восстанавливать, и он до сих пор возвышается в центре столицы как немой свидетель самого трагического дня в истории древнего города. В общей сложности, были разрушены до 90 процентов зданий.
Королевский дворец, стоявший на берегу Тежу, превратился в груду камней под ударами подземных толчков и гигантских волн цунами, нахлынувших из океана и, как катком, пронесшихся по реке разрушительными валами[142]. Погибли десятки тысяч томов королевской библиотеки, ценнейший архив эпохи Великих географических открытий, сотни произведений искусства, в том числе полотна Рубенса и Тициана.
Педру I уцелел благодаря тому, что во время землетрясения был за городом, но долго не мог прийти в себя и до конца жизни опасался входить в каменные здания. Он повелел поставить для двора палатки, а затем — возвести деревянный дворец. В нем монарх и прожил оставшиеся 22 года.
Заботы о городе взял на себя маркиз де Помбал. Молва приписала ему по-спартански афористичный ответ на вопрос «Что же теперь делать?» — «Похороните мертвых и позаботьтесь о живых», — якобы сказал премьер-министр.
Благодаря его энергичным действиям город избежал хаоса и эпидемий. Первым делом маркиз бросил пожарных и военных на тушение огня и приказал всем оставшимся в живых собирать трупы, часть из которых, невзирая на протесты священнослужителей, была захоронена в море подальше от берега. Чтобы пресечь грабежи, на видных местах соорудили виселицы и вздернули на них три десятка мародеров.
В первый же день появились импровизированные больницы, была организована охрана общественного порядка. Цены на продовольствие и самые необходимые товары и услуги были зафиксированы, началась поставка съестного из провинции.
Всего месяц спустя королю и маркизу представили первую из трех частей плана перестройки города. Он предусматривал несколько вариантов. Монарх и премьер-министр выбрали самый радикальный и дорогой. Вместо средневекового поселения с паутиной узких, кривых улочек они решили создать Новый Лиссабон, достойный века Просвещения, с широкими площадями и проспектами, расчерчивающими город на геометрически правильные кварталы.
Через год развалин уже почти не осталось, а еще спустя два года начались работы. Дома, построенные под руководством военных инженеров Эужениу душ Сантуша и Мануэла да Майи впервые в Европе возводились с учетом сейсмического фактора. Прежде чем приступить к строительству, была разработана особая конструкция, устойчивая к подземным толчкам. В ходе экспериментов макеты проверяли с помощью марширующих солдат.
Дома создавались в едином строгом, практичном стиле, получившим название «помбалину». Он сменил пышный мануэлину, от которого после стихийного бедствия мало что осталось. Стандартом стали четырехэтажные дома с минимальными украшениями. Роль декора выполняли панели из азулежу.
Лиссабон маркиза де Помбала полностью сохранился до наших дней. Таким город и видят туристы.
Работы растянулись на десятилетия. При маркизе к 1777 году была возведена половина построек[143]. Все это время население ютилось во временных деревянных бараках.
Оплатила возведение новой имперской столицы бразильская колония. Работы финансировались за счет золота, добывавшегося в Минас-Жераис. В связи с крупными дополнительными расходами там были повышены налоги, что вызвало недовольство и породило сепаратистские настроения.
Эффективное руководство по ликвидации последствий землетрясения еще больше возвысило маркиза в глазах короля. Премьер-министр, уверенный в безграничной поддержке, начал последовательно уничтожать все силы, способные встать на пути его реформ.
3 сентября 1758 года на Жозе I, возвращавшегося после посещения фаворитки, было совершено покушение, в результате которого король получил ранение в руку. Воспользовавшись этим, маркиз де Помбал приказал взять под стражу подозреваемых, главой которых считался маркиз де Тавора, и многих других дворян и членов их семей. Общее количество арестованных представителей знати превысило тысячу, но против большинства из них дела официально не возбуждались.
Для расследования покушения был создан специальный трибунал. Дознание проводилось поспешно, в его ходе обвиняемые и свидетели подвергались средневековым пыткам. 13 января 1759 года маркиз и маркиза де Тавора, а также члены их семьи были публично казнены в присутствии двора. Перед умерщвлением мужчинам перебили кости рук и ног, а одного сожгли заживо. Владения маркиза де Таворы были конфискованы, его потомки лишены титула и герба.
Первоначально предполагалось, что казни подвергнутся все представители рода Тавора, но королева и наследница престола Мария Франсишка умолили Жозе I пощадить детей. За семейством Тавора последовали герцог де Авейру, граф де Атоугиа и другие представители знатных родов. Таким образом, знать была обезглавлена и нейтрализована.
После дворянства настал черед Общества Иисуса, то есть иезуитов. Для маркиза де Помбала были неприемлемыми их независимость от государства, сильнейшее влияние в колониях, контроль над системой образования. Каплей, переполнившей чашу терпения, стала война индейцев гуарани против португальцев и испанцев в Южной Америке, в ходе которой иезуитские миссионеры выступили на стороне индейцев.
Покушение на короля оказалось весьма кстати и здесь. Орден Иезуитов маркиз де Помбал также обвинил в причастности к попытке убийства монарха. Спустя ровно год после инцидента, день в день, 3 сентября 1759 года, иезуиты были изгнаны из королевства и колоний эдиктом Жозе I, в котором монарх назвал их «бунтовщиками, предателями и противниками»[144].
Их имущество подверглось конфискации, учебные заведения закрылись. Престарелый духовник маркизы Тавора иезуит Габриэл Малагрида был задушен с помощью гарроты — обруча, стягиваемого винтом, — а тело его сожжено[145].
Маркиз де Помбал не успокоился, пока не добился запрета Ордена Иезуитов Святым Престолом. Он прервал отношения с Ватиканом. В 1760 году из Лиссабона был выслан нунций Папы Римского.
Португалия подала пример, которому последовали Испания, Франция, Неаполитанское королевство. Впервые со времен эпохи Великих географических открытий Лиссабон задал тон на международной арене.
Давление основных католических стран вынудило Ватикан упразднить орден в Европе. Соответствующее официальное послание Dominus ac Redemptor («Господь и Искупитель») появилось в июле 1773 года.
Волна гонений на Общество Иисуса, поднявшись на западе Европы, прокатилась через весь континент, но разбилась о границу Российской Империи. Екатерина II решила не публиковать распоряжение Папы и не обращать на него внимания. В 1801 году Пий VII разрешил существование общества, но только в России. Восстановление ордена в Европе состоялось в 1814 году. Первым генералом возрожденной организации стал российский иезуит Фаддей (Тадеуш) Бжозовский.
В России к тому времени над орденом, развернувшим активную работу по обращению в католическую веру, сгущались тучи. В 1820 году император Александр I изгнал иезуитов из страны. Их учебные заведения закрыли, а имущество передали в казну[146].
Жестокое уничтожение дворянства и иезуитов как политических сил было нужно маркизу де Помбалу не для удовлетворения личных амбиций, хотя и они сыграли определенную роль, а для выполнения задуманного им плана по превращению Португалии в развитое, передовое государство. В духе времени, под впечатлением от экономических достижений Англии он развивал промышленность, торговлю и образование, отменял дискриминационные нормы[147].
В экономике маркиз, подобно графу Эрисейре, был сторонником меркантилизма. Он предпринимал протекционистские меры, запретив вывоз за границу необработанного сырья, в том числе золота и серебра, а также импорт предметов роскоши. Это дало толчок развитию собственной промышленности. Фабрики по производству стекла, шерстяных и шелковых тканей, основанные при Жоау V иностранными предпринимателями, оживились и нарастили выпуск продукции.
При маркизе появились компании, получившие исключительные права на занятие определенного рода деятельностью. «Компания Пернамбуку и Параиба» и «Компания Грау-Пара и Мараньяу» — на морские перевозки и торговлю в соответствующих регионах Бразилии, «Всеобщая рыболовная компания Алгарве» — на ловлю сардин и тунца, «Торговая компания Португальской Азии» — на торговлю с Индией и Китаем.
Вино, главный экспортный продукт, маркиз поддержал созданием государственной «Всеобщей сельскохозяйственной компании вин Алту-Доуру». Она следила за качеством алкоголя, получила монополию на торговлю им в регионе Порту и на его экспорт в Бразилию. Были введены стандарты технологии изготовления портвейна, что повысило его качество, определены границы посадки виноградников. В 1756 году на берегах реки Доуру появился первый в мире демаркированный винодельческий регион.
Государственная монополия на торговлю портвейном, лишившая прибыльного товара лавочников и трактирщиков, вызвала в Порту народные волнения. Их подавили с присущей маркизу решительностью и жестокостью. Головы и четвертованные тела 17 казненных были выставлены на площадях в назидание другим горожанам.
Улучшив качество портвейна, маркиз де Помбал запретил выращивать виноград на берегах Тежу и в других южных районах и приказал уничтожить имевшиеся там виноградники. Эта мера способствовала увеличению производства зерновых культур, которые оказались в упадке после начала экспорта вина в Англию.
Полная перестройка ожидала при маркизе систему образования. На месте иезуитских школ создавались светские. Появилась профессия преподавателя начальных классов. Средним образованием, включавшим уроки латыни, риторики и философии, теперь занимались королевские школы. Появилось Торговое училище, где обучали правильному ведению бухгалтерии.