Было бы меньшим злом, если бы эта оценка касалась только внешней политики Сталина…
Однако не из «любви к искусству» постоянно лгал генсек. На ложь и обман его толкала жажда приобретений. В сорок пятом он возобновил прерванный войной торг за турецкие проливы. Теперь он наседает на Черчилля и Идена. «Англия контролирует Индию и другие страны, США распространяет свое влияние на Китай… А мы ничего не имеем…», — жалуется Сталин Бэвину. И требует, и требует Дарданеллы. Его великодержавная страсть («одна, но пламенная») нашла отклик в душе Павла Николаевича Милюкова. Бывший царский министр призвал проживавших за границей соотечественников поддерживать сталинскую внешнюю политику, поскольку она направлена на приращение к России новых земель.
Милюкова за его постоянные хлопоты о турецких проливах в свое время нарекли Дарданелльским. Не ему бы носить это прозвище, не ему бы…
Твердо решив оставить за собой часть польской территории, так называемые Западную Белоруссию и Западную Украину, Сталин уверял Черчилля, будто он вполне лоялен по отношению к польскому правительству, находившемуся в Лондоне, и стоит за «свободную, сильную Польшу».
И еще один объект — Япония. В Потсдаме, в переговорах с Труменом и Иденом, Сталин выторговал себе зону оккупации в Японии. Он зарился также на китайский порт Дайрен и на КВЖД. Генсек так увлекся приобретениями («Ни одной пяди чужой земли…»), что забыл заключить с Японией мирный договор. Так что теперешние претензии Японии на захваченные Сталиным территории не лишены законных оснований[233].
Некоторые подробности дальневосточной политики Сталина до сих пор не известны советским гражданам. Сталин не только знал о намерении союзников применить атомную бомбу, — он предоставил американским самолетам аэродром. Его лично бомба не пугала, он не постиг еще сокрушительной мощи нового оружия. Сталин боялся другого — опоздать к дележу добычи. Вот почему он начал войну против Японии через день после американского атомного удара, 8 августа 1945 года. Спустя три недели Япония капитулировала. Сталин успел захватить мелкие острова и вернуть российской короне южную половину Сахалина. Но какой ценой! Впрочем, что для него несколько сотен тысяч солдат, напрасно сложивших головы на чужбине…
Курица говорит: «Режут барана — и меня заодно. Режут корову — и меня заодно. Режут свинью — и меня заодно».
Русские мужики не знали этой грузинской пословицы, хотя и гибли под ножом Хозяина миллионами — на войне, как в лагерях. В лагерях, как на войне.
…Дивизия получила приказ атаковать линию железной дороги. Высокая насыпь, открытая местность и прицельный огонь немецких орудий и минометов. Дивизия полета. В живых осталась горсть штабных офицеров. Осталось знамя, — значит дивизия существует. Пришло пополнение. Повторная атака, и вновь все полети.
… В октябре 1943 года на Колыму прибыл этап, полторы тысячи заключенных. Через два месяца от них осталось семьдесят полуживых. Но на подходе — новый этап…
Разница? Какая разница между двумя мясорубками?
В Тегеране Сталин настаивал на экстренном открытии второго фронта. Черчилль доказывал, что это приведет теперь к неоправданной гибели десятков тысяч солдат союзных войск.
Сталин:
«Когда гибнет один человек — это трагедия. Когда гибнут тысячи — это статистика»[234].
Один швейцарский ученый подсчитал число известных за последние пять тысячелетий войн. Их оказалось 5300. В этих войнах погибло: в XVII веке — 3 миллиона человек, и в ХVIII веке — 3, в XIX веке — 5 миллионов, в XX веке — 60 миллионов.
В Первой мировой войне Германия потеряла убитыми — 1824000, ранеными — 4247600.
Россия, соответственно убитыми — 1664800, ранеными — 3748600.
На Советском фронте во Второй мировой войне Германия лишилась 6,9 миллионов солдат.
Когда Сталину сообщили о немецких потерях, он приказал ограничить потери своей армии семью миллионами. Подданным незачем знать правду, они и без того перегружены знаниями. Видимо, руководствуясь этим гуманным соображением, генсек уменьшил число погибших на войне с Финляндией в десять раз — до 49 тысяч. Именно эту цифру назвал по радио в 1940 году Молотов. Во сколько же раз уменьшены новые потери?
Специалисты-демографы подсчитали: в боях с германскими войсками погибло 27,5 миллионов[235]. Не 7, и не 20, как стыдливо признает ныне официальная история, а двадцать семь с половиной.
Сюда не вошли полтора миллиона погибших от голода ленинградцев. Сколько всего по стране погибло от голода, от болезней, вызванных военными невзгодами? Сколько без вести пропало. Сколько стало калеками. Четыре, пять, шесть миллионов?
Статистика…
В послевоенную пору, на Печоре, старая крестьянка рассказывала (в лагерь она угодила за «мелкую кражу на производстве» — взяла для голодного внука сколько-то кукурузы): «У меня из роду семь человек убили в войну. Всех повалили, никого не оставили…»
Это какая статистика вместит?
На VIII съезде Ленин возмущался потерями под Царицыном, где по вине Сталина и Ворошилова погибло 60 тысяч красноармейцев.«…нам не пришлось бы терять эти 60 тысяч, если бы там были специалисты, если бы была регулярная армия»[236].
Убрать, уничтожить военного специалиста было для Сталина еще в годы гражданской войны плевым делом. На закрытом заседании военной секции VIII съезда А.И. Окулов отметил:
«Отсутствие комсостава на фронте означает, что солдаты идут не в бой, а на бойню. В тылу это означает, что за отсутствием кадров для формирования, за отсутствием учебного аппарата, благодаря которому образуются резервы…армия истекает кровью без надежды получить подкрепления»[237].
Сталин придал этим словам современное звучание.
Свидетельство А. Епишева относится к 1963 году. Тогда еще можно было хоть полуправду о сталинских преступлениях писать:
«Массовые репрессии против командующих… Грубейшая ошибка Сталина в оценке военно-политической обстановки накануне… войны, серьезные ошибки в руководстве военными силами в 1941–1942 годах чрезвычайно дорого обошлись советскому народу»[238].
А разгромленные заводы, затопленные шахты, взорванные мосты, уничтоженные города и села, — это на чей счет отнести?
Эстрадные куплетисты распевали:
Бойцам пожелаем как следует биться,
Чтоб каждый убил хоть по дюжине Фрицев.
А если кто больше фашистов загубит,
Никто с вас не спросит, никто не осудит.
…На фронте на одного убитого Фрица пришлось четыре Ивана.
И до сих пор никто не спросил за это с генералиссимуса Сталина. Никто не осудил.
Однажды — это было уже после XX съезда партии — на пленуме ЦК речь зашла о прошедшей войне. Оказывается и они, члены ПБ, ковали победу… Георгий Жуков поднялся и бросил им в лицо: «Вы же со Сталиным гнали людей, как скот, на убой»[239].
Слово сказано. Правдивое слово. Но сановники затаили злобу. Они сколотили большинство, недовольное Жуковым (уж это-то они умели), и вынудили Хрущева убрать слишком совестливого полководца.
Трудно исчислить, вообразить даже масштаб организованного Сталиным бедствия. Многим солдатам, уцелевшим на фронте, он уготовил худшую участь. Вину за их мучительную смерть разделяют со Сталиным Черчилль и Иден. На Ялтинской конференции Сталин выторговал у союзников согласие-обязательство репатриировать всех советских подданных (— Я вам возвращу 25 тысяч английских военнопленных, а вы мне выдадите с головой моих изменников). В сорок четвертом году, во время московского визита, Иден обещал Сталину выполнить условие.
…Их оказалось около двух миллионов, перемещенных лиц, — в том числе много солдат и офицеров армии генерала Власова. Иден знал, что их ожидает. Знал и все же распорядился репатриировать всех. Если понадобится, с применением силы.
Пятьдесят тысяч казаков передали вместе с семьями советскому командованию в Австрии. Загнали прикладами в поезд и — марш «домой»[240].
Заодно загребли четыре тысячи старых эмигрантов, покинувших Россию в годы революции. Не будучи советскими подданными, многие сражались плечом к плечу с британскими солдатами против общего врага — гитлеровской армии.
Первая партия репатриантов прибыла в октябре 1944 г. в Мурманск. Их погрузили в баржи, в вагоны и — в лагеря, на истребление. Тысячи попали к нам, на Печору.
…В марте сорокового года финны отпустили советских военнопленных. Им устроили торжественную встречу в Ленинграде. Они прошли под аркой с плакатом «Родина приветствует своих героев!». Радостные, пересекли весь город, и тут их быстренько, пока не остыли, погрузили в вагоны с решетками на оконцах.
Обман, театральное оформление и в финале — расправа, — как не узнать руку Главного Режиссера?
Репатриантов, прибывших морем в Одессу, отводили за портовые склады и расстреливали на месте. Не всех, конечно. Часть этапировали в северные лагеря. Вместе с женщинами, детьми[241].
С радостью уничтожил бы Вождь всех участников войны. Солдаты вернулись из заграничного похода зараженными чуждыми веяниями. Они видели иную жизнь. Десятки миллионов подданных жили под немецкой оккупацией. Жили и, представьте себе, выжили. Кто теперь поручится за состояние умов?!
Подобная ситуация сложилась в 1814 году, когда русская армия дошла до Парижа. Вскоре же зародилось движение декабристов. Но подобие — не тождество. Европейский поход Красной армии не мог породить ничего похожего на движение декабристов: полицейская машина не та.