Автора замечательных политических анекдотов и не менее замечательного сценария судебного процесса Карла Радека, чьи труды были оценены Сталиным в восемь лет заключения, убили ударом кирпича по голове.
Не так давно, на VIII съезде партии, генсек задал Центральному комитету элегический вопрос: — Какой должна быть политика в отношении бывших оппозиционеров. И по обыкновению сам же ответил:
«Она должна быть исключительно товарищеской. Должны быть приняты меры к тому, чтобы обеспечить таким товарищам переход к основному ядру партии, совместную и дружную работу с этим ядром»[145].
Надежным проводником этой исключительно товарищеской политики стали Лубянка, Лефортово, Кресты, — все популярные тюрьмы Москвы, Ленинграда и других городов. Там же, в тюрьмах, нашлись заботливые люди, которые обеспечили «бывшим» легкий и скорый переход к основному партийному ядру — прямиком на тот свет.
Есть ли необходимость доказывать, что Сталин ни одного из «врагов народа» не считал действительным врагом? Наверное, есть, ибо и сегодня многие современники рассматривают период разгула сталинщины через такую призму: «Раз человека посадили, значит что-то было…» Для опровержения этой кощунственной формулы достаточно проследить поведение Сталина, освободившего множество осужденных «врагов» при первой же надобности в их услугах. Вот несколько имен — из большого списка.
Инженер Л.К. Рамзин.
Авиаконструктор А.Н. Туполев.
Физик Л.Д. Ландау.
Эпидемиолог П.Ф. Здродовский.
Но в этом списке нет ни одного видного партийного деятеля. Старых коммунистов он не возвращал. («Без них говорунов хватает…»). Другое дело ученые, изобретатели, конструкторы. Этих «шпионов» и «вредителей» можно использовать и на строительстве социализма.
И когда в начале войны обескровленная сталинским террором армия откатывалась под ударами немецкого вермахта, Сталин выпустил из тюрем и лагерей 10 тысяч уцелевших командиров. Лишь несколько полководцев сохранилось в лагерях — Мерецков, Горбатов, Сандалов, Рокоссовский, Подлас.
Сталин, не медля, направил их на рухнувший фронт. Полки были, а в бой вести их некому…
Сталин как никто другой знал, что они такие же враги, как покойный Миклуха-Маклай или здравствующая Галина Уланова.
А эпизод с Отто Куусиненом? Беседуя с вождем финских коммунистов, членом исполкома Коминтерна, Сталин спросил его — почему он не ходатайствует об освобождении сына. Куусинен покорно склонился перед султаном: «Очевидно были серьезные причины для его ареста». Великий усмехнулся… Через день сына Куусинена освободили.
Павел Филиппович Здродовский, ученый с европейским именем, в тридцатые годы возглавлял Институт эпидемиологии. Случилось так, что заместитель наркома обороны Тухачевский трижды вызывал его в связи с эпидемиями в Красной армии. В вольной интерпретации следователей это выглядело как вражеский сговор с целью отравить всю армию. В Устьвымлаг, где Здродовский отбывал срок, пришла открытка от А.В. Вишневского-отца: «Паша, мы тебя не забыли, позаботились о семье». Опер (оперативный уполномоченный) допытывался у Здродовского — от кого открытка?! Но ученый разыграл неведение.
Однажды, перед самой войной, вызвали Здродовского на вахту с вещами и — под усиленным конвоем в Москву. Ну, решили все, повезли на «пересуд», теперь дадут «вышака» (расстреляют)…
Вишневский добился-таки своего, использовав для этой цели критическую ситуацию. В Иркутском гарнизоне началась повальная эпидемия. Вишневский обратился в НКО:
— Что же это делается! Гибнут наши красноармейцы, а лучший специалист по борьбе с эпидемиями пилит лес в лагере…
Ни у Берии, ни у Сталина не нашлось возражений против освобождения «матерого диверсанта»…
Нет, что бы там ни говорили, а нужных людей Хозяин выпускал. Легендарного организатора системы лагерей Нафталия Френкеля освободили из Лубянской тюрьмы в 1939 году. Понадобилось срочно подвести железную дорогу к Карельскому перешейку для подвоза военной техники против упорных финнов. И стал вчерашний арестант Френкель начальником ГУЛЖДС, Главного управления железнодорожного строительства, огромной лагерной империи, протянувшейся от Ленинграда до Владивостока.
Под корень!
Планы истребления ленинской гвардии Сталин вынашивал давно. Окончательное решение он принял в 1934 году, на XVII съезде партии, когда чуть не лишился кресла генерального секретаря. Но и после провокационного убийства Кирова он не мог обрушиться всей силой карательных органов на ветеранов партии. Любая военная кампания требует подготовки, это даже он понимал.
25 мая 1935 года по распоряжению генсека было распущено набившее оскомину Общество старых большевиков во главе со всепокорнейшим Емельяном Ярославским. Через месяц разогнали Общество политкаторжан и ссыльно-поселенцев. Нашли чем кичиться, пребыванием на царской каторге. Вот дадут вам вкусить, для сравнения, наших лагерей, тогда может быть скромнее станете, бородатые.
Если уцелеете.
За два года до смерти Ленин с тревогой писал о том, что «Пролетарская политика партии определяется не ее составом, а громадным безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией. Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое, и авторитет его будет если не подорван, то во всяком случае ослаблен настолько, что решение будет зависеть не от него»[146].
Сталин постарался сделать все от него зависящее, чтобы опасения вождя стали реальностью. Последующие годы — это история непрерывных политических свар, интриг, затеваемых Кобой с завидной изобретательностью. И когда междоусобицы внутри ЦК окончательно ослабили авторитет того тончайшего слоя, он начал истреблять всех подряд — оппозиционеров и ортодоксов.
Библия учит: «Не стыдись… окровавить ребро худому рабу». Сталин и добрым своим рабам ребра кровавил.
Однако отстрел коммунистов кремлевский охотник вел выборочно, особенно на первых порах. Задолго до Великого почина Ной Жордания утверждал, что у Сталина уже готовы проскрипционные списки — кого, когда и как он уберет с дороги[147]. Жордания не раз видел товарища Кобу «в деле», отсюда — поразительная точность предсказания.
…XVII съезд партии. На трибуне представитель тульских рабочих-оружейников Артемьев: «Мы привезли показать нашим руководителям, в особенности товарищу Сталину, гениальному нашему учителю (вот уже как величают Победителя!..), несколько образцов нашей продукции». И Артемьев вручил генсеку винтовку снайпера.
Сталин взял винтовку на прицел, направил ее в зал. Делегаты съезда разразились овацией[148].
И Сталин открыл снайперский огонь по партии и не прекращал его до самой смерти. Что до оваций, то их не остановила даже кончина Великого Снайпера.
…Пройдет всего несколько лет после XVII съезда и слой старой гвардии настолько истончится, что некому станет, физически некому — сказать свое слово. Отныне все будет решать один человек, который весьма авторитетно сам себя назвал «продолжателем дела Ленина».
Делегаты апрельской конференции 1917 года избрали 9 членов ЦК: Ленина, Свердлова, Ногина, Сталина, Зиновьева, Каменева, Милютина, Смилгу, Федорова. Всех, доживших до тридцатых годов (пять последних), Сталин убил. Он позаботился даже о пяти дочерях Федорова, возглавлявшего в год революции профсоюз металлистов.
В состав избранного на VI съезде партии ЦК вошло 27 человек, — не все ведущие революционеры, но все же ЦК семнадцатого года можно считать ядром ленинского руководства. По результатам тайного голосования Григорий Орджоникидзе назвал вождями партии Ленина (133 голоса из 134), Зиновьева (132 голоса), Каменева и Троцкого (по 131 голосу).
Три вождя из четырех оказались впоследствии врагами народа. Как знать, не вовремя ли умер Ильич…
В первые годы советской власти пули врагов оборвали жизнь трех членов ЦК — Шаумяна, Джапаридзе, Урицкого. Скончались от болезней Свердлов и Дзержинский. Остальные пали от руки Сталина — 17 человек, все, кто дожил до 1935–1938 годов.
Ненавидевший Ленина люто, исступленно, Сталин, когда пришел час расплаты за унижения первых лет революции, уничтожил доверенных помощников покойного вождя, даже тех, кто спасал жизнь основателя партии. Их — в первую очередь.
Без этих имен история революции, история партии не будет полной.
А.В. Шотман, член ЦК, потомственный рабочий, в период подполья летом 1917 года был связным Ленина, организовал переезд вождя из Разливав Финляндию, уничтожен Сталиным в 1939 году.
Густав Ровио, будучи в 1917 году полицмейстером Гельсингфорса, помогал Ленину скрываться от преследования. Арестован Сталиным на посту первого секретаря Карельского обкома партии.
Я.С. Ганецкий, видный партийный деятель, оказал помощь в освобождении Ленина из австрийской тюрьмы в 1914 году, позднее содействовал выезду на родину весной семнадцатого.
Н.П. Горбунов, секретарь Совнаркома и личный секретарь Ленина, потом — управляющий делами СНК.
Фриц Платтен. Когда Ленин весной 1917 года вернулся из эмиграции, буржуазная пресса клеймила его как немецкого шпиона, прибывшего в Россию в пломбированном вагоне. Спустя двадцать лет швейцарский коммунист Платтен, организовавший переезд Ленина на родину, был обвинен Сталиным как… немецкий шпион с 1917 года. Пытая соратника Ленина, лубянские следователи заметили ли изуродованную кисть правой руки «шпиона»?.. 1 января 1918 года группа террористов обстреляла автомашину, в которой сидели Ленин и Платтен. Платтен ладонью прикрыл голову вождя.
Фриц Платтен поселился в СССР, основал около Ульяновска, на родине Ленина, одну из первых сельхозкоммун. Там его и арестовали. Погиб соратник Ленина в Каргопольском лагере.
Н.А. Емельянов укрывал Ленина на озере Разлив. Владимир Ильич отзывался о нем, как о лучшем и надежнейшем питерском рабочем. В тревожное время сыновья Емельянова переправляли на лодке к Ленину Орджоникидзе и Свердлова, доставляли ему газеты. Ни разу не возили мальчики к шалашу Кобу…