное, бывший. А может, и нынешний, кто его знает.
Прежде чем идти дальше, Эдик решил осмотреться потщательнее и юркнул в крайний, ещё необследованный, дом. Убедился в отсутствии гостей и хозяев, прошёл в зал, плюхнулся на диван, с облегчением откинувшись на мягкую спинку. Сил на всю эту беготню ушла прорва, даже с пилюлей тётушки Дрины.
Ох, отвык он от таких переделок. Ох, отвык.
Слегка оклемавшись, Эдик выбрал окошко, спрятался за занавеской и принялся наблюдать.
Действительно, сельсовет, ну или как там теперь обиталище сельских властей называется. На поляне перед забором выстроились в рядок автомобили: чёрная тридцать первая «Волга»; видавший виды четыреста шестьдесят девятый «УАЗ» в цвете хаки; и, по уши заляпанный грязью, «Патриот» на зубастой резине. Машины в пыли. Похоже, стоят здесь давно.
А вот заборчик нарядный, покрашенный в синий, белый и красный. Дальше — высокие голубые ёлки в некоем подобии парка. У входа в здание — круглая клумба, почему-то без цветника, и даже чей-то бюст через ветки просвечивал. Чей именно, Эдик не разобрал. Далековато, деревья мешали, да и смотрел совсем не туда. Его взгляд приковало другое — на каждой штакетине белело по черепу. Коровьи, собачьи, бараньи и…
…человеческие. Их было больше всего.
Эдика бросило в пот, мышцы в миг превратились в желе, колени ослабли. Он всё же нашёл жителей этой деревни.
Вот они. Все.
Висят на заборе.
***
Эдик, побывал не в одной битве, не единожды проливал кровь врага, видел смерть… Сейчас его трясло, словно юную гимназистку. Он, конечно, всякого повидал, но это уже перебор. Даже по меркам сурового Аркенсейла.
Когда он привёл нервишки в порядок, пришло осознание, что прятаться, смысла особого нет. Пришельцы, походу, уже свалили отсюда. Рыщут где-то в поисках новых деревень и новой добычи.
С этими мыслями Эдик покинул свой наблюдательный пост и направился к сельсовету. Не скрывался, шёл напрямик. У забора его снова накрыло. Он икнул, унимая рвотный позыв, и усилием воли заставил себя идти дальше.
У «клумбы» Эдик снова чуть не сблевал. Цветы не росли, потому что здесь было кострище. Выгоревшее пятно необъятных размеров — издали немудрено перепутать. Вот эти три глубоких дырки в земле, наверняка остались от треноги, на которую подвешивали казан. А вон те конструкты, сколоченные в пирамиды из трёх толстых жердей, явно предназначались для разделки туш… И тел. Трава возле них вытоптана и почернела от спёкшейся крови.
Эдик с чувством гадливости отвернулся и вздрогнул. Взгляд наткнулся на груду костей.
Человеческих. С отчётливыми следами острых зубов.
Дальше, у самого угла двухэтажки, разглядел ещё одну кучу. Большую, бесформенную, чёрную. И она… Шевелилась?
От неожиданности Эдик шарахнулся было назад, но смог подавить порыв к бегству. На него до сих пор не напали, хоть он здесь провёл достаточно времени, а значит, опасности нет. Но приближаться к непонятной куче желания не возникало.
И тем не менее надо — не стоило оставлять неизвестное у себя за спиной.
Эдик долго не думал — подобрал камень, метнул. В воздух с оглушительным гулом взлетел рой жирных мух. Даже не рой, а целое сонмище. Они отъедались на груде шкур и потрохов, выброшенных за ненадобностью, пока их не растревожили
Но это Эдик лишь краем глаза отметил. Он уже убегал сломя голову. Его необдуманный поступок словно врата ада разверзнул — от зловония воздух стал осязаем, свет дрожал от мельтешения крыльев, а мерзкие насекомые так и норовили попасть в рот, в нос, в уши. Словно мстили, за прерванную трапезу. Отстали только у крайнего дома, того, что с картошечкой.
Пробежка не прошла даром. Взбодрила, прочистила лёгкие и, как ни странно, мозги — у Эдика появились некоторые соображения насчёт людоедов.
Полной уверенности не было, но он бы поставил на чёрных недоорков. Тех, с которыми дрался в начале своего обучения. Они и человечину жрут, и передвигаются толпами от пятидесяти особей. А то что м