– Кто вам сказал, что он потерялся?
Жестом фокусника Лора вытащила гребень и с удовольствием отметила, как вспыхнули узнаванием и радостью старческие глаза.
– Так это же другой коленкор!
– Куда коленкору! Берите выше! Это ваш любимый полный пердимонокль!
Больная приподнялась, примостилась между подушками и скомандовала:
– Давай! Только чтоб с начесиком!
Уже вернувшись домой, Лора вспомнила, что за все время ее подруга ни разу не спросила про Эльфу. Почему? Не переставая гадать, она встала под душ и, яростно намыливаясь, вдруг поняла. Ольга Тимофеевна боится задать вопрос, потому что чувствует – ответ ее просто убьет.
– Эльфа, если ты меня слышишь, – прошептала Лора, – прошу тебя, вернись. Эльфа…
Она долго стояла под тугими струями воды, которые смывали с нее грязь и слезы.
Открытка
Около шести утра следователь Филин прошел в ванную и уставился на себя в зеркало. Сперва Олег Петрович покрутил носом, затем повздымал брови, повращал глазами и, наконец, помял руками щеки. Именно так, по его мнению, следовало после бессонной ночи приводить лицо в нормативное состояние. В зеркале отразилось все та же одутловатая физиономия без видимых изменений к лучшему.
– Что же ты все время выглядишь, как будто три дня не просыхала, а, рожа?
Из-за больных почек и язвы желудка Олег Петрович спиртного в рот не брал, но выглядел почти всегда как человек с хроническим алкоголизмом в анамнезе.
Филин умылся ледяной водой, причесался и, бросив в зеркало безнадежный взгляд, побрел варить кофе.
Он давно жил один и привык в быту обходиться малым. Чашка кофе с молоком, бутерброд с колбасой на завтрак, чашка некрепкого чая и бутерброд с сыром на ужин. Обед – по ситуации. Хорошо, если в столовой.
Вымыв чашку, Филин оделся и, захватив папку с документами, над которыми размышлял почти всю ночь, вышел из дома. Он вел три непростых дела, и каждое требовало усилий, а они нынче давались особенно нелегко из-за набежавшей не вовремя боли в спине. Когда-то он приложился ею прямо на бетонную плиту в погоне за неуловимым Сенькой Щелкунчиком. Времени с тех пор прошло немало, но спина продолжала регулярно напоминать о себе неприятной ноющей болью. Это отвлекало.
Итак, что же имеем на сегодняшний день? – спросил сам себя Олег Петрович, надавливая пальцами на позвоночник.
Начнем с убийства искусствоведа Щеглеватых, кражи старинной иконы и миниатюры, которую коза-дереза считает «раритетной картиной».
Портретик на костяной пластине, который Филин про себя называл «открыткой», потому как в его представлении картина должна висеть на стене в раме, а не лежать в коробочке на комоде, не давал ему покоя. Размышляя, он пришел к странному, на первый взгляд, предположению, что кража «открытки» не имеет отношения ни к убийству, ни к иконе, но имеет прямое отношение к Вольдемару Щеглеватых.
Икона – это Щеглеватых и человек, кого мы знаем пока как поддельного батюшку. Возможно, преступников трое, потому как лже-Иаков, по утверждению Германа Строганова, собирался прийти за иконой с охранником монастыря. То, что в этой комбинации Вольдемар – отнюдь не случайная жертва, очевидно. Скорее всего, он пал в результате, так сказать, междоусобной войны. Что стало тому причиной, еще предстоит выяснить. Икону не поделили? А может, было что-то еще?
Филин наконец дошел до машины, которую вчера пришлось бросить почти за квартал от дома да еще припарковаться кое-как, на углу под столбом. Вылезать с водительского места тоже пришлось с приключениями. Дверь открылась ровно настолько, чтобы выпустить балерину Мариинского театра, объем бедер которой равнялся объему его ноги. Как раз ногу высунуть удалось, но дальше дело застопорилось. Втягивание живота, поджимание зада и вставание на цыпочки не помогло. Пришлось перелезать на заднее сиденье и выбираться с другой стороны. Бочина стоявших там «Жигулей» седьмой модели, неизвестно как затесавшихся в плотный ряд иномарок, все равно имела довольно пожилой вид, так что в случае нанесения дополнительных увечий платить много не пришлось бы. Когда Филин, потея и матерясь, наконец вытащил тело из машины, пришел хозяин «Лексуса». Того, что слева. Очень быстро выяснилось, что сесть за руль он не сможет, ведь сантиметрах в двадцати от его двери красуется дверь роскошной «Инфинити». Почесав в затылке, мужик огляделся по сторонам и узрел Олега Петровича. Тот пытался привести в порядок плащ, который в результате всех телодвижений вид имел самый плачевный. Возликовав, обладатель «Лексуса», бросился за помощью. Пришлось Филину тем же макаром лезть обратно, сдавать назад и выпускать соседа. Зато потом «Тойоту» наконец удалось поставить нормально. По крайней мере, на этот раз выбрался он без потерь.
Олег Петрович водрузил себя за руль, завел машину и, медленно пятясь, чтобы не задеть никого из второго ряда, выехал со стоянки.
А что же «открытка»? Она тут каким боком? Олег Петрович был убежден, что «открытка» – все же другая история. Тут Щеглеватых, скорее всего, действовал один. Можно, конечно, предположить, что Лора Алонсо, коза-егоза, иными словами, была соучастницей. А почему нет? Сейф не взломан. Ключи только у нее. Сама сказала. Но у Алонсо алиби. Причем вполне уверенное. Она убрала миниатюру в сейф в присутствии сотрудницы лаборатории Лидии Кононовой. Вместе они прошли мимо охраны и на улице разошлись в разные стороны. Это было в восемнадцать ноль четыре. Вечер гражданка Алонсо провела в квартире родителей и никуда не отлучалась. Сему есть свидетель. В лаборатории появилась после обнаружения кражи. Аспирантка Лидия Кононова и остальные сотрудники тоже проверены досконально. Ни один из них к похищению миниатюры не причастен. Чисты, как агнцы божьи. Большинство об «открытке» вообще ничего не знали, включая господина Чернышевского, у которого Щеглеватых числился научным руководителем.
После того как Лора Алонсо сообщила шефу о шедевральной находке, то бишь о том, что миниатюра – подлинник знаменитого художника, Щеглеватых находился в здании до восемнадцати двадцати двух. На следующий день появился в десять и ушел вечером. И так ежедневно. Казалось бы, ничего из ряда вон. Пришел начальник. Ушел начальник. Однако тут есть один нюансик, о котором поведала все та же гражданка Алонсо. Несколько месяцев назад ей стало известно, что уже какое-то время Вольдемар Михайлович шибко озабочен поисками живописных полотен, на которых изображены члены клана Строгановых. К этому многотрудному делу он привлек и Алонсо, и Германа Строганова, и своего подопечного Чернышевского.
Однако строгановские портреты находиться не желали, как Вольдемар Михайлович ни старался. А потом вдруг появилась «открытка» с изображением девочки. И как раз Строгановой. Сюрприииз!
Какой из всего этого следует вывод? А вывод следует такой, что из всех возможных претендентов на роль похитителя «открытки» самой реальной кандидатурой является господин Щеглеватых. Если это так, то становятся понятнее и другие обстоятельства. Если сейф в лаборатории открыл Щеглеватых, то почему он не мог сделать то же самое в гатчинской мастерской? Интересно, где и когда Вольдемар Михайлович освоил профессию медвежатника? Не сидел, не привлекался. Природный дар?
Олег Петрович выехал на проспект и встроился в конец длинной очереди к светофору.
Идем дальше. Пока на ощупь. Можно ли предположить, что о появлении миниатюры Щеглеватых поведал подельникам? Можно. Тогда получается, что именно миниатюра стала причиной размолвки между соратниками по борьбе за чужие ценности, а потом ушла вместе с иконой. Все так?
Филин перестроился в правый ряд и повернул.
Или не так? Зачем Щеглеватых докладывать о миниатюре? Чтобы помогли вынести и спрятать? Как говорится, ха-ха-ха. Настоящие картины, даже небольшие по размеру, в кармане, конечно, не унесешь. Тут помощь нужна. Причем квалифицированная. «Открытка» – дело другое. Что внести, что вынести можно откуда угодно и куда угодно.
Стоп! Олег Петрович круто свернул к тротуару и остановил машину. Во время движения думалось все-таки плоховато: надо было следить за дорогой и знаками, тормозить на светофорах, перестраиваться из ряда в ряд и напрягаться. Филин выключил двигатель, разложил на груди пухлые щеки и замер.
Давай, Олег, давай. Ведь ты же что-то сейчас нащупал.
Внезапно он подумал о козе-егозе, Долорес Сарите Алонсо. За миниатюру она переживала сильно, чуть не плакала. Было видно, что «открытка» ей особенно дорога. И не из-за цены, хотя стоит она по нынешним временам ого сколько. Жалко будет, если не найдется. Не миниатюру, а козу эту. Поди, убиваться станет.
А если предположить, что портрет девочки Кати не уехал вместе с иконой? Тогда куда он испарился? Квартиру и машину обыскали тщательнее некуда. Звонки, встречи, любые пересечения отработали. Куда Щеглеватых дел эту несчастную «открытку»?
Филин поднял голову и уставился в окно неподвижным совиным взглядом, пытаясь поймать мелькнувшую где-то на задворках мозга мысль. А что, если…
Он рванул с места так, что микроавтобус сзади шарахнулся в сторону, затормозил и загудел от возмущения. Да и черт с ним! Главное, быстрее проверить предположение.
В это время с поникшей головой и нога за ногу Лора двигалась к больнице. Она отказалась от предложения коллеги ее подвезти, потому что, во-первых, надеялась, что по дороге ее осенит здравая мысль, как поискуснее и помягче сообщить Ольге Тимофеевне, что Эльфу украли и, скорее всего, она пропала навсегда. А во-вторых, если здравая мысль все же на ум не придет, то хотя бы оттянуть миг объяснения на те сорок минут, которые она будет плестись до палаты.
Она так ушла в себя, что, когда за спиной завизжали тормоза, даже не подумала отскочить, а только в недоумении оглянулась. Сзади, чуть не толкнув ее под зад, остановилась машина. Лора заторможенно, как во сне, подняла глаза и увидела, что за рулем сидит этот тупица Филин и машет ей рукой. Залезай, мол!
– Вы что, обалдели, господин следователь?! – заорала она, рванув дверцу машины. – Вы меня переехали почти! Это у вас такой способ свидетелей убирать?