Однако Вольдемар жаждал большего. Он хотел вести свою партию и делать это втайне от подельников. Но, как говорится, скоро сказка сказывается, а дело все равно не делается.
Немного погодя Гаврила Николаевич Чернышевский, которому надо поставить памятник за служебное рвение, натолкнулся еще на один портрет. Снова женщины. И снова будто бы Строгановой. Теперь Щеглеватых хотел быть уверенным на сто процентов, поэтому через Гаврилу опять пристегнул к этому делу Лору. Один раз она уже показала свою квалификацию. Ну а к ней, он был уверен, присоединится и Герман. При этом, заметьте, сам он портретами не занимался и все время оставался как бы в стороне.
Однако увы. И на этот раз вышла промашка. Это было неприятно.
И вдруг Вольдемару сказочно повезло. Совершенно случайно, без всяких усилий с чьей бы то ни было стороны обнаружился стопроцентно настоящий строгановский портрет – «Девочка в шляпе» художника Жан-Луи Вуаля. Я правильно излагаю?
Лора только кивнула. Она не могла прийти в себя от услышанного.
– Гражданка Алонсо, желая порадовать Вольдемара Михайловича, поведала ему о находке. И надо сказать, Щеглеватых действительно был рад. Еще как! Не было ни гроша да вдруг алтын. Строгановский раритет сам шел к нему в руки! Дело было задумано как простое и изящное предприятие. Выкрасть миниатюру из лаборатории легче легкого, особенно если ты начальник и знаешь, что где лежит.
– В голове не укладывается…
Лора даже помотала этой самой головой, словно пытаясь что-то в ней уложить.
– Это еще что. Сейчас будет самое интересное. Дымок, опытный вор и неглупый малый, давно почуял, что Щеглеватых собирается, как он выразился, «скрысятничать». Про игры с портретами прекрасных дам он, конечно, ничего не знал. Более того, накануне они довольно удачно провернули дельце с записками того Строганова, который был чьим-то посланником. Казалось, беспокоиться не о чем. Однако Дымок так не думал, потому начал следить за Вольдемаром.
– Он узнал про Катю Строганову? – не выдержала Лора.
Господи, пошли мне терпение! Филин возвел глаза к небу. Эта коза непоседливая меня в гроб загонит.
– К нашему с вами счастью, нет. Щеглеватых – отнюдь не дурак. Он был осторожен, поэтому открытку, пардон миниатюру, с собой не забрал, а просто перепрятал, так сказать. Допускаю, что он не доверял своим партнерам и опасался.
– Если об Эльфе они ничего не знали, тогда что же искали у меня дома?
– Я тоже не сразу понял, – раздражаться на этот раз Олег Петрович не стал. – До тех пор пока не всплыла тема портрета Павла Строганова.
В этом месте я должен сделать отступление от своего весьма захватывающего повествования и сообщить, что найденный нами в гатчинской мастерской портрет – копия работы художника…
Он скосил глаз в блокнот.
– Джорджа Доу. Холст, масло, размер семьдесят на шестьдесят. Сейчас специалисты выясняют, откуда он был украден.
– Какого периода копия? – уточнила Лора.
– Хороший вопрос. Эксперты считают, что первой половины девятнадцатого века. А это значит, насколько я разбираюсь, что даже в виде копии портрет представляет немалую ценность. Так?
Лора кивнула и продолжала допытываться:
– А автора уже установили?
– Вы слишком многого хотите, госпожа искусствовед.
Надо же, как он умеет! Госпожа!
– Понимаю ваше профессиональное нетерпение. Кстати, можете присоединиться к работе. Вы ведь как раз портретами занимаетесь?
Лору так и подмывало порасспросить о картине побольше, но Филин сделал строгое лицо.
– Вернемся к нашим баранам. Как был похищен портрет Строганова, еще предстоит выяснить. Дымок утверждает, что Щеглеватых должен был проверить качество портрета, убедиться, так сказать, в его товарной стоимости, а затем передать Дымницкому с товарищем в гатчинской мастерской, куда они явились, чтобы забрать икону. Вольдемар приехал чуть раньше, чтобы отключить сигнализацию и открыть сейф. Уму непостижимо, как это возможно, но так и случилось. Однако когда они с Дымком встретились, тубы с картиной у Щеглеватых не оказалось. Куда же она делась? Вам, наверное, будет интересно узнать, что перед тем как выехать на встречу с Дымком, Вольдемар заезжал домой к Лоре.
– Ко мне?
– Так утверждает Дымницкий.
Лора пожала плечами и посмотрела на Германа.
– Я ничего об этом не знаю.
– Мы уже выяснили, что в тот момент в квартире никого не было. Но Дымок решил, что выжига Щеглеватых оставил тубу у вас. Он позвонил своим ребятам, те обшарили помещение, но ничего не нашли.
– Ольгу Тимофеевну чуть не убили, сволочи!
– Олег Петрович, – заговорил вдруг молчавший до этого Герман, – а почему Щеглеватых не отдал портрет Дымку? Он что, не понимал, что его могут убить?
– Сам теряюсь в догадках. Вез себе спокойно украденный портрет для передачи подельнику и вдруг начал фортеля выкидывать! Зачем он заезжал к Лоре? Почему спрятал портрет?
– Может, его совесть заела? – предположила Лора, глядя на следователя с надеждой.
– Возможно, он и решил вернуться на путь истинный, да только верится в это с трудом. Уж простите. Скорее всего, вел какую-то игру. Например, хотел поторговаться. Увеличить свою маржу. А может, собирался убрать посредников из уравнения и работать с заказчиком напрямую. Он ведь понимал, что без него Дымок ничего не сможет.
– Вольдемар что, сам собирался раритеты воровать?
– Но Эльфу вашу он украл. И даже очень легко. Тут главное – начать.
Олег Петрович посмотрел на будто придавленных свалившимися на них неприятными открытиями ребят, и ему стало их жалко.
– Ну, хватит на сегодня страшилок. Дальнейшее понятно без особых комментариев. Один преступник убит, другой арестован, остальные, я уверен, скоро к нему присоединятся. Одно плохо. Из страны вывезены ценности, имеющие не только исключительно высокую стоимость, но и значимые для нашей истории. Культурное наследие, так сказать. Поэтому самое важное – выяснить, кто заказчик и что он собирается делать дальше. В Питере мы канал обрезали. Но только один. Пока не доберемся до главного босса, спать спокойно нам не суждено. Но вас это больше не касается.
Филин закрыл блокнот и встал.
– Можете быть свободны.
И первым вышел из кабинета.
Герман усадил Лору в машину, пристегнул, как маленькую, потом сел сам и завел остывший мотор. Они долго ехали куда-то, думая каждый о своем.
– Интересно, кто такой этот заказчик? Как ты думаешь, они его найдут? – наконец прервала молчание Лора.
Герман повернул направо и наконец понял, что они катят по проспекту Славы куда-то в сторону КАД.
– Не знаю насчет других, но Олег Петрович точно не отступится. Он хороший следователь.
Лора кивнула.
– Сначала Филин меня ужасно бесил. Я была уверена, что он просто недоумок. И почему-то мне кажется, что я его тоже ужасно бесила. Наверное, и сейчас бешу.
– Это ты можешь.
– Ах так? Значит, и тебя тоже?
Герман покрутился, перестраиваясь, и повернул к дому.
– Конечно бесишь. Регулярно. И это здорово!
– Да ну?
– Ага. Ты разве не знаешь, что самое главное в жизни – найти человека, который будет тебя бесить все оставшиеся годы?
Лора захохотала и чмокнула его в щеку.
– Тогда тебе повезло, как никому другому!
– Согласен.
Олег Петрович в своем кабинете решил, что может себе позволить испить чаю. Делал он это крайне редко, обычно пил только воду. Лелеял свою язву. Но сегодня можно было сделать небольшое отступление от правил. Он включил чайник, достал кружку и пакетик с заваркой. Заглянул в стол. Печешки нет? Печешки не было. Ладно, и так неплохо.
Слава Сидоров нарисовался, когда Олег Петрович опустил чайный пакетик в кипяток.
– Я по делу. Вы чай пьете? Вы ж не пьете? То есть пьете, но не на работе. То есть чай пьете, а ничего другого не пьете. И не на работе.
Все это Слава проговорил бесцветным голосом, усаживаясь за стол и раскладывая бумаги.
– Ты сам-то понял, чего сказал? – поинтересовался Филин, делая глоток.
Слава посмотрел ничего не выражающими глазами.
– Понял. Приблизительно. А вы?
– В общих чертах. Давай, что там у тебя?
– О заказчике Дымницкий действительно почти ничего не знает. Фамилию его никогда не слышал. Но кое-что он все же поведал. От имени заказчика с ним связывалась женщина. Назвалась Елизаветой. Дымок уверял, что, судя по голосу, женщина уже в летах. Говорит по-русски бегло, но с акцентом. В курсе многих реалий нашей жизни.
– То есть жила в России?
– Скорее всего. У Дымницкого создалось впечатление, что заказчика женщина хорошо знает, возможно, приходится родственницей. В разговоре она упомянула семью. Точнее, как-то раз сказала: «В нашей семье».
– Значит, она тоже имеет отношение к Строгановым и для нее заказ не просто бизнес, а семейное предприятие?
– Уверен. Куда копать дальше?
Олег Петрович отхлебнул еще глоток и поморщился. Пить крепкий чай на пустой желудок – удовольствие сомнительное. Дома он даже кофе пьет, но после таблетки мезима и обязательно с молоком и бутербродом. Он поставил кружку.
– Попробуем зайти со стороны Вольдемара Щеглеватых. Допустим, он не просто мечтал вести свою игру, но сделал конкретные шаги в этом направлении. Если он смог выйти на заказчика или его представителя, то поведение Щеглеватых становится более понятным. Информация Дымка о наличии в деле некой Елизаветы подтверждает, что такая возможность у него была. А раз была связь, то…
– Мы можем попробовать отыскать ее следы?
– Верно мыслишь, Сидоров.
– Компьютеры, рабочий и домашний, проверяли. Телефон тоже.
– Верно. Однако искали совершенно другое.
– Начнем сначала?
– Начнем. Только раздобудь мне какую-нибудь печенюху. Или сухарь.
– Мне мама плюшек с маком с собой дала. Целый пакет.
Сидоров смотрел без всякого выражения на тусклом лице.
– Что же ты молчишь? Не видишь разве, что командир пустым чаем давится?