Однако приблизиться к народу, и иначе, чем словом — ух-ля! Не правда ли? Ух-ля! (Ядовито.) Я пишу для консервативной газеты, но в глубине души я человек, скорее, левого толка. Именно это обстоятельство левые мне и не могут простить! Нет больших реакционеров, чем все эти левые!
Входит новая горничная, с блокнотом и ручкой, бойкая деревенская девка, которую можно назвать смазливой.
Новая горничная. Я новая прислуга. Пришла отвязать вам руку, чтобы вы смогли написать вашу статью.
Леон(всё ещё в порыве негодования). Спасибо, дитя моё. Они увидят, из чего я сделан! Всё, как на духу, выскажу!
Новая горничная(отвязывает ему правую руку и протягивает ручку). Вот. Я вам и колпачок отвинчу…
Леон(вдруг смотрит на неё и восклицает от радости). Какое прелестное выражение! Нет, сударыня, свинчивать преждевременно. (Он неловко трясёт затёкшей рукой.) Не знаю, смогу ли я писать сразу. Рука затекла, понятное дело. Не могли бы вы отвязать мне и левую, чтобы я смог потереть ей правую руку?
Новая горничная(твёрдо). Нет. Это запрещено. Мадам приказала отвязать только одну руку.
Леон. Тогда вы, может быть, потрёте её сами, я решительно не в состоянии держать ручку в руке.
Новая горничная(потирая ему руку). С удовольствием. Так?
Леон. Благодарю вас, дитя моё. У вас есть сердце. Такое сейчас встречается крайне редко. Эмансипация отворила женщине дорогу к чувственным проявлениям, но, кажется, затворила её с другой стороны. (Она крепко трёт ему руку, он гримасничает.) Ай! Нужно, чтобы кровь возвратилась, и всё. Лучше просто её подержите, так будет нежнее.
Новая горничная. У меня самой руки ледяные. Я только что шерстяные вещи стирала, а мадам приказывала сделать это в холодной воде.
Леон. И, тем не менее, мне необходимо разогреть руку, иначе я не смогу. На мой труд все живут в этом доме. Нет статьи, и обеда не будет. Они прекрасно знают об этом, стервы, поэтому и отвязывают мне каждое утро орудие труда!
Новая горничная. Что же вы такое наделали, чтобы вас приговорили к столбу?
Леон(пожимая плечами). Ничего. Ровно ничего, чепуху какую-то. Знаете, чем величавей эпоха, тем мелочней суд. Чуть только от линии отклонился, тут же и получил по рукам! У вас, и, правда, дитя моё, руки ледяные! Зато, видимо, сердечко горячее… (С невинным видом.) Между ног-то, конечно, и просить не стоит, но, может, положите её себе под руку? Подмышка — самое тёплое место на теле. В том случае, когда центральную температуру мерить нельзя, градусник подмышку кладут.
Новая горничная(ласково кладя руку академика себе подмышку). С удовольствием, если вам от этого лучше будет. Так?
Леон. Да-да, вот так!
Короткое молчания наводит между ними нечто интимное.
Новая горничная(спрашивает). Ну что? Проходит?
Леон(проникновенно). Сейчас пройдёт. Кровь — любопытная штука. Она отходит, а потом возвращается. Иной раз — разом! Такое ощущение, почти болезненное, но вместе с тем дивное. (Ласково.) Как будто бы муравьи побежали…
Новая горничная(спокойно). Муравьи? Действительно, интересно… только не нужно трогать мне грудь.
Леон(удивлённо). Что? Я двинул пальцем?
Новая горничная. Двинули.
Леон. Это муравьи виноваты. Я даже не отдал себе в этом отчёт. Прошу прощения, сударыня, за недостойное поведение моей несчастной руки.
Новая горничная(в тайне польщённая). Ах, ничего страшного. А вы хорошо говорите.
Леон(скромно). Это моя профессия!
Новая горничная. Чтобы писать, наверное, нужно быть очень образованным!
Леон. Да, очень. Очень!
Новая горничная. Я бы тоже образовалась. В наше время без культуры шагу ступить нельзя. Я вот хотела стать воспитательницей детского сада, но провалила экзамены. По тригонометрии.
Леон(с некоторым всё же удивлением). Теперь, значит, чтобы стать воспитательницей детского сада, требуется тригонометрию сдавать?
Новая горничная. По коэффициенту 2. А философия идёт по коэффициенту 4. Мне попался Кант. Отношения между категорическим императивом и свободной волей. Я вообще Канта не эта… Но мне бы хотелось стать воспитательницей. Постараюсь на следующий год. Если мадам не будет слишком требовательна, я вечерами буду заниматься.
Леон. Может, я смогу вам помочь? Для меня, знаете, Кант, всё равно как школьный товарищ. А категорический императив, я, мне кажется, сам его выдумал.
Новая горничная(обворожённая. И вы для меня это сделаете?
Леон(просветлев). С радостью, дитя моё!
Новая горничная. Какой вы добрый!
Леон(искренне). Да. Здесь все сомневаются, но, в сущности, я неплохой человек. Только нужно мне отвязать левую руку. Одной рукой объяснять неудобно. И говорить вам об этом всем остальным не обязательно, пусть это останется между нами.
Новая горничная(замыкаясь). Нет, этого я не могу, правда. В Комитете Освобождённых Женщин XVI округа мне сказали, что я должна подчиняться только мадам. Теперь это так. Общество развивается. Ну, как теперь, лучше? Сможете написать статью?
Леон. Да. У меня такое впечатление, что теперь лучше.
Новая горничная(ласково). Вы опять дотронулись до моей груди!
Леон. Нужно же было, чтобы я пошевелил пальцами. Я сделал вам больно?
Новая горничная(освобождаясь). Нет. Но мадам меня предупредила. Она мне сказала, что вы старый сластолюбивый поросёнок.
Леон(огорчаясь). Как это вульгарно! Похож ли я на старого поросёнка?
Новая горничная(ласково). На старого, похожи. Но поросёнок ли вы, я пока что не знаю. Впрочем, мне не потребуется много времени, чтобы это понять. Знаете, я рано начала, с дядей, в четырнадцать лет!
Леон(искренне восклицая). Вот старый сластолюбивый поросёнок!
Новая горничная(смеясь). Видите, когда речь идёт о других! (Он добавляет.) Дядя был симпатичный. В конце концов, это мой дядя, он родственник.
Леон(затронутый за живое). Родственник! Какой, впрочем, мерзавец! Дайте мне ручку! Я напишу статью в «Фигаро»). Так, что они на сей раз получат?
Новая горничная. Вам блокнот как держать, так?
Леон. Нет, у вас тоже всё затечёт к чёртовой матери. На спине лучше, как горбун с улицы Канкампуа. Повернитесь. Сгорбьтесь, нагорбите спину, вот так. Ещё! Поближе ко мне. Ближе! Так хорошо. Вы мне послужите, в некотором роде, пюпитром.
Новая горничная(поддаваясь на игру, как послушная девочка). Смешно! Это кто же такой, горбун с улицы Канкампуа?
Леон(с норовом трясет ручку). На улице Канкампуа когда-то находилась Парижская Биржа. Все операции совершались, разумеется, стоя, прямо на мостовой. А как подписать договор о купле-продаже, бумагу-то нужно устроить, что-нибудь подложить? Вот одному горбуну и пришла в голову полезная мысль предложить для этого дела свою, как бы сказать, на спине выпуклость. К тому же, говорят, это приносит счастье. Короче, так горбун с улицы Канкампуа сколотил себе целое состояние!
Новая горничная(в восхищении). Какой вы всё-таки образованный! С вашими-то знаниями вы бы тоже могли деньги лопатой грести, участвуя в телевизионных играх!
Леон(с вдохновением пишет). Мог бы, дитя моё, мог бы. Но я всегда презирал деньги. Сотрудничая в «Фигаро», я предпочёл посвятить мою эрудицию почти безвозмездному просвещению трудовых масс. Газета, вы знаете, платит очень скверно!
Новая горничная(спрашивает после некоторой паузы). Вы думаете, что «Фигаро» читают трудовые массы? Это же буржуазный орган консервативного направления.
Леон(продолжая писать). У «Фигаро» шестьсот тысяч читателей. Все руководители предприятий. Вы, наверное, думаете, что директора не работают в поте лица? А, тем не менее, именно на них приходится большинство инфарктов. С какого количества человек начинается масса? Шестьсот тысяч, это ещё не масса, по-вашему? Рабочая масса!
Новая горничная. Ну, не знаю. Я не была знакома ни с один директором. Раньше я работала в детском доме… общалась, в основном, с сиротами.
Леон(продолжая писать с прежним вдохновением). Директора предприятий такие же люди, как и все! Среди них, кстати, много сирот!
Новая горничная(с жалостью). Бедные…
Леон(по-прежнему лихорадочно пишет). Сиротами они становятся довольно поздно, но это не менее грустно.
Новая горничная(ласково, после короткой паузы). Я чувствую, как вы быстро пишите. Мне почти щекотно! Я, конечно, не настоящий горбун, как господин Канкампуа, но всё-таки… вам подходит?
Леон(безобидно, продолжая писать). Придвиньтесь чуть ближе. Сюда. Вы — просто ангел! Если бы вы отвязали мне и левую руку, было бы ещё лучше, и для вас не так трудоёмко. Я бы вас поддержал…
Новая горничная(смеясь). За сиськи? Не глупо! Пока ваша правая рука занята, я знаю, что ничем не рискую. Вам нужно написать статью, а работа в эпоху перемен — дело святое. В новом обществе все должны работать!
Леон(лицемерно). Но я бы продолжал писать… (Цитирует.) Пусть левая рука не знает, что делает правая…
Внезапно входит Ада, чрезвычайно завитая.
Ада(кричит). Что я вижу! Что ты творишь?
Леон(после короткого ступора, чистосердечно). Пишу статью.
Ада. На спине у женщины? Встаньте немедленно, идиотка! Вы должны были рассказать мне всё, что м'сье вам сказал!