С Марселу Каэтану получилось так: исправления оказались хуже оригинала, потому что они хотели сделать что-то небольшое, а в результате не смогли сделать ничего[318].
Самыми заметными были изменения формальные. Каэтану переименовал большую часть организаций и структур, появившихся при Салазаре. Новое корпоративное государство стало называться Социальным государством, заморские провинции — штатами, Национальный союз — Национальным народным действием, Международная полиция защиты государства (ПИДЕ) — Общей дирекцией безопасности, Предварительная цензура — Предварительной проверкой…
Другим стал стиль общения правителя с народом. С января 1969 года Каэтану регулярно проводил по телевидению «Семейные беседы». В журналах публиковались фотографии премьера в окружении детей и внуков. Все это контрастировало с обликом сдержанного, аскетичного Салазара.
Реальные изменения тоже последовали. Национальный союз возглавил Жозе Гильерме де Мелу-и-Каштру, сторонник демократического строя европейского типа. На выборах 1969 года в списки кандидатов союза попали молодые политики, выступавшие за либерализацию во всех областях политической и общественной жизни.
Сами выборы проходили в изменившейся обстановке. Помимо Национального союза, в них участвовали Демократическая избирательная комиссия (ДИК), негласно возглавляемая коммунистами, Избирательная комиссия демократического единства (ИКДЕ), где основную роль играл лидер основанного в Женеве движения Португальское социалистическое действие Мариу Соареш, и Монархическая избирательная комиссия.
Как и прежде, все места достались союзу, набравшему 88 процентов голосов. ДИК получил 10,3 процента, ИКДЕ — 1,5 процента, а за монархистов проголосовало ничтожное меньшинство[319].
Несмотря на прежний результат, атмосфера в парламенте изменилась радикально. Часть молодых политиков составили отдельную фракцию — Либеральное крыло, выступавшую с критикой режима и консервативного большинства. Среди либералов выделялись два Франсишку: адвокат Са Карнейру и журналист Пинту Балсемау.
Для всех были очевидны и другие политические сигналы. Мариу Соареш смог участвовать в выборах благодаря разрешению вернуться из Сан-Томе, где отбывал ссылку. Еще более резонансным решением нового главы правительства было позволение приехать на родину епископу Порту Антониу Феррейре Гомешу. Церковного иерарха целое десятилетие не пускали в страну из-за направленного Салазару меморандума. В послании епископ раскритиковал политику председателя правительства. Он назвал ее причиной роста социального неравенства, предложил встретиться и обсудить необходимые демократические преобразования.
Свободнее стало чувствовать себя профсоюзное движение. Его руководство уже не должно было утверждаться в правительстве, могло само устанавливать международные связи. Административный контроль упразднялся. Теперь профсоюзы можно было приструнить только через суд.
Коммунисты не преминули воспользоваться послаблениями. В 1970 году была создана Всеобщая конфедерация португальских трудящихся (Интерсиндикал). Официально ее не зарегистрировали, но к 1974 году в профцентре состояли сотни тысяч человек.
В экономике Каэтану окончательно отменил политику промышленного кондиционирования, которая во многом уже не действовала, но официально оставалась в силе, сдерживая развитие конкуренции и приток иностранного капитала.
В июне 1972 года в Брюсселе был подписан торговый договор с ЕЭС. Он вводил преференции для некоторых португальских сельскохозяйственных товаров и предусматривал выделение кредитов на структурные реформы.
При Каэтану началось осуществление крупных проектов, до сих пор играющих важную роль в экономике. Прежде всего это первый в стране искусственный порт Синеш, ставший крупнейшим транспортным центром. Его специализированные терминалы позволяют осуществлять перевалку грузов различного типа, в том числе нефти и газа. Значительный вклад в электроснабжение страны вносит ГЭС Алкева, построенная на реке Гвадиана. В Мозамбике на реке Замбези была возведена крупнейшая в Африке ГЭС Кабора-Басса.
Перемены внушали либералам оптимизм. Начальный этап правления нового премьера стали с надеждой называть «Марселистская весна» (Primavera Marcelista).
Долго оттепель не продлилась. Наряду с либеральным течением, ратовавшим за движение в направлении демократии европейского типа, в правящих кругах были сильны сторонники старой линии во главе с президентом Америку Томашем, принимавшие в штыки любой отход от политики Салазара. За их спинами маячил «Португальский легион». К тому же в 1970 году левая оппозиция начала диверсионные акции, что не могло не повлечь ответной реакции и привело к закручиванию гаек.
Не сложились отношения у Каэтану со студенчеством. После того, как на открытии нового корпуса Коимбрского университета был лишен слова глава студенческой ассоциации, учащиеся освистали президента Америку Томаша. Главу ассоциации арестовали. Следующие полгода учащиеся устраивали забастовки и акции протеста. Студенты, среди которых и без того были сильны антиправительственные настроения, массово переходили в оппозиционный лагерь.
В 1973 году произошел разрыв с Либеральным крылом в парламенте. Са Карнейру и Пинту Балсемау покинули Национальную ассамблею. Они окончательно убедились, что их реформаторские замыслы не найдут поддержки и не имеют шансов на воплощение.
«Попыткой участия в политике» назвал свою работу в парламенте Са Карнейру. «Это конец», — бросил он на прощание. Многие восприняли его слова не только как констатацию факта, но и как прозрачный намек на скорую кончину режима[320].
Не склеивались отношения с Католической церковью. Епископ Порту после триумфального возвращения к пастве продолжил смелые речи, вызывавшие негодование в правительственных кругах. В колониях иерархи ощущали себя уже не столько португальскими, сколько ангольскими, мозамбикскими, гвинейскими подданными. Росло число католиков с радикально левыми взглядами.
Оппозиционные силы наращивали давление и усиливали координацию. В апреле 1973 года в Авейру легально прошел III съезд Демократической оппозиции. Впервые на нем собрались представители всех течений: от коммунистов и социалистов до левых католиков. Участники съезда минутой молчания почтили память лидеров ПАИГК и Фрелимо Амилкара Кабрала и Эдуарду Мондлане, убитых агентами ПИДЕ, посетили могилу писателя-коммуниста Мариу Сакраменту. В результате бурных дискуссий было решено идти на назначенные на октябрь парламентские выборы единым списком[321].
Выборы прошли по знакомому сценарию. Перед голосованием оппозиция сняла своих кандидатов, объявив об отсутствии условий для свободного волеизъявления. Национальный союз, как всегда, получил все места, но очередной триумф никого не обманул. Было очевидно, что до конца срока новый-старый парламент вряд ли доработает.
В воздухе запахло переменами. Компартия приостановила диверсионную деятельность Революционного вооруженного действия и сосредоточилась на мирных формах борьбы. В 1973 году по стране прокатилась волна забастовок. Только крупных стачек было больше трех десятков.
Ощущение надвигающейся бури царило среди политической эмиграции. Мариу Соареш, находившийся в Париже, срочно бросился сколачивать собственную партийную организацию. Ее удалось создать с помощью друзей из Социал-демократической партии Германии, в том числе канцлера страны Вилли Брандта. Организационные расходы взял на себя Фонд Фридриха Эберта.
В апреле 1973 года в немецком городке Бад-Мюнстерайфель состоялся съезд Португальского социалистического действия. Делегаты, прибывшие из Женевы, Лондона, Парижа, Бразилии, Алжира, Швеции, 20 голосами против 7 постановили преобразовать движение в партию. Шаг был обоснован «конкретными требованиями момента» и «необходимостью подтолкнуть активистов на выполнения великих задач в будущем». Среди основателей партии были будущие премьеры, члены правительства, спикеры парламента, гроссмейстер Великой восточной лузитанской ложи.
«Спешка, с которой я был вынужден создавать Социалистическую партию, в основном объяснялась тем фактом, что я чувствовал скорый крах системы, — объяснил впоследствии свои действия Соареш. — Поэтому мы должны были организоваться, иметь партию с признанными руководителями, способными говорить от ее имени и быть услышанными»[322].
Приходилось спешить, чтобы в новой Португалии не проиграть коммунистам, имевшим разветвленную структуру по всей стране. Отец Соареша, человек состоятельный, в годы Первой республики занимал пост министра колоний и мог позволить дать детям хорошее образование. Среди репетиторов, которых он нанял молодому Мариу, был Алвару Куньял.
Генсек компартии повлиял на взгляды будущего лидера социалистов, который начал политическую деятельность, вступив в молодежную организацию компартии. «Я был очарован умом Куньяла, потому что он был мечтателем, — вспоминал Соареш. — Он всегда говорил о грядущей заре революции, о коммунизме».
Пути с компартией разошлись в 1950 году. Соареш не годился для того, чтобы быть дисциплинированным партийным штыком, беспрекословно выполнять поручения и бороться в условиях подполья. Из партии его исключили. К тому времени он разочаровался в коммунистических идеях и тяготел к более умеренному варианту социализма, что и воплотил в собственной организации.
Обстановка накалялась с каждым месяцем. Весомый вклад в рост недовольства населения внес разразившийся осенью 1973 года мировой нефтяной кризис. Арабские члены Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) перестали поставлять «черное золото» государствам, поддержавшим Израиль в ходе войны с Сирией и Египтом.