Тянуть не стали. Выборы назначили уже в ноябре. В период предвыборной кампании были разрешены оппозиционные митинги, смягчена цензура и позволена агитация за оппозиционных кандидатов.
Менее двух месяцев, отведенные для кампании, были слишком коротким сроком, чтобы оппозиция, которая два десятилетия находилась под запретом, смогла составить реальную конкуренцию Национальному союзу. Но и за это время она сумела многое.
На базе подпольного Движения национального антифашистского единства, которым руководила компартия, было создано легальное Движение демократического единства. Оно провело массовые митинги, подготовило меморандум с требованием отсрочки выборов, изменения избирательного закона, легализации политических партий и классовых профсоюзов, организовало сбор подписей в его поддержку.
Для правительства мгновенное, как черт из табакерки, появление такого большого количества оппозиционеров стало шоком. После нескольких недель свободы печати вернулась цензура, хотя и менее жесткая, начались увольнения госслужащих, подписавших меморандум, разгон митингов полицией[271].
Движение демократического единства заявило об отказе от участия в выборах и призвало своих сторонников бойкотировать голосование. В результате все 120 депутатских мест вновь достались Национальному союзу.
В дальнейшем подобная последовательность событий повторялась не раз. Накануне выборов оппозиции предоставлялась возможность ведения предвыборной агитации. По мере приближения даты голосования государственный и репрессивный аппараты ужесточали условия. Оппозиционеры снимали свои кандидатуры. Все места получали официальные кандидаты.
Так произошло на президентских выборах 1949 года. Единый кандидат оппозиции, гроссмейстер Великой восточной лузитанской ложи Нортон де Матуш, выступил на митингах, раздал интервью, а затем снялся в знак протеста против нарушений политической свободы и ввиду неминуемых, как он считал, подтасовок при подсчете голосов.
Президентское кресло вновь осталось за Ошкаром Кармоной. 80-летний маршал уже ни на что не влиял и ни во что не вникал, превратившись в представительскую фигуру. Через два года он скончался.
Новым президентом в 1951 году стал официальный кандидат, генерал Кравейру Лопеш, возглавлявший «Португальский легион». В целом выборы прошли по обкатанной схеме.
Единственное исключение состояло в том, что оппозицию удалось расколоть. Представитель руководимого коммунистами Национально-демократического движения, созданного после запрета в 1948 году Движения демократического единства, не был допущен до избирательной кампании. Верховный суд счел его кандидатуру «неконституционной». Умеренный оппозиционер, ставленник либеральных республиканцев, за три дня до голосования снялся сам, сославшись на неравные условия.
Ведущие западные державы такая «органическая демократия» устраивала. Тем более что Салазар проявлял готовность сотрудничать, представляя себя в качестве надежного партнера в противостоянии с социалистическими странами. Еще в мае 1945 года он публично присягнул в верности союзникам в лице Великобритании и США, а поведение во время Второй мировой войны интерпретировал как «нейтралитет в пользу сотрудничества с Англией»[272].
В послевоенный период Салазар взял курс на сближение с Лондоном. Апофеозом политики укрепления «шестивекового альянса» стал недельный визит в 1957 году британской королевы Елизаветы II. Помимо Лиссабона, она посетила другие города, повсюду встречая ошеломляюще восторженный прием. Для португальцев визит послужил зримым подтверждением дипломатических успехов страны и остался в народной памяти на долгие десятилетия.
Режим Салазара не пребывал в изоляции и не подвергался остракизму на международной арене, как старалась доказать португальцам оппозиция, ссылаясь на неудачные попытки страны вступить в ООН. Помимо участия в НАТО, в 1948 году Португалия, также на правах учредителя, вошла в Организацию европейского экономического сотрудничества. Эта предшественница современной Организации экономического сотрудничества и развития появилась при активной поддержке США. Ее цели состояли в координации усилий по послевоенному восстановлению экономики Западной Европы и содействии интеграции региона.
Нейтральная Португалия оказалась среди получателей американских денег в рамках Плана Маршалла — программы помощи Европе, пострадавшей в ходе Второй мировой войны. С 1948-го по 1951 год Лиссабон получил 140 млн долларов.
В 1951 году был подписан Договор об обороне с США, предоставлявший американцам право использовать базу Лажеш на Азорских островах. В 1952 году Лиссабон принял историческую встречу в верхах НАТО, где в организацию были приняты Греция и Турция и где Салазар имел возможность лично пообщаться с главами государств альянса и произвести на них желаемое впечатление. Президент США поделился впечатлениями с канадскими министрами, заметив: «Из всех европейских государственных деятелей, с которыми я общался, Салазар показался мне самым ясномыслящим и рассудительным».
В 1960 году Португалия оказалась среди основателей Европейской ассоциации свободной торговли. В объединении, созданном Великобританией, также участвовали Австрия, Дания, Норвегия, Швеция и Швейцария — страны, не присоединившиеся к Европейскому экономическому сообществу, но обладавшие развитой экономикой и демократическими институтами. В 1962 году Салазар запросился в ассоциированные члены ЕЭС, но в Брюсселе отвергли заявку из-за португальской колониальной политики.
Осечка не сильно повлияла на экономические планы. В 1962 году Португалия присоединилась к Генеральному соглашению по тарифам и торговле, а двумя годами ранее стала членом Международного валютного фонда и Всемирного банка.
Добился Лиссабон и вступления в ООН. В 1955 году Португалию приняли наряду с Италией, Финляндией, Болгарией, Венгрией, Румынией и другими бывшими сателлитами гитлеровской Германии в результате пакетной сделки. СССР снял возражения по поводу капиталистических кандидатов, а США больше не противились допуску в ООН социалистических стран[273].
Послевоенная Португалия открывалась миру, по-прежнему отвергая только отношения с государствами социалистического содружества. В экономической области этот процесс был особенно заметен. Жесткий протекционизм сменился осмотрительным привлечением иностранного капитала и стимулированием промышленного развития.
Перемену курса диктовали новые реалии, сложившиеся в международной торговле. С окончанием войны поступления от экспорта резко упали. Сельскохозяйственное и минеральное сырье, которое страна традиционно предлагала торговым партнерам, перестало пользоваться привычным спросом и приносить прежний доход. Чтобы выйти из кризиса и встроить экономику в изменившуюся систему, было решено перестать делать ставку на сельское хозяйство, начать активно развивать промышленность, проводить индустриализацию.
Инициатором реформ выступило государство. Накопленные в военные годы валютные запасы позволяли маневрировать и осуществлять крупные капиталовложения.
Окончательно новая экономическая политика оформилась в 1950-е годы. В первом шестилетнем плане развития, выполнение которого началось в 1953 году, упор делался на создание современной инфраструктуры, прежде всего строительство дорог, электростанций, линий электропередач, а также развитие научно-технического образования.
Заложив основу для перехода от сельскохозяйственной к индустриальной модели развития, Португалия приступила к проведению политики так называемого «промышленного национализма», то есть импортозамещения важнейших видов промышленной продукции. В ходе второй «шестилетки», начавшейся в 1959 году, появились новые предприятия в таких отраслях, как машиностроение, металлургия, нефтехимия, производство цемента, целлюлозы, удобрений… При этом с помощью льготного банковского кредитования и таможенных барьеров были созданы преимущественные условия для национальных компаний.
В середине 60-х годов стратегию пришлось подкорректировать из-за изменения обстановки в колониях и сильного роста расходов на оборону. Требовалось срочно нарастить доходы, для чего было необходимо ускорить экономический рост, а для этого были нужны крупные финансовые вливания. Найти новые источники денег на ограниченном внутреннем рынке не представлялось возможным. Тогда-то и пригодилось вступление в Европейскую ассоциацию свободной торговли.
В 1965–1966 годах был принят дополнительный план, шире открывший португальский рынок для иностранного капитала, поощрявший конкуренцию и экспортную ориентацию. Одновременно максимально стимулировалась экономическая интеграция колоний, где начался бурный рост за счет притока колонистов, освоения территорий и начала добычи ценных полезных ископаемых. Эта политика была продолжена в третьем плане развития, осуществлявшемся с 1967-го по 1973 год.
Результаты послевоенного экономического развития Португалии впечатляют. С 1950 по 1974 год валовой внутренний продукт, очищенный от инфляции и подсчитанный в постоянных ценах, вырос более чем в три с половиной раза, а экспорт — более чем в шесть с половиной раз. При этом удельный вес обрабатывающей промышленности повысился с 18 до 37 процентов, а сельского хозяйства снизился с 28 до 16 процентов[274].
«Шестилетки» удавалось выполнять не полностью, но рост ВВП все равно ускорялся. Если в 1954–1960-ом в среднем он составлял 4,3 процента в год, то в 1960–1973-ем равнялся 6,9 процента. Периода столь быстрого экономического развития страна не знала в своей истории ни прежде, ни в дальнейшем. Если сравнивать показатели в 1960–1973-ем с другими государствами Европы, то более быстрые темпы в это время демонстрировала только Греция, а сходные — только Испания[275]