Ему нужно было идти. Колокольчики звали. Кто-то вновь решил загадать желание.
Когда Лиён очнулась, всё произошедшее вчера оказалось правдой. Зрение не вернулось, плечо ужасно ныло. Она не помнила, как уснула. Лёгкий весенний ветерок, подувший в окно, взбодрил разум и тело. Лиён не могла знать, как давно наступило утро, как долго она спит и видела ли её состояние наставница Ким.
Она села в постели, пощупала своё плечо. Кровь перестала сочиться, но ноющая боль до сих пор растекалась от плеча к пальцам.
Яркие алые глаза вновь вспыхнули во тьме, которую теперь только и видела Лиён.
Дверь комнаты с шумом открылась, и в комнату кто-то вошёл. По запаху лилий Лиён сразу поняла, что это наставница Ким.
– Когда ты вернулась? Господин Ан приказал ждать, когда ты вернёшься. Я прождала всю ночь во втором дворе и уснула. Но всё равно не слышала, когда ты зашла. Господин Ан сказал, молодой человек заплатил большую сумму денег, чтобы ты пошла с ним. Кто он? – не замолкая, тараторила наставница Ким.
Лиён, которой теперь казалось, что прошла вечность после вчерашней ночи, пыталась восстановить события. Она потёрла виски указательными пальцами.
Убийство. Демон с красными глазами. Какой-то раскол. Взбесившиеся квисины, которым была нужна она. Приставучее божество, что хочет загадать странное желание. Охотник на демонов с разбитым сердцем, в котором поселилась жажда мести.
Лиён гадала, когда её жизнь, и так не похожая на нормальную, стала ещё безумнее.
– Господин Ан в честь такого отличного заработка дал тебе выходной и обещал не приглашать клиентов на сегодняшнюю ночь, – не смолкала наставница Ким.
– Можете помочь мне? Кое-что случилось вчера, – произнесла Лиён, сидя в кровати.
Она уловила, как зашуршал подол юбки наставницы, почувствовала ставший ближе запах лилий и услышала, как громко ахнула наставница Ким. Она взяла руки Лиён в свои и произнесла:
– Что с твоими глазами, девочка?
Если бы Лиён могла знать ответ на этот вопрос, то ответила бы сама. Ей же оставалось только гадать, что во время ритуала пошло не так. Второй раз за такое короткое время. Это происки богини судьбы или злых духов, никак иначе.
Наставница Ким закричала, отчитывая Лиён. Она же предупреждала, что не стоит играть с судьбами людей.
Лиён вздохнула, завалилась на спину и укрылась одеялом с головой.
Солнце сменяло луну на небосклоне. Дождливые и хмурые дни сменяли солнечные и тёплые. Время шло, текло сквозь пальцы, а зрение не возвращалось. Прошло несколько дней, а Тэхо, давший обещание заплатить сполна, не приходил. Лиён злилась, что вновь вступила в лужу, доверившись ему. Людям свойственно нарушать свои обещания. Они так просто раскидываются ими, словно сеют пшеницу на поле. И Тэхо не стал исключением. Он обманул Лиён. Заплатил господину Ану, воспользовался ею и благополучно забыл.
Приставучий бог тоже пропал. Лиён оставалось лишь надеяться, что он больше не вернётся просить странных желаний, что совсем ей не по душе.
Она практически не выходила из комнаты. Приходила наставница Ким, чтобы помочь принять пищу и ванну, переодеться и причесать волосы. Рисовать Лиён не могла. Когда господин Ан узнал об этом, он впал в бешенство. Долго кричал, угрожая расправой над Тэхо, пока Лиён не сказала, что Тэхо из управления. Язык господина Ана стразу застрял во рту, а слова в горле. Про Тэхо больше не вспоминали.
По просьбе наставницы Ким господин Ан ждал, что зрение Лиён придёт в порядок. Но ничего не менялось. И однажды он пришёл в комнату к Лиён со своим вердиктом, что он вынес для неё. Она почувствовала запах пота и табака, отчего нос тут же зачесался и захотелось чихнуть.
Лиён сидела за столом, что ей поставила наставница Ким, и играла на каягыме. Для игры на инструменте не нужны глаза, лишь пальцы и сердце, что слышит музыку. Она касалась кончиками пальцев тонкой упругой нити, задевала, и звонкий звук разлетался по комнате, отскакивая от одной стены к другой.
– Лиён, – начал господин Ан, судя по ещё больше зачесавшемуся носу севший ближе. – Я помню, как тебя привели сюда ещё совсем девчушкой. Испуганной, но при этом умной и сообразительной. Ты быстро стала учиться и делала успехи. Наш дом кисэн, находящийся на самом краю улицы красных фонарей, гости не жаловали. И я уж думал, что нам не жить. Но появилась ты со своими способностями, и мы стали процветать.
Подушечки пальцев задели струны, звук отскочил от стены, прилетел в Лиён и замолк.
– К чему вы клоните? Говорите прямо.
– Стали ходить слухи, что ты ослепла навсегда, что квисины сожрали твои глаза и теперь ты не сможешь рисовать. Это же не так?
– Я не знаю, – коротко и грубо ответила Лиён. Кажется, она догадывалась, к чему он вёл.
– Есть человек, который готов заплатить много денег…
– То есть теперь, когда я стала бесполезна для вас, вы решили продать меня. А как же ваши речи о том, что я помогла вам разбогатеть? Хотя чего ещё ожидать? В этом мире выживает сильнейший. Я же сейчас – просто слабое звено. – Лиён опустила руку на струны и сжала их пальцами. Ей хотелось расплакаться, но слёзы, как всегда, застревали где-то между сердцем и глазами.
– Лиён, – заговорил господин Ан грубым и холодным голосом. – Ты слишком много о себе возомнила. Я разрешал тебе отлынивать от обязанностей кисэн лишь потому, что ты приносила хорошие деньги своими обрядами. Теперь же единственный способ отработать еду и кров, что я тебе даю, – это развлекать посетителей.
Уголки губ Лиён дрогнули в усмешке. Всё просто: если ты не нужен, тебя выкинут на помойку.
– Наставница Ким поможет тебе приготовиться. Гость хочет, чтобы ты сыграла ему на каягыме.
Больше ничего не сказав, господин Ан встал и скрылся за дверью.
Лиён с яростью ударила кулаком по столешнице. Боль пронзила запястье. Если она сбежит, через сколько времени люди господина Ана её поймают? У Лиён было лишь два варианта: подчиниться потокам судьбы, несущим её в неизвестность, или же пойти против течения. И она не знала, что именно выбрать.
На следующий день Лиён предстояло впервые обслуживать гостя. За долгие годы обучения наставница Ким научила Лиён всему, что помогло бы ей стать не просто кисэн, а ильпхэ[30]. Она умела петь, пусть голос её и не был похож на трель соловья, читала стихи и рассказывала истории. Знала о картинах, которыми так восхищались высшие сословия. Лиён могла бы стать идеальной кисэн, но всем сердцем сопротивлялась этому.
Ночь окутывала Квансан мягким сумраком, улица красных фонарей наполнялась шумом и разговорами. Лиён сидела лишь в одной белоснежной сокчхима и крутила кисть в руках. Наставница Ким бережно расчёсывала её длинные волосы.
– Может, это и к лучшему, что с тобой такое приключилось, – тихо и медленно начала наставница. – Столько мужчин желают с тобой познакомиться… Может, среди них ты найдёшь достойного человека, что заберёт тебя отсюда.
– Я стану лишь наложницей.
– Зато будешь свободна, – сказала наставница Ким, заплетая косу.
– Просто делайте своё дело, прошу вас. – Голос Лиён дрогнул. Ещё и нравоучений наставницы ей не хватало.
Наставница Ким тяжело вздохнула, закрепив на голове Лиён огромный парик качхе с маленькими колокольчиками и бабочками. Она достала несколько баночек с пудрой и тушью, коробочку с алыми листами и принялась красить Лиён.
Лиён сидела смирно и покорно, пока наставница Ким наносила косметику. Она припудрила щёки и нанесла тени на веки затуманенных глаз. Дала Лиён сжать губами алый лист с краской.
– Может, завяжем глаза лентой? Скажу честно, они сейчас пугают больше, чем когда были разного цвета, – виновато спросила наставница Ким.
– Вот и отлично. Может, он испугается и сбежит.
– Противная девчонка, – пробурчала себе под нос наставница и помогла Лиён встать. Сняла с её плеч лёгкий белый турумаги, завязала юбку чхима тёмно-синего цвета, расшитую небольшими пионами, и чогори красного цвета с широкими рукавами.
– Господин Ан великодушен к тебе, оставил все твои наряды.
– Его великодушие не знает границ, – съязвила Лиён.
Закончив с одеждами, наставница Ким помогла ей сесть за столик кёнсан, на котором уже стоял каягым.
Лиён положила ладонь на струны, поддела пальцем одну, потом вторую. Звуки задрожали в воздухе и сразу замолкли.
– Не нервничай ты так. Возможно, господин, что сегодня желает посетить тебя, не станет желать большего, чем послушать твою игру.
– Возможно.
«А если это будет не так, пожалеет об этом», – подумала Лиён, пропуская мимо ушей очередную фразу наставницы Ким.
Она копошилась в комнате ещё некоторое время, постоянно повторяя, что Лиён слишком упёртая и однажды эта упёртость сыграет с ней злую шутку. Лиён её не слушала. Она думала лишь о том, как защититься, если мужчина, что посетит её, начнёт требовать от неё интимных услуг. Пусть Лиён и выросла в доме кисэн, ей была противна мысль о продаже своего тела.
Когда наставница Ким ушла, оставив её наедине со своими мыслями и страхами, Лиён тихо открыла ящичек и взяла пхэдо[31]. Приподняла широкий подол юбки и спрятала его под подушку, на которой сидела. План был наиглупейший из всех, что могла придумать Лиён, но больше ей не на что было надеяться.
Дверь комнаты открылась, и кто-то зашёл. Он ступал по полу практически бесшумно, будто и вовсе был призраком или духом, что обитают на горе Ёльсан и подбираются к путникам, чтобы напугать их. От него пахло металлом, ночью и чем-то сладким, похожим на медовые печенья. Мужчина почти бесшумно сел напротив Лиён, не говоря ни слова. Она набрала воздух в лёгкие, коснулась струн.
Музыка рождалась под пальцами Лиён, а она думала лишь об одном: успеет ли вытащить нож.
От волнения пальцы соскользнули. Струна лопнула и ударила Лиён по ладони. Она охнула и прижала раненую руку к груди.