В конце зала была лесенка, ведущая в затемненную комнату. Торопливо поднимаясь по трем скрипучим ступенькам, Дориан почувствовал тяжелый запах опиума. Он глубоко вдохнул, и ноздри его затрепетали от удовольствия. Когда Дориан вошел, светловолосый юноша, прикуривавший от лампы длинную тонкую трубку, поднял взгляд и нерешительно кивнул.
– Ты здесь, Адриан?
– Где же мне еще быть? – вяло проговорил юноша. – Меня теперь все сторонятся.
– Я думал, ты уехал из Англии.
– Дарлингтон ничего не станет предпринимать. Мой братец наконец оплатил тот вексель. Джордж теперь со мной не разговаривает… Ну и ладно, – добавил он со вздохом. – Пока есть эта дрянь, друзья ни к чему. Думаю, у меня их было слишком много.
Дориан поморщился и оглядел жалкие фигуры, лежавшие на драных матрацах в нелепых позах. Скрюченные руки и ноги, перекошенные рты, распахнутые мутные глаза его завораживали. Он знал, в каких странных краях они блуждают и какие мерклые бездны дарят им таинство совершенно иного наслаждения. Им было куда лучше, чем ему, скованному своими мыслями. Воспоминания, подобно чудовищному недугу, разъедали его душу. То и дело ему чудились внимательные глаза Бэзила Холлуорда. И все же он не смог бы остаться – смущало присутствие Адриана Синглтона. Дориану хотелось туда, где его не знает никто. Ему хотелось убежать от самого себя.
– Я иду в другое место, – заявил он, помолчав.
– На верфь?
– Да.
– Там точно будет та дикая кошка. Сюда ее больше не пускают.
Дориан пожал плечами:
– Мне надоели влюбленные женщины. Гораздо интереснее женщины, которые ненавидят. Да и опиум там лучше.
– Точно такой же.
– Мне у них нравится больше. Пойдем, выпьем чего-нибудь. Я просто должен выпить!
– Ничего не хочу, – пробормотал юноша.
– Да ладно тебе.
Адриан Синглтон устало поднялся и последовал за Дорианом в бар. Метис в растрепанном тюрбане и поношенном пальто, приветственно оскалившись, водрузил перед ними бутылку бренди и два стакана. Женщины подсели ближе и затараторили. Дориан повернулся к ним спиной и тихо сказал что-то Адриану Синглтону.
По лицу одной из женщин расползлась кривая улыбка, похожая на след малайского кинжала.
– О, какие мы сегодня гордые, – насмешливо протянула она.
– Бога ради, не лезь ко мне! – воскликнул Дориан, топнув ногой. – Чего тебе надо? Денег? Вот, бери. И не смей больше приставать!
В испитых глазах вспыхнули красные искры, но тут же погасли. Взгляд затуманился. Она склонила голову набок и жадно сгребла монеты со стойки. Ее спутница проводила их завистливым взглядом.
– Все бесполезно, – вздохнул Адриан Синглтон. – Мне не хочется возвращаться. Да и к чему? Тут я гораздо счастливее.
– Непременно напиши мне, если что-нибудь понадобится, ладно? – помолчав, сказал Дориан.
– Может, и напишу.
– Что ж, прощай.
– Прощай, – откликнулся юноша, поднимаясь по ступенькам и утирая запекшиеся губы платком.
Дориан направился к двери, болезненно морщась. Он отодвинул штору, и тут раздался глумливый хохот. Смеялась женщина с накрашенными губами, которой он дал денег.
– Вон идет дьявольское отродье! – хриплым голосом завопила она ему вслед и икнула.
– Да будь ты неладна! Не смей так меня называть!
Она прищелкнула пальцами.
– А-а, ты любишь, когда тебя называют Прекрасным Принцем?
При этих словах пьяный моряк вскочил, ошалело озираясь по сторонам, и выбежал в прихожую.
Дориан Грей торопливо шел вдоль пристани под моросящим дождем. Как ни странно, встреча с Адрианом Синглтоном его взволновала. Неужели гнусные обвинения Бэзила Холлуорда справедливы и исковерканная судьба юноши лежит на его совести? Он закусил губу, и его глаза стали печальными. Впрочем, ему-то что за дело? Жизнь слишком коротка, чтобы взваливать на свои плечи бремя чужих ошибок. Каждый живет сам по себе и платит свою собственную цену. Жаль только, что за одну ошибку приходится расплачиваться не один раз. В расчетах с человеком судьба никогда не закрывает счета.
Как утверждают психологи, в иные моменты тяга к греху или к тому, что мы называем грехом, бывает настолько сильна, что каждый нерв тела, каждая клетка мозга отдаются непреодолимому порыву. В такие моменты свободу воли теряют и мужчины, и женщины. Они словно автоматы движутся к ужасному концу. Они лишены выбора, их совесть либо мертва, либо способна лишь на то, чтобы придать бунту силу и очарование. Ведь все грехи, как не устают напоминать нам богословы, суть грех неповиновения. Великий дух, предвестник зла, рухнул с небес из-за своего бунтарства.
Чуждый сострадания, влекомый пороком, с помутневшим рассудком и жаждущей мятежа душой, Дориан Грей шел вперед, ускоряя шаг. Но едва он нырнул в темную арку, которой часто ходил, чтобы сократить путь в заведение, пользующееся дурной славой, как его схватили сзади и прежде, чем он успел что-либо предпринять, швырнули об стену. Его горло сжала железная рука.
Щелкнул курок, блеснул нацеленный в голову Дориана револьвер в руках невысокого, коренастого человека.
– Чего ты хочешь? – задыхаясь спросил Дориан.
– Не двигайся, – велел незнакомец. – Дернешься – пристрелю.
– Ты рехнулся! Что я тебе сделал?
– Погубил Сибилу Вэйн, – раздался ответ, – а Сибила Вэйн была моей сестрой. Она покончила с собой. Я все знаю! Ее смерть на твоей совести. Я поклялся отомстить. Я искал тебя много лет. Не было ни единой зацепки. Те двое, что могли тебя описать, умерли. Я не знал о тебе ничего, кроме ласкового прозвища, которым она тебя называла. Сегодня я услышал его по чистой случайности. Молись же Богу, потому что сейчас ты умрешь!
Дориана Грея замутило от страха.
– Я никогда не знал ее, – запинаясь, проговорил он. – Я о ней даже не слышал. Ты спятил!
– Лучше покайся, потому что сейчас ты умрешь, не будь я Джеймс Вэйн! – Момент был жуткий. Дориан не знал, что делать. – На колени! – прорычал моряк. – Даю тебе минуту, чтобы покаяться, не больше! Сегодня мой корабль отплывает в Индию, и я должен успеть свести с тобой счеты. Одна минута!
Руки Дориана, скованного ужасом, безвольно опустились. Внезапно его посетила безумная надежда.
– Стой! – крикнул он. – Сколько лет прошло с тех пор, как умерла твоя сестра? Скорее, говори!
– Восемнадцать лет, – ответил моряк. – Зачем спрашиваешь? Какая тебе разница?
– Восемнадцать лет! – торжествующе рассмеялся Дориан Грей. – Восемнадцать лет!.. Подведи меня к фонарю и взгляни на мое лицо!
Джеймс Вэйн заколебался, не понимая, к чему он клонит. Затем схватил Дориана и потащил вон из арки.
Хотя свет был тусклый и неверный, все же его хватило, чтобы моряк осознал свою ошибку, потому что человек, которого он хотел убить, находился в самом расцвете юности. На вид ему было не больше двадцати лет, если не меньше, почти как его сестре, когда он простился с ней. Совершенно очевидно, что юноша не мог быть человеком, погубившим ее.
Моряк ослабил хватку и отшатнулся.
– Боже мой! Боже мой! Я тебя едва не убил!
Дориан Грей глубоко вздохнул.
– Ты едва не совершил страшное преступление, приятель, – сказал он, сурово глядя на моряка. – Пусть это послужит для тебя уроком, ибо нельзя брать возмездие в свои руки!
– Простите, сэр! – пробормотал Джеймс Вэйн. – Меня ввели в заблуждение. Случайно брошенное слово в том чертовом притоне направило меня по ложному следу.
– Иди-ка ты лучше домой и спрячь револьвер, не то попадешь в беду, – наставительно сказал Дориан, повернулся на каблуках и медленно зашагал по улице.
Джеймс Вэйн застыл в ужасе. Он дрожал всем телом. Немного погодя вдоль мокрой стены прокралась черная тень и бесшумно вошла в полосу света. На плечо моряку легла рука, он испуганно вздрогнул и оглянулся. Перед ним стояла женщина из бара.
– Почему ты его не убил? – прошипела она, приблизив к нему свое испитое лицо. – Я поняла, что ты погнался за ним, когда выскочил из «Дели». Дурак! Надо было его убить. У него много денег, и на нем пробу ставить негде!
– Он не тот, кого я ищу, – ответил моряк, – и мне нужны не деньги. Мне нужно забрать жизнь. Человеку, которого я ищу, сейчас лет сорок. А этот совсем мальчишка. Слава богу, на моих руках нет крови невинного!
Женщина горько рассмеялась.
– Невинного! – фыркнула она. – Уже восемнадцать лет, как этот мальчишка, этот Прекрасный Принц, сделал меня такой, какая я сейчас!
– Ты лжешь! – взвыл Джеймс Вэйн.
Она подняла руку к небу:
– Видит Бог, я говорю правду!
– Да неужели?
– Не сойти мне с этого места! Он худший из всех, что здесь бывают. Говорят, ради красивого личика он продал душу дьяволу. Почитай, восемнадцать лет, как я его знаю. С тех пор он мало изменился. А вот я уже совсем не та, – добавила она с кривой усмешкой.
– Поклянись!
– Богом клянусь! – хрипло прошамкал беззубый рот. – Только не выдавай меня! Я его боюсь!.. Отсыпь-ка мне денежку на ночлег!
Моряк выругался и отпрянул, добежал до угла, но Дориан Грей исчез. Когда он оглянулся, женщины тоже нигде не было.
Глава 17
Неделю спустя Дориан Грей сидел в оранжерее в Сэлби-Ройял, беседуя с прелестной герцогиней Монмутской, гостившей у него вместе с супругом – пресыщенным мужчиной лет шестидесяти. Наступило время вечернего чая. Мягкий свет большой лампы под кружевным абажуром освещал тонкий фарфор и приборы чеканного серебра на столе, во главе которого восседала герцогиня. Ее белые ручки изящно передавали чашки, полные алые губы улыбались нашептывающему ей что-то в ушко Дориану. Лорд Генри глядел на них, развалившись в плетеном кресле с шелковыми подушками. На диване персикового цвета сидела леди Нарборо, делая вид, что слушает герцога, описывавшего бразильского жука – недавнее пополнение своей коллекции. Трое молодых людей в искусно сшитых смокингах подавали женщинам кексы к чаю. В поместье приехало уже двенадцать гостей, остальных ожидали на следующий день.
– Что вы там обсуждаете? – спросил лорд Генри, подходя к столу и ставя пустую чашку. – Глэдис, надеюсь, Дориан поведал вам мою затею дать всем новые имена. Идея превосходная!