На юге компартию атаковали с противоположного фланга. Бурную деятельность развили ультралевые группировки: Коммунистическая партия португальских трудящихся — Движение за реорганизацию пролетарской партии, Народно-демократический союз, Революционная партия пролетариата — Революционные бригады, Лига революционного союза и действия и так далее, и тому подобное. У них неожиданно появились значительные финансовые средства, позволявшие проводить широкие рекламные кампании и дискредитировать левую политику сверхрадикальными лозунгами, представлявшими ее в абсурдном, глупом и отталкивающем виде.
Соцпартия тоже активизировалась. Победа на выборах в Учредительное собрание еще не означала окончательного перелома, так как коммунисты располагали поддержкой части военных, а политика правительства Вашку Гонсалвеша шла в их русле. Киссинджер назвал эти выборы «конкурсом, не имеющим значения». Мариу Соареш с таким выводом согласился. «Когда в стране революционная ситуация, боевой динамизм коммунистов меняет результаты подсчетов. Их способность влиять на борьбу масс… придает им намного большую силу, чем представительство на выборах», — подчеркивал он в интервью французскому журналисту. [378]
Социалисты отмежевывались от союза с компартией, которая не раз его предлагала, шли на обострение, раздували противоречия, изыскивали конфликты, делая все, чтобы любые формы сотрудничества стали невозможны. Так, 1 мая 1975 года Мариу Соареш демонстративно покинул стадион во время праздничного митинга и провел собственный, обвинив ДВС и компартию в том, что его изгнали с трибуны.
В конце мая вспыхнул скандал вокруг вечерней газеты «Республика», получивший громкий международный резонанс. Издание, основанное после свержения монархии для пропаганды либеральных и атеистических идей, пережило Первую республику и во времена правления Салазара заслужило славу самого оппозиционного из легальных средств массовой информации.
В 1972 году его главным редактором стал будущий член руководства соцпартии и гроссмейстер Великой восточной лузитанской ложи Раул Регу. После революции он превратил «Республику» в рупор своей партии. Тираж упал вдвое: с 60 до 30 тысяч экземпляров.
Группа сотрудников, значительную часть которой составляли типографские рабочие, захватила здание и назначила одного из журналистов временно исполняющим обязанности главного редактора. Новые хозяева объявили о том, что хотят «вернуть газету народу» и будут выпускать «независимое» издание. В вечеру соцпартия организовала манифестацию и осаду редакции, продолжавшуюся всю ночь. Чтобы избежать столкновений и жертв, власти распорядились временно закрыть газету и опечатать здание.
Конфликты, в которых рабочие коллективы брали власть в свои руки, были частью революционной действительности. Не миновала их и печать. В данном случае за бунтом стояли ультралевые, но соцпартия обрушила весь гнев на коммунистов и правительство Вашку Гонсашвиша, обвинив их в покушении на свободу прессы.
«Дело «Республики» вновь поставило Португалию в центр информационного потока всего мира. Точка зрения социалистов была растиражирована крупнейшими СМИ. Ее подкрепляли кадры ночной манифестации при свете костров, со скандированием антикоммунистических и антиправительственных лозунгов. Вывод напрашивался сам собой — соцпартия борется за демократию против диктатуры Революционного совета и правительства, за которыми стоят коммунисты[379].
На международной арене тучи сгущались давно. НАТО перенесла на более поздний срок заседание Группы ядерного планирования, объяснив это опасением утечки информации из-за присутствия коммунистов в португальском правительстве. Президент Кошта Гомеш был вынужден уведомить Госдепартамент о приостановке участия в этом руководящем органе альянса.
Лиссабон боялся, что не сегодня-завтра его настоятельно попросят покинуть и саму организацию. Уверения португальских политиков о приверженности международным обязательствам не принимались. Напротив, худшим в НАТО считали вариант, при котором коммунисты формируют правительство и заявляют, что страна остается в составе альянса. «Я не вижу, как можно иметь значительное коммунистическое присутствие в организации, которая была создана с целью противостоять коммунистическому вызову», — заявил в Брюсселе на саммите НАТО президент США Джеральд Форд[380].
На Азорских островах внезапно буйно расцвели сепаратистские настроения. В апреле в Лондоне был создан Фронт освобождения Азор. В мае на саммите НАТО Джеральд Форд прозондировал у европейских коллег почву относительно их реакции на поддержку американцами независимости архипелага. В июле административный центр островов Понта-Делгада сотрясла многотысячная манифестация сторонников отделения. В августе было создано вооруженное крыло фронта, разгромлены местные отделения левых партий[381].
Европейцы были не в восторге от американской затеи поддержать азорских сепаратистов. Они считали, что такие резкие недружественные шаги лишь усилят позиции коммунистов и подтолкнут страну в объятия СССР. В Европе предпочитали действовать тоньше, не прибегая к военной силе.
В июле Совет министров ЕЭС обусловил предоставление кредитов прогрессом Португалии на пути построения «настоящей демократии». Работа велась и с СССР. Советскому руководству намекали, что поведение Москвы на португальском направлении будет рассматриваться как доказательство серьезности намерений и приверженности развитию добрых отношений с Западом в целом.
В августе в Хельсинки предстояло подписание Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Советское руководство считало его ключевым документом, подводившим правовую основу под достижения политики разрядки международной напряженности и создававшим условия для мирного сосуществования государств с различным общественным строем. Иными словами, закреплявшим сложившееся соотношении сил в Европе, узаконивавшим существование социалистических стран и превращавшим их в такие же полноправные субъекты международного сообщества, как и капиталистические.
Рисковать обострением отношений со всей Западной Европой советское руководство не собиралось. Это стало очевидно в октябре, когда президент Кошта Гомеш совершил четырехдневный визит в СССР. Он посетил Москву, Загорск и Ленинград, побывал в Военной академии имени М. В. Фрунзе, Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, Большом театре, Эрмитаже, на крейсере «Аврора». По итогам визита были подписаны договоры об экономическом, научно-техническом, культурном сотрудничестве.
В ходе беседы с генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым генерал, прошедший военную стажировку в США, попытался объяснить советскому руководителю причины, по которым его страна продолжает оставаться в западных структурах, и встретил полное понимание. Более того, Леонид Ильич сам четко обосновал гостю, почему Португалии и дальше следует оставаться в орбите Запада. В качестве доводов он привел ее географическое положение, членство в НАТО, приверженность подавляющего большинства жителей католичеству. Напомнив, что Хельсинкский заключительный акт предусматривает сохранение баланса сил между НАТО и Организацией Варшавского договора, а выход Португалии из западного военного блока может нарушить равновесие, генсек расценил такую возможность как негативный сценарий[382].
Когда Кошта Гомеш любовался шедеврами Эрмитажа, Вашку Гонсалвеш уже не был премьер-министром. Глава правительства не пережил «жаркого лета». Его последний кабинет пал в конце августа в результате борьбы в руководстве ДВС.
Власть лихорадило все лето. Чтобы как-то стабилизировать обстановку, 8 июля Ассамблея ДВС приняла документ «Союз народа и ДВС. За строительство социалистического общества в Португалии», подготовленный ультралевыми. В нем предлагалось создать на всех уровнях, от местного до общенационального, Народные собрания — подобие Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. В этих параллельных «органах прямой власти народа», сформированных по непартийному признаку, решения должны были приниматься открытым голосованием и быть обязательными для любых инстанций.
Соцпартия и НДП расценили решение Ассамблеи ДВС как попытку установить военную диктатуру и вышли из правительства. Социалисты с помощью других партий собрали стотысячный митинг, на котором Мариу Соареш потребовал отставки Вашку Гонсалвеша.
Ответом ДВС стало создание Директории, в которую вошли президент Кошла Гомеш, премьер Вашку Гонсалвеш и командующий Копкон Отелу де Карвалью. Триумвират получил часть полномочий Революционного совета и стал верховным органом власти, но между его участниками не было единства. Президент принадлежал к умеренному крылу ДВС, премьер — к левому, а командующий Копкон — к ультралевому.
7 августа был обнародован «Документ девяти» — манифест умеренного крыла ДВС, объявивший о несогласии с политикой правительства. В нем отвергались как «модель социалистического общества по типу восточноевропейской», для которой характерен «бюрократический дирижизм, типичный для тоталитарных режимов», так и западноевропейская социал-демократическая модель, потому что «португальские проблемы не могут быть преодолены воспроизведением классических схем развитого капитализма». Документ призывал к построению социалистического общества «в условиях политического плюрализма» и «в ритме, соответствующем конкретной социальной реальности» страны с сохранением «свобод, прав и основных гарантий». В нем осуждались чрезмерно быстрые темпы национализации, разрушающие формы социальной и экономической организации общества, предлагалось укреплять отношения с ЕЭС.
Текст получил название по числу первоначально подписавших его офицеров, но реально его поддержало гораздо больше военных. К нему сразу же присоединились 16 командиров частей Копкон и Военно-морского флота, в том числе герой революции Салгейру Мая. За август под документом подписалась большая часть офицеров. Мариу Соареш опубликовал открытое письмо президенту, в котором фактически поддержал «Документ девяти» и призвал к формированию правительства национального спасения.