Первый натиск повстанцев удалось отбить, но война, раз начавшись, больше не прекращалась. В дальнейшем возникло еще одно освободительное движение — Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА). Три организации воевали не только с колонизаторами, но и между собой.
В июне 1961 года из Португалии сбежало больше полусотни африканских студентов. Через Испанию и Францию они выбрались из страны и присоединились к освободительным движениям. Образованные африканцы заняли в организациях видные посты, а после провозглашения независимости стали государственными деятелями, в том числе президентами и министрами.
В августе Португалия потеряла свою первую территорию в Африке. Дагомея (нынешний Бенин) заняла крепость-факторию Сау-Жоау-Батишта-де-Ажуда, основанную в 1680 году как перевалочный пункт работорговцев. Потеря была символической. Территория крошечной колонии составляла меньше пяти гектаров, а проживали в ней два человека: комендант и его помощник. Но это было только начало. Микроскопическая трещина стала быстро расширяться.
Чуть раньше, в апреле, в Марокко прошла конференция национально-освободительных движений португальских колоний. Ее целью было скоординировать действия и обсудить методы борьбы. Наряду с африканскими организациями, в конференции участвовали индийские националисты.
Вскоре выяснилось, что именно владения на Индостане были самым слабым звеном, с которого пошел распад колониальной империи. Не успел завершиться 1961 год, как Португалия лишилась крепостей и территорий, принадлежавших ей четыре с половиной столетия.
В 1947 году Индия обрела независимость от Великобритании и предложила провести переговоры, чтобы обсудить возвращение территорий, захваченных португальцами в XVI веке. Лиссабон категорически отверг возможность отказа от своих владений, заявив, что они являются неотъемлемой частью страны, и перебросил на Индостан дополнительные войска.
Позицию колониальной державы осудила Генеральная Ассамблея ООН, где с каждым годом все больше мест занимали новые, недавно освободившиеся государства. Жители индийских колоний, поощряемые из Дели, организовали массовые акции протеста против колониальных властей, которые были подавлены с применением оружия.
Убедившись в невозможности мирного решения вопроса, индийцы перешли к силовым методам. В 1954 году национально-освободительные движения захватили два маленьких португальских анклава: Дадра и Нагар-Хавели.
В декабре 1961 года настал черед основных португальских владений: Гоа, Диу и Дамау. Индийские войска, обладавшие многократным превосходством в живой силе и технике, заняли территорию после двухдневных интенсивных обстрелов с земли, моря и воздуха. Португальский гарнизон Гоа, личный состав которого насчитывал три тысячи военнослужащих, потеряв около сотни человек убитыми и ранеными, капитулировал[296].
Индия включила Гоа, Диу и Дамау в состав страны. Совет Безопасности ООН оставил эти действия без последствий. Резолюция с осуждением захвата португальских колоний была отклонена благодаря вето, наложенному СССР.
В Португалии унизительное поражение и отказ союзников по НАТО оказать действенную помощь вызвали тяжелые чувства. Великобритания целую неделю тянула с ответом на просьбу Лиссабона предоставить аэродромы для переброски подкреплений. «Если бы не эта задержка, мы, конечно же, нашли бы альтернативные пути», — сокрушался Салазар.
Губернатора Гоа, не выполнившего приказ стоять насмерть, уволили из вооруженных сил. Представители бывших индийских владений продолжали заседать в парламенте, как будто ничего не произошло. Уроженцам Гоа, желавшим эмигрировать в Португалию, было предложено гражданство.
В 1963 году партизанская война началась в Гвинее-Бисау. Под руководством Африканской партии независимости Гвинеи и Кабо-Верде (ПАИГК) повстанцы, располагавшие поддержкой соседней Гвинеи-Конакри, развернули боевые действия на всей территории, вынудив португальские войска перейти к обороне.
В 1964 году примеру Анголы и Гвинеи-Бисау последовал Мозамбик. В этой колонии обстановка накалялась постепенно, но неуклонно. Сдержать отряды Фронта освобождения Мозамбика (Фрелимо), год за годом продвигавшиеся с севера, от границы с союзной Танзанией, на юг, не смог даже такой беззаветный защитник империи, как генерал Каулза де Арриага.
Обострение ситуации в стране и колониях происходило на фоне ухудшения позиций на международной арене. С избранием в 1961 году президента Джона Кеннеди американские власти стали публично критиковать колониальную политику Португалии, в том числе в ООН. Таким образом Вашингтон надеялся за счет Лиссабона наладить отношения с молодыми государствами Африки и с развивающимися странами в целом.
С критикой колониальной политики Португалии выступили и другие союзники по НАТО, хотя сами они тоже вели колониальные войны. Франция погрязла в кровопролитном конфликте в Алжире, а Великобритания, подавляя восстание в Кении, загнала в резервации самый многочисленный народ страны.
В ответ на критику Салазар провозгласил, что «европейские и африканские португальцы» будут сражаться «в гордом одиночестве». В печати появились антиамериканские статьи и карикатуры. Лиссабон пригрозил выходом из НАТО.
Глава правительства не допускал даже теоретической возможности расстаться с заморскими владениями. Он отвергал любые планы США, предлагавших предоставить колониям независимость с предварительным переходным периодом. Его не устраивали ни 10 лет, ни неопределенно долгий срок. Выступая в январе 1962 года в Национальном собрании, Салазар заявил: «Мы не можем, не отрицая и не предавая себя и свое, вести переговоры об уступке национальной территории и передаче проживающего там населения иностранным суверенам».
Еще в 1951 году в конституцию были внесены изменения, превратившие «Португальскую колониальную империю» в «португальские заморские провинции». В Анголе и Мозамбике были созданы законодательные советы — прообразы парламентов с сильно урезанными полномочиями[297].
Новая терминология означала, что отныне колонии считались органической частью страны. Любая попытка отторгнуть их от метрополии приравнивалась к покушению на территориальную целостность самой Португалии.
Для удержания «заморских провинций» были использованы все возможные средства. Применялись и поощрительные, и репрессивные методы.
Проводились реформы, направленные на включение африканцев в социально-экономическую жизнь, воспитание местной элиты. В столицах Анголы и Мозамбика появились университеты, открывались начальные и средние школы.
Все жители колоний формально получили статус гражданина страны. Ранее чернокожее население делилось на два класса: индиженаш (туземцы) и ассимиладуш (ассимилированные, перенявшие культуру колонизаторов).
Ассимиладуш были приравнены к белым гражданам, а туземцы — поражены в правах. По сути, их положение не отличалось от рабского. Они не могли по собственной воле покидать места проживания и были обязаны делать то, что им прикажут колониальные хозяева. Зачастую это были тяжелые принудительные работы на плантациях или в шахтах.
Чтобы выбиться в ассимиладуш, туземцы должны были обратиться в католическую веру, научиться читать и писать, носить европейскую одежду, перенять обычаи колонизаторов. Таковых к началу национально-освободительных войн среди чернокожих жителей набралось меньше одного процента.
Лиссабон надеялся, что ассимиладуш станут опорой колониальных властей, проводниками их политики, надежными рычагами управления населением. Получилось наоборот. Выучившись читать и писать, окончив миссионерские школы, самые способные отправились в метрополию получать высшее образование. Там они познакомились с революционной литературой, осознали несправедливость колониальной системы и приобщились к подпольной кружковой деятельности. Почти все основатели освободительных движений учились в португальских вузах.
Впоследствии кампания по усиленному просвещению африканцев была подкорректирована. Активизировалась идеологическая борьба с национально-освободительными движениями. Наряду с наглядной агитацией и пропагандой, усилилась работа по выявлению сочувствующих борцам за независимость среди интеллигенции. Любые проявления симпатии к ним жестко пресекались и наказывались.
В 1963 году, после девяти лет простоя, на Кабо-Верде возобновил работу концлагерь Таррафал. На сей раз его открыли для деятелей национально-освободительных движений.
Восемь лет провел в концлагере один из крупнейших ангольских литераторов Луандину Виейра — сын белых колонистов, вступивший в МПЛА. В 1965 году Общество португальских писателей присудило Виейре премию за сборник рассказов «Луанда». В тот же день «группа неизвестных» разгромила секретариат организации.
Погромщиков не нашли, а общество вскоре упразднили. Газета, написавшая о лауреатах премии хвалебную статью, была закрыта на полгода и обложена крупными штрафами[298].
В эпоху деколонизации Португалия осталась единственным государством, упорно державшимся за свою империю. Проводить политику, шедшую вразрез с общемировыми процессами, позволяла поддержка общественного мнения внутри страны.
С принципиальных позиций колониальную политику критиковала только компартия. Еще на III съезде, состоявшемся в 1943 году, за народами «заморских территорий» было признано право на создание собственных государств, а в 1957 году на V съезде была принята декларация о «праве на самоопределение и независимость», причем «немедленную и полную». Но партия находилась под запретом, а съезды проходили в условиях подполья.
В некоммунистическом лагере некоторые тоже допускали возможность полного отделения колоний в будущем. Голоса в поддержку ограниченной автономии «заморских провинций» порой раздавались и в правительственных кругах. Однако большая часть общественных и политических деятелей, в том числе оппозиционных, критикуя отдельные аспекты официальной линии, в целом сильно с ней не расходились.