— Быть может, дело здесь не в лекалах, — сказала я. — Лично я знаю много женщин, чьи фигуры далеки от идеальных, однако это не мешает им даже в самой простой одежде выглядеть потрясающе.
— Да, я тоже таких знаю, — кивнула клиентка. — И совершенно не представляю, как им это удается.
— Наверное, причина тут не в гардеробе. Он в женском образе, конечно, важен, но основным все-таки не является. Главное — это то, как женщина преподносит себя обществу: ее взгляд, осанка, уверенное поведение. Если ты чувствуешь себя неотразимой, то и другие это почувствуют.
— Тогда дела совсем плохи, — плечи клиентки опустились еще ниже. — С моим грубым лицом и жуткой фигурой неотразимой можно быть только в луже. Как же плохо быть дурнушкой!.. Эх… Никогда мне не выйти замуж. Уверенной и привлекательной меня ни одно платье не сделает.
Конечно не сделает. А вот я могу попробовать.
— Так как мы будем шить ваш наряд? — спросила у нее. — Какой выберете фасон?
Она, погрустневшая, не глядя ткнула пальцем в одну из разложенных на столе картинок.
— Если позволите, — произнесла я, — эту модель можно немного переделать, чтобы готовое изделие лучше село по фигуре.
Клиентка кивнула, а я взяла карандаш, лист бумаги и начала рисовать эскиз будущего платья.
…Женщина ушла от меня спустя десять минут. Я же ещё полчаса сидела на месте и обдумывала, как лучше распределить по ткани нити-энергораспрямители, которые будут призваны поддерживать самооценку моей печальной клиентки. В конце концов решила вплести их в кружево, которым планировала отделать ворот и коротенькие рукава.
Силуэт платья я планировала сделать максимально простым и элегантным, без вычурных «интересных» деталей, которые для фигуры заказчицы были явно лишними. Таким образом, наша с платьем задача была в том, чтобы не только сделать заказчицу красивой, но и заставить ее понравиться себе же самой и вызвать желание стать по — настоящему женственной.
К счастью, времени на изготовление «королевского» наряда мне было отпущено достаточно — первую примерку планировалось провести только через два дня, а значит, можно было не спешить и колдовать спокойно и вдумчиво.
На самом деле, дамы, уверенные в том, что все их беды именно из проблемной внешности, встречались (и встречаются) мне достаточно часто. Чтобы поднять их самооценку, одного платья, конечно, не достаточно, но есть надежда, что «звездный час», который проживет женщина, надевшая волшебный наряд, даст толчок череде событий, способных изменить ее существование. А будет ли этим толчком судьбоносная встреча или переосмысление отношения к своей же жизни — не важно.
Создание «королевского» платья так меня захватило, что занималась я им до самого вечера, благо срочных заказов не имелось, а потому можно было всецело отдаться внезапному вдохновению.
Пока кроила и собирала отдельные части воедино, думала о том, что маленькие приятные сюрпризы, которые может преподнести судьба, очень важны, и, если есть возможность судьбе немного помочь, сделать это нужно обязательно.
…Дверь «Милагро» в этот раз я заперла ровно в семь часов вечера — всего через полчаса после окончания своего рабочего времени.
Спрятала ключи в сумку, обернулась, чтобы спуститься с крыльца, и снова вспомнила про сюрпризы: на дорожке, ведущей к ателье, обнаружился Лутор Крег.
Судя по решительному взгляду и напряженной фигуре, направлялся господин маг именно в мою мастерскую.
— Здравствуйте, Алира.
— Добрый вечер, Лутор, — улыбнулась я. — Снова проезжали мимо?
Уголки его губ дрогнули в быстрой улыбке.
— Я полдня сочинял вескую причину, чтобы с вами встретиться, — ответил он. — Но ничего не придумал. Поэтому пришел просто так.
Неожиданно. Очень.
А вообще, это хорошо, что он решил меня навестить. Честно говоря, я сама была близка к тому, чтобы попросить у Дэна номер телефона отца.
Все выходные обдумывала наш пятничный разговор о родительской любви и пришла к выводу, что высказала Лутору свое мнение слишком резко. Крег-старший наверняка обиделся, а мне с ним враждовать не с руки — все-таки наши дети находятся в очень близких отношениях. С отцом возлюбленного дочери нужно дружить, каким бы он, отец, не был.
— Я сейчас иду домой, — сказала Лутору. — Зайдете в гости?
Он покачал головой.
— Я видел неподалеку ресторан — маленький, и, по всей видимости, уютный. Поужинаете со мной, Алира?
Ну… Можно и так.
— Поужинаю, — кивнула я.
Он сделал приглашающий жест в сторону, и мы вместе неторопливо пошли вперед по улице.
Ресторан действительно оказался небольшим и очень милым — с клетчатыми скатертями, деревянной мебелью и теплым светом. Судя по витавшему в зале вкусному запаху, кормили тут наверняка неплохо.
— Знаете, Алира, я все выходные обдумывал наш последний разговор, — сказал Лутор, после того, как улыбчивая официантка приняла у нас заказ. — Так странно… Меня впервые в жизни назвали плохим отцом.
Все когда-то бывает в первый раз. Впрочем, строго говоря, плохим его я не называла.
— Я, конечно, мог бы возразить и попытаться доказать, что вы в своем суждении были не правы, — продолжил Крег-старший. — Однако смысла в этом нет никакого. Я искренне желаю своим детям счастья, а значит, ни в чем не виноват. Возможно, со стороны наши с Дэном отношения и кажутся неправильными или даже некрасивыми, однако все совсем не так страшно, как вы думаете.
— Я тоже размышляла по поводу нашего разговора, — призналась ему. — Мне нужно было вести себя деликатнее. Вы тогда правильно сказали, я действительно мало знаю о вашей семье. И не имею никакого права судить о чьих-либо поступках.
— Вам не нужно извиняться, Алира.
— Я не извиняюсь, — мягко улыбнулась я. — И от своих слов не отказываюсь. Потому что по — прежнему считаю — вам стоит внимательнее присмотреться к своему младшему сыну. Он достоин того, чтобы им гордились.
Лутор задумчиво кивнул.
— А я им и горжусь. Мне очень нравится решительность, с которой Дэн теперь мне возражает и твердость, с которой отстаивает свое мнение. Впрочем, тут нам нужно благодарить вашу дочь. За ее влияние на Дэннера.
Кстати, по поводу моей дочери.
— Лутор, можно задать вам личный вопрос?
Он удивленно приподнял брови.
— Задавайте.
— Почему вы не возражаете против отношений Дэна и Эланы? В пятницу вы долго рассказывали о том, какое знатное и родовитое у вас семейство. Насколько я знаю, отпрыски таких семей принципиальны в выборе пары для своих детей и всегда настаивают на том, чтобы эта пара была им ровней. Мы же имеем откровенный мезальянс.
Официантка принесла наш заказ. Мой собеседник дождался, когда она поставит перед нами тарелки с едой, потом коротко усмехнулся.
— Я не считаю отношения Дэна и Эланы мезальянсом. Да, между нашими семьями есть некоторые социальные различия, но в этом нет ничего страшного. Более того, я буду «за» и в том случае, если дети захотят пожениться.
— Тогда я ничего не понимаю, — призналась я. — Вы категорически против того, чтобы сын работал поваром, но спокойно относитесь к тому, что он встречается с дочкой портнихи. А как же мнение общества? Ведь это все равно, как если бы наследный принц вдруг всерьез увлекся цветочницей или горничной.
— Практика показывает, госпожа Ланифи, — Лутор взял нож и неторопливо отрезал кусочек мяса от отбивной, лежавшей в его тарелке, — что «равный» брак далеко не всегда бывает счастливым. Поэтому я не против горничных, цветочниц и портних. Лишь бы они были хорошими людьми и нравились моим сыновьям.
Вот как. А под практикой, надо полагать, господин маг подразумевает свой собственный опыт.
— Совершенно верно, — усмехнулся Крег-старший. — Да-да, я догадался, о чем вы сейчас подумали, Алира. Меня в свое время родители женили как раз на «равной», подходящей нашему семейству девушке. Пятнадцать лет, что мы прожили вместе, я до сих пор считаю самым ужасным временем в моей жизни.
— Все было так плохо?
— Да, — просто ответил он. — И это при том, Алира, что моя жена не была ни дурой, ни истеричкой. Просто до самой своей смерти она оставалась фактически чужой и неинтересной мне женщиной. Как бы гадко это не звучало.
— Почему же вы тогда жили вместе? Законы магической аристократии запрещают разводы?
— Нет, не запрещают, — Лутор отправил в рот ещё кусочек отбивной. — Просто родились дети, и до определенного момента мы продолжали изображать семью исключительно для них. Лично мне это лицедейство давалось тяжело. Очень непросто жить в одном доме с человеком, который тебе постыл и откровенно раздражает. Не надо смотреть на меня таким осуждающим взглядом, Алира. Жене я не изменял.
— В самом деле?
— Вас это удивляет?
— Конечно. Если жена действовала вам на нервы…
— У меня тогда были очень жесткие принципы. Я считал, что брак — это то святое и неприкосновенное, что не может быть осквернено предательством.
А ложью, значит, его осквернять можно. Ежедневной, для которой вы с супругой дружно выбрали железное оправдание: дети, все ради детей. И ведь вряд ли задумывались о том, комфортно ли этим самым детям жить в семье, в которой папа и мама друг друга не любят. Я очень сомневаюсь, господин Крег, что у вас с женой не было ссор, взаимных претензий или взаимных же обид. И никогда не поверю, что сыновья ни разу не оказались свидетелями ваших разборок.
Да…
А ведь так бывает очень часто: родители живут вместе ради детей, в то время, как именно ради детей им стоило бы развестись.
— А сейчас у вас другие принципы, Лутор?
— Нет, — улыбнулся он. — Принципы остались теми же, зато жениться я больше не намерен. Если в молодости личную жизнь мне заменяла карьера, то теперь отказываться от женского внимания я не собираюсь. У моей жены, к слову, отношение к нашей семье было гораздо проще и легче. Дэн рассказывал отчего умерла его мать?
— Нет. Я и не спрашивала.
— На самом деле здесь нет никакого секрета, об этом в свое время судачил весь город. Ее задушил один из любовников. Во время суда тот человек сказал, что на убийство его толкнула ревность.