| He had painted gourds filled with pebbles that rattled when they were shaken; the long clarin of the Mexicans, into which the performer does not blow, but through which he inhales the air; the harsh ture of the Amazon tribes, that is sounded by the sentinels who sit all day long in high trees, and can be heard, it is said, at a distance of three leagues; the teponaztli, that has two vibrating tongues of wood, and is beaten with sticks that are smeared with an elastic gum obtained from the milky juice of plants; the yotl-bells of the Aztecs, that are hung in clusters like grapes; and a huge cylindrical drum, covered with the skins of great serpents, like the one that Bernal Diaz saw when he went with Cortes into the Mexican temple, and of whose doleful sound he has left us so vivid a description. | Были в коллекции Дориана и раскрашенные тыквы, наполненные камешками, которые гремят при встряхивании, и длинный мексиканский кларнет, -- в него музыкант не дует, а во время игры втягивает в себя воздух; и резко звучащий "туре" амазонских племен, -им подают сигналы часовые, сидящие весь день на высоких деревьях, и звук этого инструмента слышен за три лье; и "тепонацли" с двумя вибрирующими деревянными языками, по которому ударяют палочками, смазанными камедью из млечного сока растений; и колокольчики ацтеков, "иотли", подвешенные гроздьями наподобие винограда; и громадный барабан цилиндрической формы, обтянутый змеиной кожей, какой видел некогда в мексиканском храме спутник Кортеца, Бернал Диац, так живо описавший жалобные звуки этого барабана. |
| The fantastic character of these instruments fascinated him, and he felt a curious delight in the thought that Art, like Nature, has her monsters, things of bestial shape and with hideous voices. | Дориана эти инструменты интересовали своей оригинальностью, и он испытывал своеобразное удовлетворение при мысли, что Искусство, как и Природа, создает иногда уродов, оскорбляющих глаз и слух человеческий своими формами и голосами. |
| Yet, after some time, he wearied of them, and would sit in his box at the Opera, either alone or with Lord Henry, listening in rapt pleasure to | Однако они ему скоро надоели. И по вечерам, сидя в своей ложе в опере, один или с лордом Генри, Дориан снова с восторгом слушал |
| "Tannh?user," and seeing in the prelude to that great work of art a presentation of the tragedy of his own soul. | "Тангейзера", и ему казалось, что в увертюре к этому великому произведению звучит трагедия его собственной души. |
| On one occasion he took up the study of jewels, and appeared at a costume ball as Anne de Joyeuse, Admiral of France, in a dress covered with five hundred and sixty pearls. | Затем у него появилась новая страсть: драгоценные камни. На одном балемаскараде он появился в костюме французского адмирала АнндеЖуайез, и на его камзоле было нашито пятьсот шестьдесят жемчужин. |
| This taste enthralled him for years, and, indeed, may be said never to have left him. | Это увлечение длилось много лет, -- даже, можно сказать, до конца его жизни. |
| He would often spend a whole day settling and resettling in their cases the various stones that he had collected, such as the olive-green chrysoberyl that turns red by lamp-light, the cymophane with its wire-like line of silver, the pistachio-coloured peridot, rose-pink and wine-yellow topazes, carbuncles of fiery scarlet with tremulous four-rayed stars, flame-red cinnamon-stones, orange and violet spinels, and amethysts with their alternate layers of ruby and sapphire. | Он способен был целые дни перебирать и раскладывать по футлярам свою коллекцию. Здесь были оливковозеленые хризобериллы, которые при свете лампы становятся красными, кимофаны с серебристыми прожилками, фисташковые перидоты, густорозовые и золотистые, как вино, топазы, карбункулы, пламенноалые, с мерцающими внутри четырехконечными звездочками, огненнокрасные венисы, оранжевые и фиолетовые шпинели, аметисты, отливавшие то рубином, то сапфиром. |
| He loved the red gold of the sunstone, and the moonstone's pearly whiteness, and the broken rainbow of the milky opal. | Дориана пленяло червонное золото солнечного камня, и жемчужная белизна лунного камня, и радужные переливы в молочном опале. |
| He procured from Amsterdam three emeralds of extraordinary size and richness of colour, and had a turquoise de la vieille roche that was the envy of all the connoisseurs. | Ему достали в Амстердаме три изумруда, необыкновенно крупных и ярких, и старинную бирюзу, предмет зависти всех знатоков. |
| He discovered wonderful stories, also, about jewels. | Дориан всюду разыскивал не только драгоценные камни, но и интереснейшие легенды о них. |
| In Alphonso's | Так, например, в сочинении Альфонсо |
| "Clericalis Disciplina" a serpent was mentioned with eyes of real jacinth, and in the romantic history of Alexander, the Conqueror of Emathia was said to have found in the vale of Jordan snakes "with collars of real emeralds growing on their backs." | "Clericalis Disciplina" упоминается о змее с глазами из настоящего гиацинта, а в романтической истории Александра рассказывается, что покоритель Эматии видел в долине Иордана змей "с выросшими на их спинах изумрудными ошейниками". |
| There was a gem in the brain of the dragon, Philostratus told us, and "by the exhibition of golden letters and a scarlet robe" the monster could be thrown into a magical sleep, and slain. | В мозгу дракона, как повествует Филострат, находится драгоценный камень, "и если показать чудовищу золотые письмена и пурпурную ткань, оно уснет волшебным сном, и его можно умертвить". |
| According to the great alchemist, Pierre de Boniface, the diamond rendered a man invisible, and the agate of India made him eloquent. | По свидетельству великого алхимика Пьера де Бонифаса, алмаз может сделать человека невидимым, а индийский агат одаряет его красноречием. |
| The cornelian appeased anger, and the hyacinth provoked sleep, and the amethyst drove away the fumes of wine. | Сердолик утишает гнев, гиацинт наводит сон, аметист рассеивает винные пары. |
| The garnet cast out demons, and the hydropicus deprived the moon of her colour. | Гранат изгоняет из человека бесов, а от аквамарина бледнеет луна. |
| The selenite waxed and waned with the moon, and the meloceus, that discovers thieves, could be affected only by the blood of kids. | Селенит убывает и прибывает вместе с луной, а мелоций, изобличающий вора, теряет силу только от крови козленка. |
| Leonardus Camillus had seen a white stone taken from the brain of a newly-killed toad, that was a certain antidote against poison. | Леонард Камилл видел извлеченный из мозга только что убитой жабы белый камень, который оказался отличным противоядием. |
| The bezoar, that was found in the heart of the Arabian deer, was a charm that could cure the plague. | А безоар, который находят в сердце аравийского оленя, -- чудодейственный амулет против чумы. |
| In the nests of Arabian birds was the aspilates, that, according to Democritus, kept the wearer from any danger by fire. | В гнездах каких-то аравийских птиц попадается камень аспилат, который, как утверждает Демокрит, предохраняет от огня того, кто его носит. |
| The King of Ceilan rode through his city with a large ruby in his hand, at the ceremony of his coronation. | В день своего коронования король цейлонский проезжал по улицам столицы с большим рубином в руке. |
| The gates of the palace of John the Priest were "made of sardius, with the horn of the horned snake inwrought, so that no man might bring poison within." | Ворота дворца пресвитера Иоанна "были из сердолика, и в них был вставлен рог ехидны -для того, чтобы никто не мог внести яда во дворец". |
| Over the gable were "two golden apples, in which were two carbuncles," so that the gold might shine by day, and the carbuncles by night. | На шпиле красовались "два золотых яблока, а в них два карбункула -- для того, чтобы днем сияло золото, а ночью -- карбункулы". |
| In Lodge's strange romance | В странном романе Лоджа |
| "A Margarite of America" it was stated that in the chamber of the queen one could behold "all the chaste ladies of the world, inchased out of silver, looking through fair mirrours of chrysolites, carbuncles, sapphires, and greene emeraults." | "Жемчужина Америки" рассказывается, что в покоях королевы можно было увидеть "серебряные изображения всех целомудренных женщин мира, которые гляделись в красивые зеркала из хризолитов, карбункулов, сапфиров и зеленых изумрудов". |