Император Карл V отказался от претензий Испании в обмен на солидную компенсацию в 350 тысяч золотых дукатов. Меридиан, разделявший испанское и португальское полушария, установили по линии, проходившей на расстоянии в 297,5 лиги к востоку от Молуккских островов, что оставляло их Португалии[77].
Сарагосский договор подвел итог самому бурному и плодотворному периоду эпохи Великих географических открытий. Глобальные и долговременные последствия путешествий португальских и испанских мореплавателей были очевидны уже их современникам и ближайшим потомкам.
Открытие Америки и пути в Ост-Индию мимо мыса Доброй Надежды представляют собою два величайших и важнейших события во всей истории человечества. Последствия их уже теперь очень значительны, но за короткий период в 200 лет, протекший со времени этих открытий, никоим образом не могли в полной мере проявиться все их результаты. Человеческая мудрость не в состоянии предвидеть, какие благие или несчастные последствия могут еще проистечь от этих великих событий. Их общее влияние представляется скорее благотворным, поскольку они сблизили самые отдаленные части мира, позволили им удовлетворять нужды друг друга, расширять круг потребностей и возможность удовлетворять их друг для друга, поощрять промышленность друг друга. Но для туземцев Ост- и Вест-Индии все коммерческие выгоды, которые могли получиться от этих событий, были совершенно парализованы порожденными ими ужасными бедствиями[78].
С момента, когда классик и светоч капитализма написал эти строки, минуло еще два с половиной столетия. За это время сближение отдаленных частей мира достигло стадии, о которой средневековые европейцы не могли и помыслить. Процесс продолжается, его волнообразный ход перемежает приливы с отливами. Для мира в целом конечные результаты и последствия глобализации по-прежнему туманны, но для Португалии итоги и плоды ее начального этапа давно подсчитаны и описаны. Они оказались неоднозначными, а порой — горькими.
Первая мировая империя и первая глобализация
Географические открытия, совершенные португальскими мореплавателями, положили начало процессам, которые изменили мир до неузнаваемости. Они оказали влияние на все стороны жизни человечества, до той поры разобщенного, раздробленного на самостоятельные племена и народы, плохо или вовсе не связанные, а зачастую даже не подозревавшие о существовании друг друга.
Эра Вашку да Гамы послужила отправной точкой для 500 лет западной экспансии и привела в действие силы глобализации, которые сегодня формируют мир[79].
Беспорядочно разбросанные осколки мировой мозаики, будто по мановению волшебной палочки, вдруг собрались и выстроились в единую глобальную картину. Феодализм с его изолированными общинами, которые производили для себя все необходимое и полностью пребывали под властью сеньора, закончился. Наступила эпоха капитализма и абсолютной власти денег.
Самым очевидным последствием деяний Жила Эанеша, Диогу Кау, Бартоломеу Диаша, Вашку да Гамы, Афонсу де Албукерке, Педру Алвареша Кабрала, Фернана Магеллана и других знаменитых португальских мореплавателей стало ослабление Венеции и Генуи. Из владычиц морских, чья военная мощь и монополия на торговлю с Востоком веками принимались как должное, итальянские республики превратились во второразрядные государства. А все из-за того, что поставка в Европу пряностей переместилась из Средиземноморья в Атлантику, потянув за собой денежные потоки.
Португалия не только укротила мятежные океаны. Она укрепила ослабевшие узлы единства обитаемого мира. Новые народы, новые моря, новые миры вышли из тысячелетних сумерек. И сегодня Португалия — руководитель и бодрствующий часовой новой Вселенной.
Центром коммерции, причем впервые в истории человечества — мировым центром, стал Лиссабон. Лавки купцов изобиловали самыми модными товарами Запада и Востока. По улицам разъезжали длинные кареты, запряженные холеными лошадьми в богато украшенной сбруе. Ими правили представительные возницы в золотых ливреях.
Население города достигло 100 тысяч. Десятую или даже восьмую часть жителей составляли африканские и азиатские рабы. Ежегодно их ввозилось в Португалию порядка 10 тысяч[80]. Немногим меньше была доля иностранцев европейского происхождения.
В порту разгружались и загружались суда со всей Европы. Они привозили в столицу Португальской империи плоды труда своих земледельцев и ремесленников, а увозили колониальные товары.
В Лиссабоне драгоценный груз с Востока находился под неусыпным контролем короны. Для этих целей служил торговый дом-монополист «Каза да Индиа», построенный в самом центре столицы. О значении колониальной торговли красноречиво свидетельствовало выбранное для него место — под боком у нового помпезного королевского дворца, призванного олицетворять собой имперскую мощь страны.
Еще одним символом эпохи были верфи «Рибейра даш науш», примыкавшие к «Каза да Индиа». Сегодня — это часть набережной Тежу, где неспешно прогуливаются и принимают солнечные ванны туристы. В XVI веке там кипела работа. На «Рибейра даш науш» строили быстроходные каравеллы и вместительные нау. В разгар эпохи Великих географических открытий Португалия обладала флотом из трех сотен кораблей.
Благодаря португальцам Европа не только дорвалась до пряностей и драгоценностей, но и познакомилась с неведомыми ранее товарами и обычаями, которые стали популярными и любимыми. Знаменитая английская традиция чаепития в пять часов (five o’clock tea) зародилась благодаря регулярным посиделкам с чаем, которые устраивала при дворе Карла II Стюарта его супруга, португальская принцесса Катарина Браганская.
Чай в Англии знали и раньше, но считали лекарством и употребляли редко. Званые чаепития у португальской жены британского монарха сделали заморский напиток модным сначала у аристократов, а потом и в других слоях общества. Использование фарфоровой посуды, которая тоже получила распространение в Европе с помощью португальцев, придавало чайной церемонии дополнительное очарование.
Богатства Тежу, самоцветы Нила,
Блеск роскоши Зеландии холодной
И все, что Эфиопия взрастила —
Дары земли далекой, плодородной, —
Родная Португалия вместила,
И наш король, властитель благородный,
Казной неисчислимой обладает
И гордою страной повелевает
Величайший португальский классик писал эти строки на исходе XVI столетия, когда героическая эпоха, взметнувшая его родину на гребень мировой истории, неумолимо катилась к закату. Безвозвратно утекли в песок и богатства, завоеванные в дальних походах.
Золотой дождь, пролившийся над Португалией, был обильным, но недолговечным. Цены на пряности, зашкаливавшие в период монополии итальянских республик, когда товар приходилось доставлять окольными путями через цепочку посредников, вскоре упали. Теперь этот некогда редкий товар стал вполне обыденным и доступным по всей Европе. К тому же Венеция и Генуя вскоре наладили собственные пути доставки специй через Ближний Восток. Португальцы лишились монополии, хотя итальянцы и не добились восстановления былых позиций.
По сходной схеме менялась конъюнктура на рынке драгоценных камней и металлов. Их поток из Африки, с Востока и из испанских колоний в Америке быстро перетек в другие европейские страны, которые не имели заморских владений, но обладали передовыми технологиями и были способны производить товары, имевшие высокий спрос. Вскоре центр мировой торговли переместился из Лиссабона в Антверпен.
Период процветания Португалии оказался кратким и завершился плачевно. Наплыв золота и пряностей поднял цены на все остальные товары. Жизнь подорожала, сводить концы с концами становилось все труднее.
Высокая прибыль от монополии на торговлю с Востоком была промотана на закупку роскошных заграничных товаров. Их массированный импорт нанес удар по собственным крестьянам и ремесленникам.
Больше всего географические открытия подорвали положение самого привилегированного сословия — земельной аристократии. Оно лишилось большей части доходов и значительной части влияния и престижа. Зато на коне оказались купцы и банкиры. Их состояния стремительно росли, они на глазах превращалась в новых хозяев жизни.
Пример купающихся в деньгах нуворишей, еще недавно бывших людьми небогатыми и незнатными, породил культ быстрого успеха и стремление к обогащению любыми способами и средствами. Рушились вековые феодальные устои. Традиционное воспитание, превозносившее как высшие добродетели трудолюбие, честность, преданность, самоотверженность, скромность, умеренность, больше не работало. Португальцы желали во что бы то ни стало быстро разбогатеть и пожить в роскоши.
Профессии, требовавшие тяжелого каждодневного труда, теперь не считались достойным занятием. Перестало быть привлекательным сельское хозяйство. Опустели поля и деревни.
Население портов, возросшее за счет притока населения из глубинки, жило от корабля до корабля. Экипажи судов, прибывавших из колоний, швыряли деньгами налево и направо. На их обслуживании можно было заработать быстрее и больше, чем на возделывании земли и разведении скота. Как на дрожжах росла коррупция. Реальная экономика погрузилась в депрессию.