Шин осмотрелся и сказал:
– Наверное, хальмони Самсин вновь в своём саду.
Миновав ещё один маленький зал, через небольшую дверь они вышли на огромную поляну, усеянную разными цветами. Среди цветов ходила старушка в простых одеждах, которая уже встречалась Лиён. Она наклонялась, срывала один цветок, крутила его в пальцах и аккуратно укладывала в свою корзинку. Яркий запах цветов бил в нос. От аромата в горле стояла сладость, и Лиён хотелось скорее прополоскать горло.
– Спасите меня, – проговорила Хаын, зажав нос пальцами и пятясь от большого количества цветов.
Заметив их, старушка радостно улыбнулась и подошла, неся большую корзину.
– Вы пришли? А я гадала, придёте или нет. – Она посмотрела на Лиён.
Все, кроме Шина, склонили перед старушкой головы.
Лиён произнесла:
– Мы с вами уже встречались, верно? И не раз.
– Твой путь сюда был долог и непрост. – Богиня протянула маленький цветок подснежника и вложила ей в ладонь. Он всё так же пах талым снегом и сладостью весны. Всё так же пах надеждой.
Решив не терять времени, Лиён заговорила:
– Я пришла сюда, чтобы спросить кое-что. Он, – она ткнула пальцем в Шина, – и его брат решили, что могут помыкать мною. Но мне это не нравится.
Тэхо нахмурился. Лиён видела, как ему хочется задать вопрос, но он не решается её перебить. Шин опирался на большую красную колонну и, сложив руки на груди, с недовольным лицом следил за происходящим.
– Продолжай, – улыбнулась Самсин.
– Я пришла спросить. Шин говорит, что единственный способ покончить с Йомрой – это загадать желание. Но тогда… – Она осеклась. – Тогда они оба умрут. Я пришла спросить, есть ли другой способ. Без загадывания желаний и смерти Шина?
Шин, казалось бы, безразлично относящийся к происходящему, выпрямился.
Старушка Самсин посмотрела на небо, потом на стоявшего дальше от всех Шина и ответила:
– Есть один способ.
– Что?! – воскликнул Шин, быстро подходя к хальмони Самсин. – Я столько раз спрашивал, есть ли другие способы, но ты всё время твердила, что их нет. Что значит есть?!
– Хватит истерить, противный мальчишка. Никакого уважения к старшим, – покачала головой Самсин. – Это для тебя больше никаких способов нет. А вот она может сделать кое-что. Глаза у Лиён чудесные. Оставленный квисинами отпечаток наделил их чудесными способностями не только видеть нити судеб людей, но и управлять ими. Поэтому для неё есть один способ. Правда, он не так прост. Ты не боишься, что, возможно, придётся чем-то пожертвовать? – добродушно спросила старушка, обращаясь к Лиён.
Та в ответ лишь мотнула головой.
– Хорошо, тогда слушай. Чтобы спасти Шина, не убивая его, ты можешь просто запечатать Йомру. Но для этого тебе нужно нарисовать его портрет.
– Как она нарисует его портрет, если у него нет истинного лиц? То есть у него их тысячи. Ты совсем в своём саду на старости тысячелетий сошла с ума?
– Да что же за противный мальчишка! – Самсин замахнулась и дала Шину подзатыльник. – Засунуть бы тебя в тюрьму Предела на столетие, чтобы ты о своём поведении подумал. Когда-то же у твоего брата было лицо?
Шин приложил руку к затылку и хмуро посмотрел на старушку.
– Продолжайте, – сказала Лиён, не обращая внимания на Шина.
– Чтобы это сделать, тебе понадобятся три вещи. Первая – это нефритовая кисть, которая у тебя уже есть. Вторая – бумага ханджа из коры шелковицы, что растёт на горе за этим храмом, и корней гибискуса. Третья – это тушь, изготовленная из сгоревших деревьев в пустоши перед тюрьмой Предела и твоей крови. Только сделать всё это ты должна сама. Собрать кору, сделать бумагу и тушь. А потом нарисовать его портрет. Тебе решать, как поступить. Можешь просто загадать желание или принять предложение Йомры. – Она легонько коснулась плеча Лиён и похлопала пару раз. – Корень гибискуса можешь выкопать у меня в саду. В храме вы найдёте все нужные инструменты для изготовления туши и бумаги.
– С ней ничего не случится? – спросил вдруг Тэхо.
– Кто же знает? – пожала плечами Самсин, а потом добавила: – Я вижу множество итогов вашего пути, поэтому всё в ваших руках.
Она улыбнулась и вернулась к сбору трав, напевая песенку о двух драконах, что парили в небесах и дарили людям желания.
– Лиён… – Шин подошёл к ней. – Зачем тебе рисковать жизнью? Зачем ввязываться во всё это?
– Это моя судьба, и мне решать, как поступить, – ответила она, посмотрев ему в глаза и стараясь держать себя в руках. – Просто помоги мне.
Шин сжал кулаки, прикрыл глаза и шумно выдохнул. Буркнул смиренное «хорошо» и ушёл в храм. Она смотрела ему вслед. На его широкую спину и обречённо повисшие по бокам руки.
– Вы так и не ответили. Что с вами случилось, пока я пытался найти вас? – обеспокоенно спросил Тэхо, встав рядом с ней.
Она дёрнула головой и посмотрела на него. Их до сих пор связывала красная нить. Тускнеющая, но ещё заметная.
– Для вас, возможно, это время показалось мгновением, для меня же стало вечностью. – Она улыбнулась уголками губ. – Мы можем спросить у богини, как выбраться отсюда, и тогда вы сможете уйти. Вы не обязаны следовать за мной.
– Я не следую за вами. Я исполняю свой долг. Свою клятву, данную в управлении Чонмён: сохранять баланс в этом мире. Йомра пытается его нарушить, значит, это моя работа. – Он прокашлялся и, гордо вздёрнув голову, тоже ушёл в храм.
– Да-а, – протянула Хаын, наблюдавшая за всем этим. – Выбор у тебя так себе. Зануда, который не умеет выразить свои чувства, и старый дед, что весь сочится ядом. На твоём месте я бы выбрала третьего.
Хаын широко подмигнула Лиён и радостно вприпрыжку побежала за Тэхо.
– Чего там стоишь? – крикнула богиня Самсин. – Или не собираешься выкапывать корень?
– Уже иду! – Лиён развернулась и побежала к старушке.
В корзинку один за другим ложились корни гибискуса, испачканные в земле. Лиён старательно, один за другим выкапывала жёсткие корневища из-под раскидистого куста алого цветка. Под ногти забилась грязь, на нежных ладонях появились маленькие мозоли.
Самсин, срывая цветы с того же куста, тихо произнесла:
– Он не всегда был таким. Когда-то его сердце тоже умело любить.
Лопатка замерла над землёй. Лиён повернула голову в сторону Самсин:
– Вы о Шине?
– Нет, не о нём. О его брате. Просто его предназначение в том, чтобы быть тёмной стороной. Тенью, тьмой и хаосом. Поэтому мне бы просто хотелось, чтобы он нашёл покой.
Лиён молчала, продолжая ковырять корни гибискуса.
– Вообще с этими двумя слишком много хлопот. Первый утонул в своих обидах, второй из-за страха оборвал нить с предназначенной ему судьбой. Подарил эту нить другому и решил забыть о своей возлюбленной. Глупцы.
Старушка Самсин наклонилась, взяла испачканные руки Лиён в свои ладони и тепло улыбнулась.
– Ты можешь избрать другую дорогу. Если ты пожелаешь, больше никогда не вспомнишь про него. Твоё сердце излечит этот молодой инспектор, и ты будешь счастлива.
Лиён долго подбирала слова. На сердце было неспокойно и тревожно.
– Может, мой разум сейчас и кричит о том, чтобы я выбрала путь рядом с Тэхо, но сердце решило иначе.
Самсин погладила её по волосам и заправила за ухо цветок гибискуса.
– Здесь мы называем его мугунхва, что значит «вечность» или «бессмертие». Его цветы опадают, но тут же распускаются новые. Так и ваша любовь. Поэтому, каким бы ни был исход твоего пути, однажды он принесёт тебе покой.
Она встала и, больше ничего не сказав, ушла собирать в корзинку другие цветы.
Солнце село за горизонт, когда Лиён удалось собрать достаточно корней гибискуса. Руки ныли, болели от заноз и мозолей. Она решила спуститься к реке, чтобы хотя бы немного остудить горящие огнём ладони. Висевший в небе полумесяц излучал слабый свет. Вода журчала, маня прохладой.
Спустившись к реке, Лиён сунула руки в ледяную воду и вздохнула с облегчением.
– Твоё упрямство всегда оборачивается тебе боком.
Он подошёл совсем тихо, почти бесшумно. Смотреть на него не хотелось. Иначе сомнения вновь заползут в сердце. Она до сих пор сомневалась в том, что случившееся в Долине было реальностью.
– Опять пришёл давать мне свои советы, просить желания или ещё что? Если это так, то лучше уйди отсюда, – буркнула она, засовывая в воду уставшие за день ноги.
– На горе обитает хозяин леса, а в пустоши слишком опасно.
Лиён закатила глаза и начала обуваться, собираясь уйти, но поднимаясь, поскользнулась на мокрых камнях и завалилась в реку. Ханбок от воды тут же стал тяжёлым, юбки прилипли к телу. Она попыталась встать, но снова плюхнулась в воду.
– Проклятье! – выругалась она.
Тёплые руки Шина коснулись её плеч, и он с лёгкостью поднял её.
– Искупаться решила? – Он развязал пояс на своём турумаги и накинул Лиён на плечи. Потёр их, пытаясь согреть. – Заходи в храм. Попроси Хаын высушить твои вещи. Не хватало ещё, чтобы ты простудилась.
Лиён смотрела на него и чувствовала, что совсем запуталась. Или её мозг и правда съели квисины и теперь ей видится разное.
Она хотела вновь задать ему вопрос, что тревожил сердце. Сейчас она смотрела на Шина и тосковала по тому, с кем провела так много времени в Долине Вечности. Неужели их воспоминания принадлежат только ей?
Он заметил её пристальный взгляд и тут же отошёл. Его лицо снова стало хмурым, а голос – грубым и холодным.
– Иди в храм, – повторил Шин как прежде холодно.
– Я хотела кое-что спросить. – Дрожь в голосе выдавала то, что Лиён замёрзла. – Я уже задавала этот вопрос. Но хочу спросить ещё раз. Ты помнишь меня?
Она внимательно вглядывалась в его тёмные глаза, стараясь найти то, что искала. То тепло, что видела раньше, заботу, с которой он смотрел на неё в моменты её слабости, и, возможно, любовь, о которой он так и не сказал.
Он отвёл взгляд, сложил руки на груди и произнёс:
– Не понимаю, о чём ты. Если это всё, иди уже, меня снова зовут колокольчики.