отдохнуть, но Лиён настаивала на том, что нет времени и нужно торопиться.
Она повторяла его слова. Когда они поменялись местами?
В ночь накануне Лиён подарила ему надежду. И сейчас, смотря на спину этой упрямой девчонки, он хотел верить, что у них всё получится. Его жизнь была бессмысленной, пока он не встретил Лиён. Что в первый раз, что во второй. И теперь Шин держался за эту надежду так, как однажды держалась Лиён за его руку.
Пройдя по лощине и миновав седловину двух пиков, они оказались на другой стороне гор. В небольшом лесу, где и росло нужное им дерево шелковицы. Найдя одно из самых молодых, они решили содрать кору с него.
– Только тебе стоит поторопиться. Вдруг Сангун, повелитель горы, поймёт, что мы осквернили его лес… – сказал Шин, вручая Лиён маленький нож. – А вы будьте готовы защищать её, если что.
Тэхо и Хаын кивнули. Их смиренное согласие говорило лишь об одном: они тоже переживали.
Лиён принялась аккуратно сдирать слой крепкой и чистой коры с дерева, только-только обросшего молодыми листочками. По стволу сочился сок, и Шин заметил, что от прикосновения к этому соку руки Лиён начинают краснеть. Но, сжав зубы, она продолжала слой за слоем сдирать кору.
Заметив, что лицо её совсем побледнело, Шин понял, что происходит что-то неладное. Он присел рядом с ней и посмотрел на руки, которые теперь покрывали маленькие язвочки. Схватил её кисть и, повертев в разные стороны, осмотрел.
– Проклятая старуха не сказала, что сок этих деревьев ядовит.
– Ничего, – буркнула Лиён сквозь сжатые зубы. Она вытащила руку из крепкой хватки Шина и продолжила добывать кору.
Шин прикрыл ладонью глаза и выдохнул.
Хаын дёрнулась, резко обернувшись, вытащила стрелу из колчана и дунула на наконечник.
– Надеюсь, это просто животные.
Шин выпрямился и встал, закрывая Лиён собой.
– В этом лесу нет животных, – тихо произнёс он, оглядываясь по сторонам. – Лиён, тебе стоит поторопиться.
Она молча кивнула и ускорилась.
Где-то недалеко послышался грохот, словно упало дерево. Всё вокруг затрещало. Чудовище, разносящее лес, завыло и зарычало. Во все стороны полетели щепки. Из-за деревьев за спинами Тэхо и Хаын показалось огромное существо. Волосатое, обросшее чёрной шерстью, с большими заострёнными зубами и лапами крюком.
– Проклятье, это чанъин! – крикнул Шин. – Лиён, сколько тебе ещё?
– Немного, – ответила она, обернувшись и ужаснувшись чудовищу.
Чанъин взревел, взмахнул большой крючковатой лапой, и ближайшее к нему дерево полетело в сторону Тэхо и Хаын. Кумихо ловко отпрыгнула, натягивая тетиву и пуская горящую стрелу в великана. Тэхо опустил руку, собирая небольшой шар воды в своей ладони, подкинул его в воздух и ударил по нему мечом. Водяной шар стремительно полетел в чудовище. Чанъин взревел и замахал руками ещё сильнее.
– Мне кажется, вы ничем не помогаете! – крикнул на них Шин. – Только хуже делаете!
– Шёл бы сюда, а не стоял за нашими спинами! – рявкнула Хаын, пуская ещё одну стрелу в чанъина и попадая прямо в глаз.
Чудовище взревело и стало крушить всё ещё яростнее. Ствол одного из деревьев пошёл зубьями, разрываясь пополам и падая в сторону Лиён. Шин быстро обхватил её за талию, подцепил ручку корзинки и переместился. Сломанное дерево с шумом упало как раз на то место, где только что стояли они, раздробив шелковицу.
– Ты в порядке? – спросил Шин, взяв лицо Лиён в ладони. Она кивнула. На лбу выступил пот, руки были в язвах: красные и воспалённые.
Великан вновь взревел, отламывая большую ветку и начиная махать ей в разные стороны.
– Уходим! – крикнул Шин, разрезая пространство пальцем и помогая встать Лиён с земли.
Шагнув в раскол, они все вместе оказались на поляне пред храмом. Просто завалились вчетвером на мягкую траву. Шин тут же поднял Лиён и посмотрел на её руки. Сжал зубы и повёл в храм, больше никому ничего не говоря.
Упрямая девчонка не спала два дня. После того как Шин обработал ей руки, она тут же приступила к изготовлению бумаги. Израненными пальцами снимала кожуру, высушивала её с помощью веера, вымачивала в холодной воде, чтобы кора стала мягче. Потом долго-долго толкла на каменной доске.
Всё это время Шин сидел перед ней, отмахиваясь от зова колокольчиков. Периодически она клевала носом, и тогда он приносил ей холодной воды, чтобы умыться.
Когда растолчённая кора шелковицы и гибискус смешались в однородную массу, Лиён бережно разложила смесь на плоской бамбуковой форме. Будущий лист получился корявым и неровным, и Шин надеялся, что это не повлияет на волшебные свойства ханджи.
Но как он ни сопротивлялся, ему всё же пришлось откликнуться на зов людей и на время покинуть Лиён. Вернувшись, он нашёл её спящей. Она положила голову на стол и мирно спала. Руки вновь кровоточили.
Шин сел напротив, взял тонкие маленькие пальцы Лиён и коснулся губами сначала одной раны, а потом другой. Он целовал её руки, каждую ссадину, каждую занозу и язвочку. И они затягивались, оставляя лишь еле заметные шрамы. Он мог заживить только физические недуги, но больше всего ему хотелось излечить шрамы на её сердце. И всё, чего он боялся, – это подарить ей новые.
Хальмони Самсин подошла почти беззвучно и положила ладонь на его плечо, легко хлопнув пару раз.
– Тебе стоит в неё верить, – произнесла она и посмотрела на спящую Лиён. – Ты, возможно, забыл, какой сильной духом она бывает. Как упорно идёт к своей цели, даже если это причиняет ей боль.
Шин молчал. Он не забыл. Ничего не забыл. Даже спустя тысячу солнц и лун он помнил её упёртость, доброту и отвагу.
– Ты мог бы не вести её в божественный город. Но всё равно привёл.
Шин нахмурился больше прежнего:
– Она пожелала этого. Я не могу отказаться от искренних желаний людей.
– Но дело ведь не в этом, – улыбнулась хальмони Самсин и прошлась по просторному залу храма. – Порой невозможно противиться своей судьбе. И какой бы ты ни выбрал путь, она приведёт тебя туда, где ты и должен быть.
Старушка ещё раз хлопнула Шина по плечу, с грустью посмотрела на спящую Лиён и покинула храм, оставив Шина наедине с пожирающими его мыслями.
Бумага на удивление быстро высохла, превратившись в идеально ровный кремовый лист. Собрав все нужные инструменты, они отправились в Пустошь.
Шин помнил это место, хотя и был здесь всего лишь раз, когда его брат развязал войну. Он пришёл просить его остановиться. Но брат не слышал. Все его мысли были лишь о том, чтобы заткнуть рты всем людям, которые просили и просили у него.
Выжженное огнём место, где стояли духи-согины. Каменные фигуры, ставшие вместилищем для тех, кто умер на войне. Здесь пахло гарью и мёртвой землёй. Деревья стояли чёрными изуродованными пиками, а небо заволок дым. Огня здесь уже давно не было, но казалось, земля горела не переставая. И лишь единственное дерево оставалось живым. Старая ива, растущая в центре. Печаль и тоска застыли в каждом кусочке этой земли. А над Пустошью, уходя в облака, возвышалась тюрьма Предела.
Оказавшись так близко с тюрьмой, Шин всем телом ощущал присутствие Йомры. Он чувствовал переполняющие сердце брата гнев и страх, давным-давно поселившиеся в его душе.
– Здесь лучше пробираться как можно тише. Если потревожите согинов, заточенные в них души очнутся и доставят неприятности. Нам нужно тихо подойти к иве и закончить всё это.
Тэхо и Хаын кивнули. Лиён достала из мешочка маленькую нефритовую чашку, куда Самсин сказала наскрести чёрного пепла с деревьев Пустоши и смешать с её же кровью. Шину это не нравилось. Последний раз, когда Лиён использовала свою кровь, она потеряла зрение.
Тихо ступая по земле, они подобрались к одному из сожжённых деревьев.
Лиён аккуратно провела ножичком по чёрному черенку. Пепел тёмным снегом просыпался в нефритовую чашу. Скрежет от соприкосновения лезвия с обгорелым деревом разнёсся в тишине.
Хаын громко вскрикнула. Шину на мгновение пришлось оторваться от Лиён.
Согин, рядом с которым стояла кумихо, зашевелился было, сбрасывая каменные оковы, но потом снова замер.
– Давайте быстрее отсюда уберёмся. Даже такая невежда, как я, знает, что здесь слишком много духов тех, кто умер раньше своего срока. И каждый из них желает заполучить твоё тело. – Хаын сжалась, подальше отходя от каменных фигур.
Лиён собрала достаточно сажи и направилась к месту, где должна была совершить ритуал. Она обхватила мешочек с бумагой ханджи и чашу с сажей, аккуратно ступая по земле. Ива, распустившая свои длинные косы, касалась ими земли. Корни дерева давали жизнь маленькому пятачку вокруг.
Лиён села на мягкую траву, расстелила бумагу и посмотрела на чашу. Не раздумывая больше ни секунды, она резанула острым пхэдо по ладони. Кровь тоненькой струйкой потекла в нефритовую чашу, смешиваясь с сажей.
Шин, с тревогой наблюдавший за всем этим, хотел подойти к Лиён, но, стоило ему ступить с чёрной земли на яркую и сочную траву, его тут же откинуло назад. Ударившись спиной о каменную статую, Шин испуганно посмотрел на Лиён, в одиночестве сидевшую под ивой.
– Что происходит? – обеспокоенно спросил Тэхо.
– Не знаю, – процедил сквозь зубы Шин и встал с земли.
Каменная статуя за его спиной медленно рассыпалась, выпуская первого духа.
– Вонгви меня раздери!
Духи один за другим разбивали свои оболочки и вырывались на волю. Кто-то носил на плечах генеральские латы, а кто-то – лишь простые одежды.
– Ну, покажите, на что вы способны, – усмехнулся Шин, обращаясь к Тэхо и Хаын. – И самое главное, не умрите. Им только дай повод забрать чьё-то тело.
Согины один за другим разрушались, выпуская на волю всё новых и новых духов. Чёрные, изуродованные войной фигуры вырывались на волю, становясь в ряды и готовясь нападать на потревоживших их покой.
Лиён второпях смешивала кровь с сажей. Нефритовая палочка для перемешивания испачкалась в её крови, что, не останавливаясь, текла из ладони. Она вцепилась зубами в край своего мужского чогори и оторвала кусочек. Быстро замотала руку и продолжила мешать краску.