Плохо ли это? Для меня — вряд ли. Старик-вдовец правильно сказал — это закон природы. А против закона не попрешь. Ну так что ж?
Я давно свыклась с мыслью, что рано или поздно мой дом опустеет.
Что до любви, то ее в моей жизни хватает. Она, любовь, бывает разной. Сейчас у меня есть любовь моей дочери. Когда-нибудь, появится любовь внуков. Этого мне вполне достаточно.
ГЛАВА 4
— Так что сказал дипломный руководитель?
— Что в целом все в порядке.
— В целом?
— Ну да, кое-какие вопросы у него все-таки нашлись. Но ты не переживай, мармулек, недочеты я уже исправила. И мне благополучно все подписали.
— Умница, дочка, — я прижала телефон к уху плечом и обеими руками расправила подол только что сшитого вечернего платья. — А как дела у Дэна? Он поговорил с отцом?
— Поговорил, — фыркнула Элана.
— И как?
— Обошлось без мордобоя.
— Ээ…
— Если коротко, мам, то господин Крег по-прежнему недоволен и считает, что его сын занимается ерундой. А еще позорит их славное древнее семейство и вообще совершает очень большую ошибку. Словом, ничего нового.
— Ты присутствовала при их разговоре?
— Нет, Дэн мне его пересказал. В подробности, правда, не вдавался, но лично я все поняла и без них. Знаешь, что в этом самое забавное? Дэннер беседой с Лутором остался вполне доволен. Говорит, отец пришел к нему домой, без возражений выпил чай с пирожками, прочитал нотацию и ушел.
— Ну да, интересный и весьма продуктивный разговор.
— Зато никто ни на кого не орал и особых претензий не предъявлял. Так, немного пошипели друг на друга и разошлись. Оставшись при своих мнениях.
Надо Дэннеру еще один платок вышить. На случай, если он первый потеряет. Станет с собой носить, глядишь, через полгода-год его уверенность в себе восстановится, и магическая поддержка уже не будет нужна.
— Что ж, думаю, у них впереди будет не одна беседа. Кстати, Лана, я сегодня задержусь в мастерской и приду домой поздно.
— О! Тогда я тоже задержусь и тоже приду поздно.
— Ладно. Главное, не забудь купить вафельный торт.
— Зачем? — удивилась дочь. — На кухне полно разных сладостей.
— Он не для нас.
— А для кого?
Таак.
— Лана, какой завтра день?
— Пятница.
— Правильно. А число?
— Мам, ты можешь говорить прямо?
— Могу, но не буду. Поэтому задам последний наводящий вопрос: у кого завтра день рождения?
В трубке раздался стон. Я прямо-таки увидела, как дочь закатила глаза.
— У бабушки Тарьи. Мы, что же, пойдем к ней в гости?
— Разумеется. И не надо так жалобно пыхтеть. Не так уж часто мы ее навещаем.
— Значит, мне снова придется весь вечер общаться с ее престарелыми подругами?
— Лана, прекрати. У бабушки завтра праздник. Раз в год можно и потерпеть. Я уже и цветы для нее у Мариты заказала. А ты не забудь про торт, она его очень любит.
В ответ дочь что — то невнятно промяукала и положила трубку.
На самом деле, претензии Эланы к Тарье Тесси — моей досточтимой родительнице не так уж обоснованы. По крайней мере, к внучке она относится гораздо сердечнее, чем ко мне. Не то чтобы мать ее обожала, однако гордая, смелая и чем-то даже жесткая Лана явно вызывает у нее уважение и гордость. Наверно потому, что в этом они обе очень похожи. Собственно, я уже давно уяснила — если внешность дочь унаследовала от меня, то многие черты характера — от бабушки.
Вообще, нрав у моей матери непростой. Иногда мне кажется, что именно он стал причиной того, что из общины отца мы переехали в большой город.
Когда во мне проснулась магия, и я смогла воочию увидеть все мамины скрытые страхи и комплексы, несколько раз делала попытки немного подрихтовать ее энергополотно, однако из этой затеи так ничего и не вышло — Тарья категорически отказывалась носить сшитые мной вещи, а перебирать ее нити напрямую я попросту опасалась.
Виделись мы с матерью не часто — один-два раза в месяц. Причем, встречи проходили быстро и обычно укладывались в один час. Нас обеих это вполне устраивало, потому как общаться более продолжительное время ни у нее, ни у меня желания не наблюдалось.
Моя помощь матери также была не нужна — в свои шестьдесят семь лет она все ещё оставалась энергичной и относительно здоровой, а потому прекрасно справлялась с домашними делами и вела активный образ жизни — подрабатывала массажисткой в одном из расположенных неподалеку салонов красоты, выращивала комнатные цветы и даже пела в хоре таких же активных дедушек и бабушек, как и она сама.
Недостатка в общении у Тарьи не было, а потому мы с Ланой могли себе позволить навещать нашу общую родственницу только тогда, когда в этом была необходимость.
Мамин же день рождения являлся одним из пунктов этой самой необходимости. Как и вафельный торт, и большой букет белых лилий.
Впрочем, в одном моя саркастичная дочка была права — завтрашний день не сулил ничего интересного, потому как праздники у Тарьи всегда проходили по одному и тому же сценарию: широкий стол, куча приятельниц и бесконечные разговоры о погоде, здоровье и нравах современной молодежи.
Собственно, тем удивительнее было на следующий вечер обнаружить, что в этот раз мать решила внести в свою жизнь некоторое разнообразие.
Когда мы с Эланой, тортом, цветами и мешком фруктов переступили порог бабушкиной квартиры, оказалось, что кроме самой Тарьи дома никого больше нет.
— Мы что, пришли самыми первыми? — удивилась Элана.
— И первыми, и последними, — ответила именинница. — Я решила никого сегодня не приглашать. Хочется, знаете ли, тишины.
Праздник действительно получился спокойным и размерянным. Мы мирно выпили немного вина, съели по куску домашней буженины с тушеными овощами. Когда же пришел черед пробовать вафельный торт, мама решила, что спокойствия на сегодня достаточно.
— Лана, ты уже думала о замужестве? — спросила она у внучки, разливая по чашкам чай.
— Думала, — кинула моя дочь.
— И что?
— И ничего. Я ещё учусь. Какое может быть замужество?
— Молодец, — похвалила бабушка. — Правильно рассуждаешь. Сначала надо получить диплом, а потом уже играть свадьбу. Ты — умничка, не то что твоя мать, которая не успев окончить курс, и замуж выскочила, и ребенка родила.
Я мысленно закатила глаза.
— Обрати внимание, образование я тем не менее получила, — заметила ей.
— А толку? — хмыкнула Тарья. — Все равно не в офисе сидишь, а горбатишься за швейной машиной.
— Ты считаешь, виной этому стал именно мой брак?
— Что ты. Виной этому стали твои мозги.
— Можно подумать, мы голодаем, — фыркнула Элана.
— Разве я это сказала? Вы, конечно, живете очень сытно и хорошо. А имела я в виду то, что дети должны учиться на примере своих родителей. Алира учиться не стала, поэтому теперь живет, как и я, одинокой клушей. Но ты-то у нас девочка умная, и свою удачу не упустишь.
Отвечать на это заявление мы с Эланой не стали, только молча переглянулись и пожали плечами.
…Праздник закончился через два часа — именно столько времени понадобилось Тарье, что бы пересказать нам свежие сплетни о своих соседях и наших общих знакомых, выслушать эмоциональный отчет внучки о том, с каким душераздирающим скрипом движется написание ее диплома и обсудить со мной новую подкормку для комнатных примул. Когда же темы для обсуждения были исчерпаны, и мама начала украдкой поглядывать на настенные часы, мы засобирались домой.
Ланка ускакала первой, я же вызвалась перемыть грязную посуду, а потому немного задержалась.
— Знаешь, а ведь я не шутила, когда говорила, что на ошибках родителей нужно учиться, — заметила Тарья, когда я, поставив в сушку чашки, приступила к мытью тарелок. — Долго ты собираешься жить одна?
— Я не одна, — пожала в ответ плечами. — У меня есть ребенок.
— Это ненадолго, — усмехнулась мать. — Глазом моргнуть не успеешь, как твоя дочь соберет чемодан, помашет рукой и уйдет в самостоятельную жизнь. Я знаю о чем говорю, сама через это прошла.
Что-то тема моей незамужней жизни стала в последнее время подниматься слишком часто. И это откровенно меня напрягает.
— Советовать и учить все горазды. Отчего же ты, мама, сама замуж во второй раз не вышла?
— От того, что дура, — спокойно и очень серьезно ответила она. — Да ещё с огромными тараканами в голове. То принципы у меня были, то обиды, то еще какая-нибудь ерунда. Я ведь к замужеству и не стремилась, думала, что прекрасно проживу одна.
— Разве ты ошиблась?
— Да. Ошиблась.
Я снова пожала плечами. Продолжать это разговор не было никакого желания.
— Расскажи лучше, как себя чувствуют твои руки, — сказала матери. — Помнится, недавно ты говорила, что у тебя начались судороги.
— Да, — отмахнулась Тарья. — Ладони иногда сводит, но это ерунда. У меня на этот случай есть отличная мазь.
— Я могла бы связать тебе перчатки, — осторожно предложила я. — Из очень хорошей мягкой пряжи. Или, скажем, митенки, чтобы ты могла свободно заниматься в них домашними делами.
— Не надо.
— Почему?
— Не хочу.
— Мам, что за глупости? Можешь хотя бы раз внятно объяснить, почему так категорично отказываешься носить мою одежду?! Я же не халтуру какую-нибудь предлагаю, а хорошие, качественные вещи!
— Если бы только вещи, — усмехнулась мать. — Ты ведь наверняка захочешь еще и покопаться в моей голове. Эмоции какие-нибудь подправить, или чувства. А мне этого не нужно.
Губка выскользнула из моих рук и мягко плюхнулась в пену.
О том, что родовая магия отца у меня все-таки проснулась, на протяжении всех этих лет я матери не говорила ни разу.
— И давно ты знаешь? — спросила я после секундной паузы.
— Давно, — ответила Тарья. — Лет уж двадцать.
Хм…
— А как ты догадалась?..
— У тебя изменился взгляд. Порой он такой, как и всегда, а порой вдруг становится другим. Я не могу этого объяснить. У твоего папы глаза становились точно такими же, когда он переходил на магическое зрение.