ов.
— Что надо? — спросил Слава.
— Вараксин, — бросил он. — Мне нужен Вараксин.
— Он многим нужен. Мне, например…
— Заткнись, козел! — рявкнул «благородный мальчик». — Ты знаешь, где Вараксин. Говори адрес.
— Да кто ты такой? — презрительно произнес Слава, одновременно трогая разбитую губу.
— Брат Дины. Вараксин изнасиловал ее и зарезал, — сказал парень, преисполненный гневом, что, в сущности, оправдано и внушает уважение, если бы не множество «но».
— Соболезную. Однако разочарую: Вараксин не насиловал и не убивал. Дина спала с ним с первой встречи…
К этому Слава не был готов, хотя по морде кулаком уже получил. Говнюк, брат Дины, эдак красиво (на манер монаха из Шаолиня), врезал ему ступней, точнее, подъемом ноги и попал по скуле. Видно, гад, ежедневно тренируется на груше. Калинин упал набок, то есть на Карину, она только ойкнула. Однако не ответить — это как-то не по-мужски, особенно при женщине. Подвигав челюстью и удостоверившись, что та не особо пострадала (силенок мужских паренек еще не набрался), Слава произнес:
— Не гуманно…
И, внезапно вскочив на ноги, своим большим кулаком врезал под дых забияке. Братец Дины согнулся пополам, выпучив глаза, открывал и закрывал рот, через несколько секунд упал на пятую точку. В это время его братва опомнилась и кинулась на Славу, но ветеринар имел опыт общения с дикими зверушками, знал, за какие места их хватать, чтобы те не откусили руки. Одного он ухватил за горло, от второго отбивался свободной рукой, по ходу воспитывая:
— Пацаны, вести себя не умеете. Хамите, бузите. Нужно слышать, что вам горят, а не требовать то, что вам хочется услышать.
Воспользовалась ситуацией и Карина, кинулась к окну, открыла и закричала:
— Помогите!..
Но какая досада: очухался главный герой действа. Он (правда, еще не восстановив дыхания после удара) смог добраться до нее и отшвырнуть от окна. Карина отлетела к столу и упала на столешницу.
— Берите девку! — кукарекнул юноша, голос его не слушался.
И вот тут дело приняло серьезный оборот. Брат Дины выхватил нож, лезвие выскочило из рукоятки, блеснув отшлифованной сталью, острый кончик замер у шеи Славы, которому пришлось отпустить парня. Один уже боролся с Кариной — то ли руки ей заламывал, то ли на столешницу валил зачем-то.
— Мы трахнем хором твою сучку, а ты будешь смотреть…
Герой компании, конечно, выразился нецензурно, но сейчас это так креативно — перемежать слова грязной матерщиной, вести себя среди людей, словно гамадрил на рынке, где много жратвы, притом позиционировать себя как эксклюзивную модель человеческой расы.
— Пацан, кончай истерить, — произнес Слава, тихонько отступая, но истерик наступал. — Успокойся, давай поговорим…
— Кому сказал — трахать! — кинул второму дружку брат Дины.
Слегка посиневший от удушья дружок послушно, однако неохотно, перешел к столу, где третий мерзавец все же повалил Карину спиной на столешницу. Не усвоил мальчик урок, хотя Слава его за малым не задушил, начал поднимать юбку Карины. Сказать, что она вырывалась — это ничего не сказать.
— Слышь, ты, недоносок, — рассвирепел Слава. — Я вцеплюсь зубами в твое петушиное горло, если только посмеете… Даже если, гаденыш, пырнешь меня ножом, заберу тебя с собой…
Неизвестно, чем закончился бы конфликт, во всяком случае, Слава настроился решительно, но вдруг раздался вопль:
— Стоять! Полиция!
Два насильника от неожиданности бросили Карину и как-то нелепо присели, не совсем, а чуть-чуть, будто их ударили под коленками. Слава даже не посмотрел, кто там еще ворвался в квартиру. Стоило брату Дины кинуть взгляд в сторону, Калинин вернул долг — врезал защитнику сестры кулаком по красивой рожице от всей души. Кулак Славы раз в пять мощнее удара ступни, полученного от сопляка. В результате тот и нож выпустил, и полет исполнил не хуже артиста балета только спиной назад, и в стену врезался. После этого Слава повернулся к новому лицу и вытаращил глаза. Конь! То есть коп! Стало быть, пас дружка Глеба — легко же его было просчитать. Конь лихорадочно тыкал пистолетом во всех направлениях, будто попал в бандитский притон и не знал, кому первому послать пулю. Между тем пистолет воздействует как укол транквилизатора, сразу стало спокойно Славе и Карине, успевшей подбежать к Калинину, который ее обнял за плечи.
— Так… — подняв нож, сказал Дереза. — Ножичек… Ого, финак! Ношение холодного оружия — раз, вы ворвались в чужую квартиру — это разбойное нападение и два. Прямая угроза жизни — три, и, наконец, попытка группового изнасилования — четыре. Ребятки, ваши несостоявшиеся подвиги, а всего лишь попытки их совершить тянут на длительный отдых в колонии строгого режима. Калинин, вяжи их, а я подстрахую…
Он протянул Славе наручники, а тот, если честно, толком не знал, что с ними делать, но взял. Дереза догадался:
— Чего смотришь? На запястья… вон этому… — указал он пистолетом на брата Дины. — Они сами наденутся, удобная штука.
Двум парням пришлось связать руки, наручники были всего одни, а веревка есть в любом доме, кроме тех, где были повешенные. И куда делся кураж у мальчиков, стадное ослепление?
— Ты как здесь очутился? — поинтересовался Слава, завязывая на запястьях последнего парня узел.
— Мимо шел… Слышу — девушка помощи просит, я — в подъезд. Потому что всегда прихожу на помощь, работа у меня такая. А пацаны неопытные, забыли запереть дверь. Ну, говнюки, — неласково обратился Дереза к гангстерам, — нашли приключения на свои тощие задницы?
— Слушай, отпусти их, — неожиданно заступился за парней Слава. — Вон тот — брат погибшей Дины, у него немного сдвинулась крыша. Он думает, Вараксин изнасиловал и убил его сестру.
С усмешкой людоеда Дереза прошелся перед парнями, разглядывая каждого по отдельности. А что там разглядывать! Ребята стояли подавленные, как три петушка, потерявшие все перья в драке. Так всегда бывает: когда провальный вариант даже не обсуждался, приходится смиряться, сталкиваясь с неожиданностями.
— У него есть чем думать? — ухмыльнулся Дереза, остановившись напротив брата Дины. — Как твое имя, юный мститель?
— Никак, — огрызнулся тот.
— Так вот, Никак… Ты, наверное, знаешь: при насилии женщина сопротивляется. Это значит, на ее теле остаются следы — синяки, ссадины, царапины. На теле твоей сестры ничего такого не обнаружено. Усвоил?.. Я спросил: усвоил?
— Да! — гаркнул Никак.
— Не усвоил, — констатировал коп. — Калинин, катай заяву с подробным описанием, что здесь происходило.
— Зачем? — не понял Слава.
— За тем, что сейчас я отпущу этих говнюков по твоему ходатайству, но если только эти тупые засранцы еще хоть где-нибудь засветятся, я их закатаю лет на — дцать. А теперь — брысь отсюда!
Парни без слов вытянули связанные руки вперед, но коп снял только наручники и кивнул головой в сторону выхода. Их не надо было уговаривать, двое так и бросились вон со связанными руками. Когда от налетчиков и духу не осталось, Дереза повернулся к потерпевшим, которые сидели на диване, Карина промокала носовым платком кровь на лице Славы.
— Итак, Калинин, в благодарность за спасение выкладывай адрес Вараксина.
Без дополнительных слов Слава поднял руку, а Дереза — брови, но такова была его реакция на кукиш, в просторечье — дулю. Очень выразительная получилась штука из пяти пальцев, этим бы пальчикам да соху, или кайло, или кирку, а они предпочли скальпелем орудовать. Карина прыснула.
— Ммм… — протянул Дереза, покривив губы. — Грубо. Плохо тебя мама с папой воспитывали.
— Я сирота, — из вредности солгал Слава. — Круглый.
— Ну, ладно, ладно, — раздраженно произнес Дереза. — Расскажи тогда вашу версию. Вараксин был в парке с Диной и?.. Что произошло?
— Откуда я знаю! — пожал плечами Слава. — Меня там не было.
— А вы, девушка…
Не смог задать свой вопрос коп, так как Калинин вскочил:
— Валерка! Как я не подумал о нем!
Он лихорадочно засобирался: из шкафа достал чистую рубашку, стянул с себя запачканную кровью, начал переодеваться.
— Кто такой… этот Валерка? — заинтересовался коп.
— Брат Глеба. Я еще подумал: откуда три гангстера знают мой адрес? Боюсь, побывали у Глеба дома и он… он… Ты со мной, Карина?
— Конечно, — вскочила с дивана она.
— Поедем вместе, — поставил условие Дереза.
— Что вы, что вы, — в клоунской манере расшаркался Слава. — Мы сами… Вы, пардон, третий лишний.
— Неблагодарный. Десять минут назад я спас вас обоих.
— Ты помешал, — возразил Слава. — Помешал мне блеснуть перед Кариной силой, мужеством и… неважно. Я бы раскидал хлюпиков и без тебя!
Взглянув на Коня, желание ерничать у Калинина пропало, ибо грозный страж закона и порядка улыбался во весь свой зубастый рот самой язвительной улыбкой в мире. Слава почувствовал, что выглядит в глазах Карины дураком, а это не то, к чему он стремился.
— Поехали, а? — предельно миролюбиво сказал Дереза. — Моя машина к вашим услугам…
Валерку нашли дома на полу без сознания, его увезли в больницу с сотрясением и двумя переломами ребер.
10
Одиннадцать?! Время подвело Нику, время обмануло! Оно же пролетело как реактивный самолет, только бесшумно, в результате ничего не успела. Ника занималась платной работой, которая находится на первом месте приоритетов, так как денежки еще никто не отменял и как следствие — в магазинах не подают милостыню в виде продуктов и одежды. Подтолкнул же черт всего лишь взглянуть на снимки куколки Ленки! Ника увлеклась просмотром и кое-какими пробными правками, позабыв, что деньги — решающий стимул на данном этапе. Но снимки получились…
— Я гений, — призналась Ника сама себе.
М-да, скромность — не лучшая ее чета. Но это чистейшая правда, подтверждение тому — кадры под ливнем. Это просто каскад диалогов между жизнью и смертью в духе экзистенциалистов. Ну вот, пожалуйста… Лицо дивной красоты, по которому стекают струи воды, лицо с глазами морской сирены, смертельно-печальные и в то же время дерзкие, пугающе непримиримые. Или вот. Мокрая ткань облепила изумительный стан от плеч до щиколоток, через ткань просвечивает обнаженное тело, голова запрокинута назад, лица почти не видно, руки слегка разведены в стороны. А вот кадр… Шедевр! Добавили тонкий шарф, замаскировавший дурацкую прическу, и получился роковой образ. И дождь. Он пляшет вокруг женской фигуры, выступающей из туманной завесы, а там, где струи соприкасаются с поверхностью кожи, отскакивают брызги. Пол кипит. Нет, пола вообще не видно, Лена стоит в бурлящем потоке или даже висит в воздухе, едва касаясь ступнями кипящей воды.