Какой-то шорох раздался сзади, и великий князь испуганно обернулся.
Княжна Олена с книжкой в руках виноватым тоном, кланяясь низко, произнесла:
— Прости меня, батюшка, служебницу и девку твою, я читала и не слышала, как вы с воеводой вошли. Позволь мне удалиться…
— Что ты здесь делаешь в столь поздний час?
— Читаю, батюшка.
— Ступай и ложись спать. Вот выдам тебя замуж, куда-нибудь подальше, там и будешь делать все, что хочешь, а у нас девкам после захода солнца спать положено!
— Да, батюшка, — низко поклонилась Олена, — я иду, батюшка.
И, прижимая к груди книгу, выскользнула за дверь.
— Государь, — взволнованно сказал Патрикеев, — неужели ты хочешь… Медведева… Но он еще не стар, он не чем себя не запятнал, он может нам еще пригодиться…
— Ладно, — раздраженно сказал Иван Васильевич, — мы подумаем, как с ним поступить…
… Симон опоздал на несколько минут. Когда он подошел к великокняжеским палатам оттуда выводили связанных Лукомского и его людей.
Позвякивая цепями, Симон укрылся в тени.
Как это возможно? Кто-то опередил меня? Кто бы это мог быть? Я знаю только одного такого человека! Ну, конечно, а вот и он.
Медведев устало вышел из кремлевских палат и, сжав губы, направился к выходу, где его ждал Малыш, сын того Малыша, на котором Василий приехал в Москву четырнадцать лет назад и кобылы чечерской породы, подаренной князем Федором Бельским Филиппу.
Проходя мимо арки, Василий, конечно, заметил в ней какого-то юродивого, но поглощенный своими мыслями, даже представить себе не мог, что это тот самый нищий с посохом набитым венгерскими золотыми, которого он встретил во дворе своего сгоревшего дома в «Березках» в первый же день пребывания на своей земле…
… Софья стояла на коленях у своего домашнего алтаря и горячо молилась.
Она с минуты на минуту ожидала трагической вести, и когда дверь позади скрипнула, она не обернулась, боясь выдать себя, а лишь чаще стала креститься и бить поклоны перед иконой святого апостола Андрея.
Паола на цыпочках подошла сзади и тоже опустилась на колени.
Софья не выдержала напряжения и повернула к ней голову.
— Что-то случилось? — спросила она, затаив дыхание и широко отрыв глаза.
— Нет, государыня, ничего, — ответила Паола. — Просто я встретила нашего органного игреца, и он просил передать тебе, что инструмент снова испортился, а потому выступление откладывается.
— Ах, вот как? — выдохнула Софья. — Откладывается… Ну что ж я терпеливая… Я подожду…
И продолжала истово молиться…
ЭПИЛОГДВОРЯНИН ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ
Осенью 1493 года, по приказу Великого князя, Иван Лукомский и поляк Матвей, латинский переводчик, были сожжены живьем в клетках, подвешенных над водой Москвы-реки.
Вместе с ними казнили двух братьев Селевиных, как сообщников вышеупомянутых заговорщиков, покушавшихся на жизнь великого московского князя.
Одного брата засекли кнутами на торгу до смерти, другому просто отрубили голову.
И хотя не удалось достоверно доказать никакой причастности литовских властей или Великого князя Александра к этому заговору, в народе, который всегда любит иметь в ком-нибудь врага, говорили, что это несомненно дело рук злобных литвинов и проклятых католиков.
Несмотря на то, что большинство экспертов-дьяков признали письмо князя Федора Бельского поддельным, оказались, однако, и такие, которые склонялись к мысли о его подлинности, и не будучи уверенным до конца, Великий князь решил не рисковать.
Таким образом, князь Бельский лишенный всех своих земель и имущества, коротал дни в темнице…
… В темнице также коротал свои дни и родной брат Великого князя Андрей Большой, по прозвищу «Горяй», и жить ему оставалось совсем недолго. Он умер в той же темнице 6 ноября 1494 года, пережив на полгода своего брата Бориса, с которым они вместе взбунтовались когда-то против Ивана Васильевича — Борис, оставаясь на свободе, умер еще раньше — 29 мая.
Теперь у Великого московского князя не было больше никого, кто мог бы претендовать на престол.
Единственным законным наследником по-прежнему оставался несовершеннолетний Дмитрий, который навсегда вошел в русскую историю как Дмитрий Внук.
…К началу 1494 года Верховские княжества навсегда прекратили свое существование.
Граница Великого московского княжества расширилась, продвинулась за Вязьму и прочно закрепилась там.
Великий князь литовский Александр, опасаясь дальнейшей экспансии, снова отправил послов с предложением заключить мирный договор на вечные времена и скрепить его другим договором — брачным, в чем, наконец, добился успеха, и 5 февраля 1494 года мир был заключен.
Значение этого договора для будущего Российского государства было огромно. Границы с Литовским княжеством на западе сильно отодвинулась, открывая два новых направления — на Смоленск и на Северские земли.
На следующий день после заключения мирного договора состоялось заочное обручение Андрея Казимировича и Олены Ивановны.
Еще через месяц солидное московское посольство во главе с князьями Ряполовским и Патрикеевым (сыном Ивана Юрьевича) вместе с дьяком Федором Курицыным отправилось в Литву для того, чтобы присутствовать при ратификации обоих договоров Великим Литовским князем Александром.
Портрет Олены Ивановны, писанный одним из венецианских мастеров, подчеркивающий всю самобытную и оригинальную красоту юной княжны, произвел на Александра огромное впечатление.
Что же касается мирного договора, то он сводился к обещанию «не вступаться» в земли друг друга и к лозунгу: «Кто мне друг, тот и ему друг, кто мне недруг — тот недруг и ему».
Заочно уже влюбленный в юную московскую красавицу, Великий князь Александр согласился на то, на что никогда не соглашался его отец: признать новый титул Ивана Васильевича — «Государь всея Руси».
Он не отдавал себе отчета, какими ужасающими последствиями будет чревато такое признание: большая часть земель Великого Литовского княжества были русскими, да и в целом это было русское княжество, в несколько раз большее московского.
В августе 1494 года в Москве побывало посольство Яна Хребтовича, главной целью которого было уточнить все мельчайшие условия вступления в брак Великого князя Александра и Великой княжны Олены.
Все было оговорено до мелочей, и отъезд Олены Ивановны из Москвы к своему будущему мужу был намечен на 15 января 1495 года.
… Десятого января 1495 года Медведев был срочно вызван в Москву.
Как всегда он явился к Ларе Олехову, который провел его к Патрикееву, однако Патрикеев вопреки всем ожиданиям повел Василия вовсе не в сторону палат Великого князя, а в противоположную.
Видя удивления Медведева, Патрикеев, кряхтя и задыхаясь, сказал:
— Скажи мне спасибо, что едва спас твою шкуру. Я думаю, тебе стоит на некоторое время убраться отсюда как можно дальше. Вот тебе новые грамоты и отныне ты больше не служишь Великому князю.
— Как? — поразился Медведев остановившись. — Я больше не дворянин Великого князя?
— Не-а, — цикнул зубом Патрикеев, — ты теперь дворянин Великой княгини.
— Софьи Фоминичны? — изумился Медведев.
— Сейчас увидишь.
Они вошли в палаты на женской половине Кремля, Патрикеев пошептался о чем-то со стражниками, и сказал, странно улыбаясь:
— Входи.
Медведев вошел и застыл в изумлении.
В красивой девятнадцатилетней девушке с книгой в руках трудно было узнать двенадцатилетнюю девчонку, которую он поймал, когда падала она с кремлевской стены.
— Здравствуй, Василий Медведев.
Медведев опустился на колено и поклонился.
— Когда-то ты спас мне жизнь, — сказала Олена, — я не забыла и никогда не забуду об этом. Теперь попрошу тебя сослужить еще одну очень важную для меня службу.
— Государыня, — взволнованно сказал Медведев, — я готов отдать за тебя жизнь.
— Надеюсь, что до этого не дойдет, — улыбнулась Олена. — Ты, должно быть, знаешь, что я выхожу замуж и через три дня отправляюсь в Вильно, где меня ждет жених. Через месяц я стану Великой Литовской княгиней. Я выпросила у батюшки, чтобы он отдал тебя мне. Он согласился, и вот я предлагаю тебе службу при моем дворе в должности начальника моей личной охраны.
— Я глубоко тронут, государыня, и сердечно благодарю, — тень смущения пробежала по его лицу.
— Ни о чем не беспокойся, — сказала Олена, — я знаю, что у тебя есть жена, которую ты очень любишь и дети. Ты будешь в Вильно один недолго, как только все наладится, я пожалую тебе хороший дом где-нибудь поблизости от меня, ты привезешь туда всю свою семью, а твоя жена, надеюсь, послужит украшением моего литовского двора.
Медведев лишь опустил голову, не зная, что сказать.
— Патрикеев проводит тебя куда следует, ты получишь все необходимое обмундирование, лошадь и оружие. Пятнадцатого января мы выезжаем. Я хочу, чтобы ты всегда был недалеко от меня. А вдруг я снова упаду с какой-нибудь стены. Кто же меня тогда поймает?
— Пока я буду рядом с тобой и останусь жив, тебе на грозит никакая опасность, — поклонился Медведев.
… Пятнадцатого января 1495 года с большой свитой Великая княжна Олена выехала из Москвы и через месяц прибыла в Вильно, где ей предстояло стать Великой княгиней Литовской.
Среди многочисленной свиты, сопровождавшей Олену, находился Василий Медведев.
Бывший дворянин Великого князя.
Дворянин Великой княгини.
Брест, июнь 2007 г.
Приложение
Возраст некоторых жителей имения «Медведевка» и некоторых основных действующих лиц эпопеи в 1494 году.
Василий Медведев, 35 лет — владелец имения.
Анна (Анница) Медведева, 32 года жена Василия
Иван, их сын — 12 лет
Анастасия, их дочь — 10 лет
Их дети: Олег — 7 лет
Анна — 6 лет
Екатерина — 2 года
Священник — отец Мефодий Яковлев,