Как это сделал Добролюбов.
(Хоть, может быть, сравненье грубо,
Мы карты выложим на стол.)
«Поэт, но проза преплохая» —
Вердикт Иванову. Мой свет!
Ты, очевидно, забываешь,
Что и талантливый прозаик
Не обязательно поэт.
Хоть диагно´зы ставить рано
(Мы предоставим их другим) —
Как далеко твоим романам
До чудных «Петербургских зим»!.
Наш автор, Галиной соперник,
«Жар-Птицу» – был такой журнал —
Стихами сладкими снабжал
В манере Щепкиной-Куперник.
Поэт он был довольно плоский,
Но наслаждался остолоп,
Вкушая Сиринский сироп,
И балалайки, и березки.
Писатель двинулся вперед;
Тут, как у Андерсена в сказке
(Хотя скорей – наоборот),
Случилось странное: сюркот,
Цепь золотая и подвязки —
Все у него блестит, цветет.
Вот скипетр, мантия, корона!
И расступилась чернь и голь
Почтительно, хотя смущенно:
Все налицо – но где ж КОРОЛЬ?
Пустое! Критик благосклонный
Об этом пикнуть не посмел.
Во всем Набоков преуспел:
Он – не в пример собратьям русским —
Владел «с младенчества» французским
И английским. Он захотел
Аналитической булавкой
Заполнить наскоро пробел
Меж Генри Джеймсом, Прустом, Кафкой;
Затем, о Сирине трубя,
Влюбился в самого себя.
В своем величии убог он:
Он как Нарцисс, собой растроган,
Свои лишь прелести любя.
Он ворожит, ошеломляет,
Словами – щедр, душою – скуп,
И вещь любая оживает;
Но человека он не знает
И переделывает в труп —
И все живое умерщвляет.
…………………………….
Без всякой помощи, один
Разбил он камни преткновенья
И до внушительных вершин
Добрался, – вот, на свой аршин
С каким торжественным презреньем
Всех мерит сей венец творенья:
Читатель – глуп, поэт – кретин.
Всех развенчал глумливый барин;
Сент-Бёв – и тот смешно бездарен
(Как скуден выбор бранных слов!);
«Вполне бездарны» – Григорович,
Вольтер, Жанти-Бернар, Козлов;
Мир – обиталище чудовищ
И бесталанных дураков.
Языков – третьестепенный,
И пошляком арбитр надменный
Прозвал зачем-то Беранже.
Приелось это всем уже,
Сии заезжены дороги;
Но от вельможных хронологий
Нам надо быть настороже.
Везде щиты, гербы, чертоги,
Дворцы блистательных мужей.
Он предков подвиги смакует:
«Какой-то» – «где-то» – «кем-то» был;
Он слишком много протестует,
Но лишь немногих убедил.
Спесь не нужна аристократам,
Не нужно девушке румян,
Чернильница не сродна латам,
Пиит не граф, а графоман.
Почти был деду выдан титул,
Князек Набок им не забыт;
Все это белой ниткой шито —
Каприз тщеславного пиита.
Ему вся музыка претит,
А композитора тошнит
От плохо вымытой Лолиты.
«…всё в жизни есть средство дляярко-певучих стихов…» — Цитируется стихотворение В.Я. Брюсова «Поэту» (1908).
C. 156 Червинская Лидия Давыдовна (1907—1988) – поэтесса, в своем творчестве стремившаяся к наиболее полному выражению эстетических принципов «парижской ноты». Художественное мировоззрение Червинской сформировалось под влиянием Г. Адамовича, что не могло не сказаться и на ее отношении к творчеству Набокова. Перу Червинской принадлежит отрицательная рецензия на пьесу «Событие» (см.: Классик без ретуши. С. 173—174).
Богословский Александр Николаевич (1937—2008) – литературовед, один из первых в СССР исследователей творчества Бориса Поплавского. В 1984 г. был приговорен Мосгорсудом к трем годам лагерей строгого режима «за распространение клеветнических измышлений, порочащих советский строй».
C. 157 Эмис Кингсли (1922—1995) – английский прозаик, поэт, критик; как и его корреспондент, поэт Филип Ларкин (1922—1985), входил в литературное объединение «Движение», участники которого выступали с критикой модернизма, считая его очередной стадией романтизма, губительной для европейской культуры и искусства. Как литературный критик Эмис проявил себя непримиримым набокофобом. Из-под его пера вышло три негативные рецензии на набоковские произведения: отрицательный отзыв на роман «Пнин» – «вялый, безвкусный салат из Джойса, Чаплина, Мэри Маккарти» (см.: Классик без ретуши. С. 340—341); «ворчалка» на английское издание «Лолиты», в которой он усмотрел «атрофию нравственного чувства» автора (Amis K. She Was a Child and I Was a Child // Spectator. 1959. № 6854 (November 6). Р. 635—636), а также пренебрежительный отклик на английский перевод «Приглашения на казнь»: один из лучших романов В. Набокова он расценил как «второсортное переложение Кафки» (More or less familiar // Observer. 1960. June 5. Р. 18).
…шибболет… – в английском языке библеизм «shibboleth» имеет множество значений, из которых в данном контексте наиболее близки следующие: 1) примета для опознания, особенность, которая позволяет определить принадлежность человека к определенному слою или касте людей; 2) тайный пароль (какой-либо секты или организации).
…малыш Мартин… – то есть сын Кингсли Эмиса, популярный писатель Мартин Эмис (р. 1949), страстный поклонник Набокова, который, как считают многие критики, оказал большое влияние на его творчество.
Бродский Иосиф Александрович (1940—1996) – поэт, переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе за 1986 г.; на Западе имя Бродского стало широко известно после суда над ним по обвинению в тунеядстве (1964 г.) и публикации судебной стенограммы в европейской и американской прессе. До вынужденной эмиграции Бродского из СССР Набоковы оказали ему материальную поддержку: через Карла и Эллендею Проффер, регулярно посещавших Советский Союз, переслали джинсы (в ту пору фирменные американские джинсы были дефицитом для рядовых советских граждан). В то же время Набоков без особого восторга отозвался о поэзии Бродского, в частности о поэме «Горбунов и Горчаков», которую в 1969 г. ему передал Карл Проффер. Со слов мужа Профферу ответила Вера Набокова: «…Спасибо за письмо, две книги и поэму Бродского. “Она содержит много прелестных метафор и ярких рифм, – говорит В. Н., – но испорчена неверными ударениями, недостатком языковой дисциплины и избытком слов вообще. Однако художественная критика была бы нечестной ввиду кошмарных его обстоятельств и страдания, звучащего в каждом стихе”» (цит. по: Звезда. 2005. № 7. С. 141). Проффер рассказал автору «Горбунова и Горчакова» о реакции Набокова, и «с этого момента», как полагает набоковский биограф Брайан Бойд, «Бродский начал отвергать Набокова» (Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. С. 776). Во всяком случае, в ряде интервью, данных уже в эмиграции, Бродский пренебрежительно отзывался о Набокове-поэте (хотя и перевел на английский набоковское стихотворение 1924 г. «Откуда прилетел? Каким ты дышишь горем?»). Например, в интервью 1980 г. С. Волкову, отвечая на вопрос «Что вы испытывали, переводя набоковское стихотворение?», будущий лауреат Нобелевской премии не удержался от того, чтобы не лягнуть умершего льва: «Прежде всего, полное отвращение к тому, что я делаю. Потому что стихотворение Набокова – очень низкого качества. Он вообще, по-моему, несостоявшийся поэт. Но именно потому, что Набоков несостоявшийся поэт, – он замечательный прозаик. Это всегда так. Как правило, прозаик без активного поэтического опыта склонен к многословию и велеречивости. Итак, отвращение. Когда издатели “Кэньон Ревью” предложили мне перевести стихотворение Набокова, я сказал им: “Вы что, озверели, что ли?” Я был против этой идеи. Но они настаивали <…>. Ну, я решил – раз так, сделаю, что могу. Это было с моей стороны такое озорство не озорство. И я думаю, между прочим, что теперь – то есть по-английски – это стихотворение Набокова звучит чуть-чуть лучше, чем по-русски. Чуть-чуть менее банально. И, может быть, вообще лучше переводить второстепенных поэтов, второсортную поэзию, как вот стихи Набокова. Потому что чувствуешь, как бы это сказать… большую степень безответственности. Да? Или, по крайней мере, степень ответственности чуть-чуть меньше. С этими господами легче иметь дело» (Часть речи. 1980. № 1. С. 30—31).
И содержание, и развязный тон интервью произвели неприятное впечатление на поклонников Набокова. Наталья Ивановна Артеменко-Толстая (1926—2003) – литературовед, библиограф, пионер отечественного набоковедения – написала Бродскому полное упреков письмо, в котором, по сути, обвинила его в хлестаковщине.
C. 158 Лафлин Джеймс (1914—1997) – американский издатель, основатель издательства «Нью дирекшинз», в котором были опубликованы первые англоязычные произведения Набокова: роман «Истинная жизнь Себастьяна Найта» (1941), «Николай Гоголь» (1944), сборник рассказов «Девять историй» («Nine Stories», 1947) и книга переводов русских поэтов «Three Russian Poets» (1945). Лафлин познакомился с Набоковым в июле 1941 г., когда специально заехал к нему для того, чтобы договориться об издании его будущих книг. Летом 1943 г. Набоков с семьей жил в горном отеле Лафлина «Алта-Лодж», расположенном возле каньона Уосатч, штат Юта. За время тесного общения с Лафлином у Набокова сложилось о нем противоречивое мнение: «В Лафлине яростно соревнуются помещик и поэт, и первый немного впереди», – писал он Эдмунду Уилсону в июле 1943 г. (Dear Bunny, Dear Volodya. The Nabokov—Wilson Letters, 1940—1971 / Ed. by S. Karlinsky. Berkeley: University of California Press, 2001. P. 116). Характерно, что заключительную главу «Николая Гоголя» Набоков уснастил карикатурным образом своего издателя, с которым к концу 1940-х гг. прекратил активное сотрудничество. В 1954 г. Набоков вел переговоры с Лафлином об издании «Лолиты», однако тот отказался от «мины замедленного действия», которую ему предлагал писатель.