Посол США Фрэнк Карлуччи знал о содержании «Документа девяти» заранее. Он регулярно встречался с его автором Мелу Антунешем — одним из идеологов ДВС, разработчиком программы движения, после революции занимавшим посты в Госсовете и временных правительствах. Американский дипломат сразу высоко оценил потенциал «документа». Несмотря на революционную риторику и отрицание западноевропейской социал-демократии, в нем, по сути, содержался призыв идти именно этим путем. «Документ девяти» отвергал восточноевропейскую модель во главе с СССР и возвращал Португалию в лоно коллективного Запада во главе с США. «Это больше, чем клочок бумаги, — заявил Карлуччи. — Это бомба». И, прихватив с собой «документ», отправился в Вашингтон убеждать Киссинджера в том, что у Португалии есть шанс[383].
8 августа в парижской газете «Либерасьон» появилось «Письмо к португальскому народу» бывшего агента ЦРУ Филипа Эйджи. В нем он уверял, что в ближайшие месяцы США будут стремиться создать в стране обстановку хаоса, чтобы обвинить в этом левых и привести к власти своих союзников из числа «умеренных» военных и политиков. Сотрудник американской разведки, порвавший с ней после более чем двух десятилетий работы, напомнил, что подобную тактику Вашингтон отработал в послевоенных Италии, Греции, Франции. Эйджи обнародовал имена резидента ЦРУ и его подчиненных в Лиссабоне и заверил, что партии, выступавшие против правительства, получали американские деньги.
В тот же день Вашку Гонсалвеш сформировал новое правительство, в которое не пригласил представителей политических партий. Сторонники «Группы девяти», в том числе ее лидер Мелу Антунеш, были выведены из кабинета министров и из Революционного совета.
Но усиливающееся брожение и углубление раскола было уже не остановить. Страна шла вразнос. «Революция в опасности, — заявил Вашку Гонсалвеш в интервью французской газете «Монд». — Ей угрожают реакционные силы, которые находят поддержку в армии и в руководстве некоторой части левых». По его словам, речь шла о том, чтобы «продвигаться к социализму или вернуться к фашизму». «Португалия стоит перед выбором. Другой альтернативы нет», — заключил премьер.
14 августа ультралевая фракция ДВС во главе с Отелу де Карвалью обнародовала свой документ, в котором раскритиковала как «Группу девяти», так и коммунистов. 28 августа командующий Копкон обратился к коллеге по триумвирату Вашку Гонсалвешу с предложением уйти в отставку, выдержанном в иронично-издевательском тоне. «Успокойтесь, дорогой друг, — говорилось в послании. — Советую Вам отдохнуть, выспаться, поразмыслить и почитать на досуге. Вы очень нуждаетесь в продолжительном и заслуженном отдыхе после такого революционного марафона».
Сам Карвалью намеревался по-прежнему руководить Копкон и страной. «Как говорил Мао (цитирую классиков), «революционер всегда должен быть с большинством народа», — подчеркивалось в послании. — И я буду продолжать возглавлять Революциию, пусть даже с моим интуитивным и ненаучным пониманием».
29 августа ЦРУ подготовило меморандум под красноречивым названием «На шаг ближе к гражданской войне». Он стал итогом командировки в Португалию заместителя директора разведывательной организации Вернона Уолтерса. Не исключая скатывания страны к полномасштабному вооруженному конфликту, меморандум оставлял возможность для мирного урегулирования.
«Антикоммунистическая фракция Мелу Антунеша должна теперь решить, будет ли она переворачивать ситуацию, как он ранее обещал сделать, или возможность изменить направление движения страны будет упущена», — подчеркивалось в документе. В нем также упоминалось, что умеренные офицеры «пользуются поддержкой генерала Карвалью»[384].
Рассчитывали США и на социалистов. Мариу Соареш попросил Уолтерса о понимании и политической поддержке, а тот счел, что с помощью соцпартии возможно контролировать обстановку.[385].
30 августа был опубликован президентский указ о назначении Вашку Гонсалвеша начальником Генштаба. Умеренное крыло это не устроило. 5 сентября на Ассамблее ДВС бывший премьер и его сторонники были выведены из Революционного совета, что окончательно лишило бывшего премьера возможности влиять на ход событий.
Новым премьер-министром стал представитель умеренного крыла адмирал Жозе Пиньейру де Азеведу. В его правительство, которое приняло присягу 19 сентября, помимо военных, вошли четыре социалиста, два представителя НДП и один коммунист, что соответствовало результатам выборов в Учредительное собрание. Пост министра иностранных дел занял Мелу Антунеш.
«Сегодня мы завершили критический период нашей революции», — заявил Кошта Гомеш. Его надежды не оправдались. Обстановка продолжала накаляться, хотя казалось, что хуже было некуда.
В сентябре, октябре и ноябре все политические силы предпринимали максимум возможного, чтобы склонить победу на свою сторону. Некоторые акции поражали, хотя португальцы за эти горячие полтора года, казалось бы, должны были привыкнуть ко всему. Протесты собирались по любому поводы, вплоть до митингов студентов против оценок и экзаменов или манифестаций феминисток, побросавших в мусорные баки символы женского закрепощения: кастрюли, сковородки и бюстгальтеры.
22 сентября здание, в котором заседало правительство, взяли в осаду инвалиды колониальных войн. Их удалось разогнать только глубокой ночью прибывшим из Амадоры коммандос, которыми руководил полковник Жайме Невеш. В ходе столкновений несколько человек были ранены.
Военные, не смущаясь формы, проводили собственные манифестации. Революционный совет издал закон, запрещавший делать заявления, выражавшие мнения «отдельных лиц или групп военнослужащих», а прессе писать о том, что происходило в воинских частях, но в условиях революционной вольницы никто не собирался его выполнять.
Были инциденты и посерьезней. С армейского склада пропала тысяча автоматических винтовок. «Если оружие находится у левых, то оно в надежных руках», — прокомментировал Отелу де Карвалью, как всегда, не сдерживая ни эмоций, ни первых, пришедших на язык, слов. Правительство в ответ лишило Копкон права действий по поддержанию общественного порядка и создало собственные войска быстрого реагирования из парашютно-десантных частей, командиры которых принадлежали к правому крылу ДВС.
В конце сентября сотни ультралевых боевиков разгромили испанские дипломатические представительства в Лиссабоне, Порту и Эворе. Это была их месть за казнь в Испании пяти баскских националистов.
Справа масла в огонь подливали реторнадуш, бурно реагировавшие на события в Анголе, где достигла апогея борьба за столицу между ФНЛА и УНИТА, в поддержке которых публично признались США и МПЛА. Реторнадуш проводили шумные митинги, захватили банк, требуя возмещения утраченного ими Африке имущества, блокировали Мост Салазара, переименованный после революции в Мост имени 25 апреля, создав неимоверную пробку.
В октябре перетягивание каната стало принимать все более опасные формы. Взрывались бомбы, на Азорах сепаратисты действовали уже в открытую. В воинских частях шли собрания, дебаты и склоки. Стороны начали обвинять друг друга в подготовке переворота. Газеты, в зависимости от направленности, регулярно публиковали сценарии левого или правого путча. Время бежало все быстрее, пока не пустилось вскачь, как в первые революционные дни.
13 ноября 100 тысяч бастующих рабочих-строителей взяли в кольцо резиденцию премьера и здание парламента, где заседало Учредительное собрание. Они добивались повышения зарплаты и заключения нового коллективного трудового соглашения. Больше суток депутаты провели в заточении без сна и пищи. Разблокировать квартал у правительства и президента сил и средств не нашлось, поэтому премьеру, во второй раз оказавшемуся в осаде, пришлось согласиться с требованиями забастовщиков.
16 ноября 200 тысяч человек вышли на центральную площадь столицы, устроив демонстрацию против политики правительства, организованную профсоюзами и поддержанную компартией. Они скандировали: «Власть — народу!» Некоторые депутаты Соцпартии, НДП и СДЦ стали высказываться за перенос Учредительного собрания в Порту, подальше от «лиссабонской коммуны».
18 ноября правительство тоже решило провести акцию протеста и объявило… забастовку. «Мне надоели эти шуточки, — пояснил премьер-министр репортерам причину беспрецедентного шага. — Слушайте, меня уже дважды запирали, вот. Хватит. Я не люблю, когда меня держат взаперти. Это мне осточертело».
В этот же день состоялось бурное заседание Революционного совета, на котором Отелу де Карвалью подвергли жесткой критике и сняли с поста командующего Лиссабонским военным округом, оставив ему только руководство Копкон. На освободившееся место был назначен член «Группы девяти» Вашку Лоуренсу.
В некоторых частях незамедлительно начались акции протеста и неповиновения в поддержку Отелу де Карвалью. Официально об отставке лидера ультралевой фракции ДВС объявлено не было.
19 ноября президент Кошта Гомеш встретился с американским послом США Фрэнком Карлуччи, а премьер-министр Пиньейру де Азеведу — с советским послом Арнольдом Калининым. 22 ноября глава государства пригласил во дворец Мариу Соареша и предложил ему создать совместное правительство с коммунистами.
Сотрудничество крупнейших левых партий было последним шансом сохранить устойчивость постреволюционной системы, не прибегая к силовым методам. «Вы сами видите, что другого решения сегодня не существует», — подчеркнул глава государства. Лидер социалистов «категорически» отказался, заявив, что такой вариант «отвечает интересам только коммунистов»[386].
Двери перед очередным переворотом были распахнуты. 24 ноября Революционный совет, где большинство теперь принадлежало близким к соцпартии членам «девятки», окончательно подтвердил отставку Отелу де Карвалью.