| When you were away from me you were still present in my art.... | И даже если вас не было рядом, вы незримо присутствовали в моем воображении, когда я творил. |
| Of course I never let you know anything about this. It would have been impossible. You would not have understood it. | Конечно, я никогда, ни единым словом не обмолвился об этом -- ведь вы ничего не поняли бы. |
| I hardly understood it myself. | Да я и сам не очень-то понимал это. |
| I only knew that I had seen perfection face to face, and that the world had become wonderful to my eyes-too wonderful, perhaps, for in such mad worships there is peril, the peril of losing them, no less than the peril of keeping them.... | Я чувствовал только, что вижу перед собой совершенство, и оттого мир представлялся мне чудесным, -- пожалуй, слишком чудесным, ибо такие восторги душе опасны. Не знаю, что страшнее -- власть их над душой или их утрата. |
| Weeks and weeks went on, and I grew more and more absorbed in you. | Проходили недели, а я был все так же или еще больше одержим вами. |
| Then came a new development. | Наконец мне пришла в голову новая идея. |
| I had drawn you as Paris in dainty armour, and as Adonis with huntsman's cloak and polished boar-spear. | Я уже ранее написал вас Парисом в великолепных доспехах и Адонисом в костюме охотника, со сверкающим копьем в руках. |
| Crowned with heavy lotus-blossoms you had sat on the prow of Adrian's barge, gazing across the green turbid Nile. | В венке из тяжелых цветов лотоса вы сидели на носу корабля императора Адриана и глядели на мутные волны зеленого Нила. |
| You had leant over the still pool of some Greek woodland, and seen in the water's silent silver the marvel of your own face. | Вы склонялись над озером в одной из рощ Греции, любуясь чудом своей красоты в недвижном серебре его тихих вод. |
| And it had all been what art should be, unconscious, ideal, and remote. | Эти образы создавались интуитивно, как того требует наше искусство, были идеальны, далеки от действительности. |
| One day, a fatal day I sometimes think, I determined to paint a wonderful portrait of you as you actually are, not in the costume of dead ages, but in your own dress and in your own time. | Но в один прекрасный день, -- роковой день, как мне кажется иногда, -- я решил написать ваш портрет, написать вас таким, какой вы есть, не в костюме прошлых веков, а в обычной вашей одежде и в современной обстановке. |
| Whether it was the Realism of the method, or the mere wonder of your own personality, thus directly presented to me without mist or veil, I cannot tell. But I know that as I worked at it, every flake and film of colour seemed to me to reveal my secret. | И вот... Не знаю, что сыграло тут роль, реалистическая манера письма или обаяние вашей индивидуальности, которая предстала передо мной теперь непосредственно, ничем не замаскированная, -- но, когда я писал, мне казалось, что каждый мазок, каждый удар кисти вое больше раскрывает мою тайну. |
| I grew afraid that others would know of my idolatry. | И я боялся, что, увидев портрет, люди поймут, как я боготворю вас, Дориан. |
| I felt, Dorian, that I had told too much, that I had put too much of myself into it. | Я чувствовал, что в этом портрете выразил слишком много, вложил в него слишком много себя. |
| Then it was that I resolved never to allow the picture to be exhibited. | Вот тогда-то я и решил ни за что не выставлять его. |
| You were a little annoyed; but then you did not realise all that it meant to me. | Вам было досадно -- ведь вы не подозревали, какие у меня на то серьезные причины. |
| Harry, to whom I talked about it, laughed at me. | А Гарри, когда я заговорил с ним об этом, высмеял меня. |
| But I did not mind that. | Ну, да это меня ничуть не задело. |
| When the picture was finished, and I sat alone with it, I felt that I was right.... | Когда портрет был окончен, я, глядя на него, почувствовал, что я прав... |
| Well, after a few days the thing left my studio, and as soon as I had got rid of the intolerable fascination of its presence it seemed to me that I had been foolish in imagining that I had seen anything in it, more than that you were extremely good-looking, and that I could paint. | А через несколько дней он был увезен из моей мастерской, и, как только я освободился от его неодолимых чар, мне показалось, что все это лишь моя фантазия, что в портрете люди увидят только вашу удивительную красоту и мой талант художника, больше ничего. |
| Even now I cannot help feeling that it is a mistake to think that the passion one feels in creation is ever really shown in the work one creates. | Даже и сейчас мне кажется, что я заблуждался, что чувства художника не отражаются в его творении. |
| Art is always more abstract than we fancy. | Искусство гораздо абстрактнее, чем мы думаем. |
| Form and colour tell us of form and colour-that is all. | Форма и краски говорят нам лишь о форме и красках -- и больше ни о чем. |
| It often seems to me that art conceals the artist far more completely than it ever reveals him. | Мне часто приходит в голову, что искусство в гораздо большей степени скрывает художника, чем раскрывает его... |
| And so when I got this offer from Paris I determined to make your portrait the principal thing in my exhibition. | Поэтому, когда я получил предложение из Парижа, я решил, что ваш портрет будет гвоздем моей выставки. |
| It never occurred to me that you would refuse. | Мог ли я думать, что вы станете возражать? |
| I see now that you were right. The picture cannot be shown. | Ну а теперь я вижу, что вы правы, портрет выставлять не следует. |
| You must not be angry with me, Dorian, for what I have told you. | Не сердитесь на меня, Дориан. |
| As I said to Harry, once, you are made to be worshipped." | Перед вами нельзя не преклоняться -- вы созданы для этого. Я так и сказал тогда Гарри. |
| Dorian Gray drew a long breath. | Дориан Грей с облегчением перевел дух. |
| The colour came back to his cheeks, and a smile played about his lips. | Щеки его снова порозовели. Губы улыбались. |
| The peril was over. | Опасность миновала. |
| He was safe for the time. | Пока ему ничто не грозит! |
| Yet he could not help feeling infinite pity for the painter who had just made this strange confession to him, and wondered if he himself would ever be so dominated by the personality of a friend. | Он невольно испытывал глубокую жалость к художнику, сделавшему ему такое странное признание, и спрашивал себя, способен ли и он когда-нибудь оказаться всецело во власти чужой души? |
| Lord Henry had the charm of being very dangerous. But that was all. | К лорду Генри его влечет, как влечет человека все очень опасное, -- и только. |
| He was too clever and too cynical to be really fond of. | Лорд Генри слишком умен и слишком большой циник, чтобы его можно было любить. |
| Would there ever be someone who would fill him with a strange idolatry? | Встретит ли он, Дориан, человека, который станет его кумиром? |