Вот честно, у меня не было никакого желания участвовать во всём этом. Я уже собирался отбыть в столицу, состояние было «не трогайте дембеля», а тут такое. Раньше, когда я сам командовал разными кораблями, у меня было желание воевать, стремиться к большему, имя себе сделать. Имя-то я сделал, правда, всё схлопнулось с гневом императора на меня. Здесь это серьезно, меня теперь считали если не отверженным, то близко. Как-то все быстро позабыли заслуги близнецов. А вот разные революционеры, наоборот, Баталовых славили, думая, что они из их когорты. Патриоты-извращенцы.
При этом я делал свою работу от и до и не стеснялся учиться у более опытных коллег, получая знания по навигации и штурманскому делу. Опыт есть опыт, я не идиот, чтобы лишаться его из-за вспышек своего характера. Я понимал, что деятельных близнецов специально сунули в штурманы – тихая работа, болото по сути, – но делал вид, что полностью доволен ситуацией, иногда даже вслух радуясь своей службе: мол, так она мне нравилась. Некоторые кривились: видать, знали, в чём тут дело, и им моя реакция не нравилась, не этого они ожидали.
В принципе, да, мне нужен драйв, нужны ночные походы и атаки – в общем, веселье на коммуникациях противника, – а эта тихая работа, где нужны мозги и расчёты, для меня действительно как болото. Скукота. Однако я терпел и никому не показывал своих чувств. Разве что досаду, когда объявили, что война продолжается. Не я один имел уже чемоданное настроение, недовольных хватало, в основном из временно призванных. Да и вообще в последнее время настроение у меня не очень. Связь с близнецами имеет и другую сторону. Вот у малых сейчас зубки режутся, а раздражены от этого все четверо. И то, что мы в рейд идём, меня ничуть не волнует и не радует: не я же командир. Да и награды не интересуют, их у меня и так хватает, носить вон тяжело.
К вечеру мы оторвались от японских крейсеров, были один броненосный и два бронепалубных. Один, кстати, бывший английский, он нас до Владивостока и сопровождал. Значит, и его отдали макакам? Буду знать. И вот вечером первого же дня меня вызвал к себе командир крейсера Сухонин. Я как раз сдал вахту и хотел отправиться отдыхать, всё же восемь часов на ногах, две вахты. Две, потому что я ещё приболевшего товарища подменял. Тот с берега вернулся из увольнительной в никаком состоянии, организм его был отравлен продуктами распада алкоголя, и к моменту вахты товарищ маялся похмельем, вот я и выручил его. Он меня тоже пару раз подменял, когда мне на берег нужно было (да по бабам бегал).
Вот так я и двинул за вахтенным матросом, который меня нашёл и передал приказ командира крейсера. Кстати, я не испытывал никакого волнения или восторга оттого, что служу на легендарном корабле. Крейсер как крейсер. Да и не стал он ещё легендарным, а может, и не станет.
Сухонин же в лоб поинтересовался: правду ли писали в газетах, что мы с братом отлично видим в темноте?
– Ложь. Писаки раздули историю, чтобы тираж на волне патриотизма поднять.
– А мне служившие с вами офицеры сообщили, что вы видите ночью как днём и никто не может спрятаться от ваших глаз.
– Только если я командую кораблём. В остальных случаях я ночью ничего не вижу. Это касается и моего брата.
– Вот как оно? Я думал, мы сможем договориться и ночью погонять японцев.
– Не о чем договариваться, господин капитан первого ранга. Ночью я вижу как все. Темноту.
– Свободны.
Он прекрасно меня понял, но, видимо, не видел причину отказа. А я первую нашу встречу запомнил, и командир крейсера стал мне не люб до скрипа зубов, так что помогать ему я не буду. Пусть сам поработает, а то ишь, решил сесть мне на шею. Кстати, я узнал, почему он на меня зол был. Оказалось, ему старпом сказал, что я прибуду за сутки до окончания срока. Не знаю, откуда он это взял, но капитан взъярился, когда я прибыл только через сутки. Словом, подставил меня старпом. Правда, я ему отомстил, так что уже не сержусь на него. Так отомстил, что у нас теперь новый старпом, прежнего в госпиталь отправили, когда на него балка упала и ноги сломала. Вот тут честно не я. Смысл мне лгать? Я горжусь своими подставами.
Об этом я и думал, покидая личную каюту командира крейсера и направляясь к себе. Спать хочу. Что по поводу войны – чисто служба в рамках обязанностей обоих близнецов. Если кто рассчитывал на что-то большее, могут обломать зубы. Вот если бы мне свой корабль… Ух, аж адреналин по венам побежал. Нет, отныне мне это недоступно, так что забудем. А сейчас спать. Как же я устал.
Первый выход Беты не закончился пшиком, взяли одного американца с контрабандным грузом: паровозы, вагоны и рельсы, со всеми стрелками и остальным. Потопили два десятка рыбачьих шхун и разных лодок и вспугнули сторожевое судно, успевшее укрыться в бухте. А так восточное побережье Японии, омываемое водами Тихого океана, как вымерло: похоже, японцы знали, что наши будут тут работать, и увели всё. Трижды мы убегали от загонных групп японцев, они и броненосные крейсера использовали. Но мы всегда уходили.
Шесть дней длился набег, после чего мы с призом вернулись в бухту. А там столпотворение. Много наших побитых кораблей, а четырёх и вовсе нет: двух броненосцев («Победы» и «Пересвета») и двух броненосных крейсеров («Баяна» и «Рюрика»). Остальные сильно побиты, только несколько крейсеров на вид в порядке. Для команды «Авроры» и «Богатыря» это стало новостью, но я всё знал через Альфу, который в сражении не участвовал: с машинами миноносца были серьёзные проблемы, шёл ремонт, замена многих узлов и деталей.
А причина случившегося сражения в приказе из столицы – дать бой японской эскадре. Витгефт вывел все корабли, только наша пара и две группы вспомогательных крейсеров ушли кошмарить пути движения грузовых японских судов, чтобы грузы своей армии не возили. Только вот по иронии судьбы и японцы вывели все силы. Был бой, причём серьёзный: противники выстроились в линию и дрались в Японском море четыре часа. Точнее пока не известно, подробностей нет, но разошлись, по сути, при своём: очень серьёзно побиты что наши, что японцы.
Японцы потеряли броненосец и два броненосных крейсера, остальные едва держались на плаву, когда уходили с многочисленными дымами. Также японцы потеряли бронепалубный крейсер, но тут случайность, перелёт снаряда. Витгефт живой, только слегка контужен: снаряд в мостик «Цесаревича» попал. Потери в людях колоссальные, в городе много домов переоборудованы в госпитали, медперсонала не хватает. Множество пожаров на кораблях, на данный момент все потушены. Почти все корабли обеих эскадр изувечены. Но разошлись и направились в свои порты чиниться.
Во Владивостоке слабая ремонтная база, практически нет её. Мы, конечно, из Порт-Артура много что доставили на транспортах, включая людей, работа по ремонту пошла, но этого недостаточно. Многое нужно заказывать. Три корабля, из них два броненосца, встали на прикол надолго и, скорее всего, до окончания войны в строй не вернутся. Кормовая башня «Ретвизана» уничтожена со всем расчётом. «Россия» и «Ретвизан» были вынуждены выброситься на берег: не могли справиться с поступлением воды. Хорошо хоть вернуться смогли. В общем, много проблем у эскадры.
Кстати, бой длился больше семи часов, трижды сходились наши с японцами. Может, Витгефт и плохой моряк, но не трус, за одно это его стоило бы уважать.
Мы сдали свой приз интендантам, груз они посчитали ценным и сейчас подсчитывали, сколько нам выплачивать. А мы занялись крейсером. Команда проводила обслуживание систем. Кто-то получал увольнительные, и только я крутился как белка в колесе. Да, испортить мне жизнь капитан вполне мог, что и сделал: постоянные дежурства, усиления. Я не высыпался. Но служба есть служба. Пусть Сухонин перегибал, но он в своём праве.
Впрочем, я не забыл. Капитан, как только крейсер встал на якорь, отбыл с рапортами в штаб флота на доклад, а возвращался ночью и попал под пролётку. Пусть теперь полежит со сломанными ногами и рёбрами в госпитале, подумает о вечном. Вообще, Альфа угонял пролётку для акции в другом месте, но Сухонин пытался его остановить, чтобы довёз его до набережной, где ждала шлюпка с «Авроры». Ну, тормоза и не сработали. Достал меня капитан, ну вот как есть. Мог бы и дальше служить, если бы Бету не трогал.
Сам Бета на момент нападения прогуливался на виду у мостика – алиби делал. А Альфа жил в городе, снял квартирку, пока ремонт шёл, так что сработать чисто ему было легко. Поначалу я хотел использовать наган с глушителем, новые мембраны я уже сделал из более крепкой и лучшей резины, и звук действительно стал приглушённее. Однако решил, что убивать пусть и говнюка, но своего, это всё же перебор, так что просто поломал. Думаю, этого достаточно.
Шум в связи с травмами командира «Авроры» поднялся не особо большой. В тот вечер несколько офицеров устроили неподалёку покатушки на скорость, вот и решили, что это их работа. Разбирательство шло, но я особо не обращал на него внимания: наступило утро нового дня, работы много, ведь приказы Сухонина никто отменять и не думал. Решали, кто будет командиром крейсера, раз Сухонин на несколько месяцев выбыл, и на третий день назначили старпома с «России», крейсер надолго на ремонт встал.
Именно тогда меня вызвали в дом наместника, сразу после завтрака и знакомства с новым командиром. И не меня одного, Альфу тоже. Этому-то что надо? Ничего, надели парадную форму и прибыли куда нужно. Что интересно, за обоими близнецами прислали пролётки. Непонятно только, наёмные или из «гаража» наместника? Кучера были в обычной гражданской одежде, ничем не отличаясь от обычных возниц наёмных пролёток. Бета уточнил – ну, так и есть, наёмная, арендовали на весь день.
В приёмной пришлось подождать, недолго, около получаса. Честно сказать, июнь уже, причём конец месяца (было двадцать девятое число), вроде солнце жарит, но то и дело налетает холодный ветер с севера. Снаружи хорошо, свежо, а в приёмной душно, несмотря на открытые окна. Близнецы были в парадной форме, так что, в принципе, терпимо.