Этой ночью я планировал взорвать два оставшихся броненосца, а если повезёт, то ещё что-нибудь прихватить, но в остальном буду работать по складам, их в окрестностях города у военной базы хватало. В прошлый раз я их не трогал, взорвал лишь склад с боеприпасами и взрывчаткой. Однако тот склад находился в отдалении, и со стороны города перед ним был насыпан защитный вал, поэтому при взрыве склада город не пострадал, взрывная волна вверх ушла.
Из-за сторожевой службы добраться до броненосца было сложно, все воды вокруг контролировались британцами, наблюдателей было ну очень много. Где-то в пути от усталости плесну – и всё, поминай как звали. В этот раз китайского рыбака не наймёшь, во второй раз так не повезёт. Прикинул на глаз расстояние до броненосца от своего судна, потом от первого до второго корабля и понял: не смогу. Поэтому я решил схитрить.
Доплыл до берега (тут не так и далеко, метров двести), там полотенцем обсушился, надел форму местного солдата, винтовку – на ремень, и нагнал патруль, что довольно громко отбивал сапогами шагистику. Шедший впереди сержант командовал, поглядывая, правильно ли солдаты её выполняют. Некоторые не особо, видать, новички, один вообще винтовку уронил. Вот так, вместе со взводом солдат обходя бухту (их человек сорок, в основном китайцы, только сержант британец), я и добрался до места. Это оказалось несложно: встал замыкающим, ростом я не особо высок, из толпы не выделялся. А на месте было темно, так я просто присел и, дождавшись ухода патруля, добрался до берега.
Раздеваясь, с прищуром глянул в сторону пулемётного гнезда. Пулемёт был метрах в двухстах от меня, контролировал подходы к бухте со стороны суши. Стоит его прибрать. У меня было два станковых пулемёта, но теперь их нет, отдал обороняющимся в Порт-Артуре, им нужнее. Оба пулемёта отдал и почти все ящики с патронами, кроме одного: у меня винтовки остались под тот же патрон, а запас иметь стоит. Пулемёты незаметно выложил в трюме судна с боеприпасами, когда инспектировал его по части взрывчатки. А пулемёт – вещь хорошая и нужная, пусть будет, хотя бы один. Ну и ручной тоже неплохо бы заиметь, с ним обращаться легче, не то что с этой бандурой. Жаль, у британцев их нет.
Надев тёмное одеяние (Альфа несколько комплектов купил во Владивостоке), я скользнул в воду. А ничего так, теплая, всё же середина июля уже, двадцатое почти.
С первым броненосцем я закончил быстро. Пятнадцать минут на заплыв, большей частью под водой, затем вынырнул у борта, добрался до толстой якорной цепи и укрылся за ней. Было неприятно светло вокруг, но это не помешало мне сделать небольшое отверстие в борту чуть выше волн. Также железными блинами убирал броню в хранилище и, сразу доставая, топил. Фактически снимал слоями, как шкурку у лука. Так и прорезал отверстие, в которое вполне мог протиснуться. Впрочем, я так же работал и прошлой ночью, в первый налёт на Вэйхайвэй.
Прорезав отверстие, я протиснулся внутрь. Ещё пять минут потратил, чтобы добраться до порохового погреба. Его аж трое морпехов охраняло, поэтому я сближаться не стал. Наставил штабелями ящики с динамитом (должны до главного погреба взрывная волна и огонь дойти), поджёг бикфордов шнур, который Бета заранее нарезал, сорок минут будет гореть. Была причина по короткому времени: бикфордов шнур дымит, могут засечь по нему, учуять, пост-то рядом, за дверью. Эту самую дверь я заблокировал ящиками, ставя их аккуратно, чтобы не нашуметь. После чего вылез обратно и поплыл к берегу. Так же по суше хочу добраться до второго броненосца, а он довольно далеко от первого.
Получилось. Более того, я находился на борту броненосного крейсера, того самого, типа «Кент», решил и его прихватить. Я как раз закладывал пять ящиков со взрывчаткой, когда прогремел первый взрыв, и почти сразу крейсер качнуло – взрывная волна добралась. А потом грохнул и второй взрыв. Тут уже тряхнуло сильнее: второй броненосец куда ближе был. Отмерив пять минут, я поджёг шнур, убрал спички в хранилище и рванул к прорезанному отверстию, которое захлёстывали крупные волны, гуляющие по рейду. Головой вперёд я скользнул наружу, уходя на глубину и быстро работая руками и ногами: нужно удрать от крейсера подальше, пока он не рванул.
А плыл я к уже затонувшему броненосцу, от него только трубы над волнами торчали. В воде было множество моряков, вот среди них я и спрятался. Часть спасали шлюпками (это тех, кто плавать не умел или был ранен), а часть сами плыли к берегу, среди этих последних был и я. Тут и «Кент» рванул – красиво, я наблюдал за этим. А выбравшись на берег, я затерялся среди растерянной матросни, это было нетрудно.
Теперь склады. Высушив полотенцем волосы и тело, я снова натянул форму солдата, закинул винтовку на плечо и догнал прочёсывающий берег отряд. Так и добрался до складов. Там была усиленная охрана. Используя оставшуюся взрывчатку, которую передал Бета, я взорвал двенадцать из восемнадцати складов. Взорвал бы и больше, но, выбираясь из двенадцатого (первый вот-вот должен был рвануть), наткнулся на патруль. Они меня врасплох застали, бесшумно как-то из-за угла вывернули, да и без факелов, которые были у других патрулей. Пришлось стрелять из нагана. Ответные выстрелы, от которых я ушёл, банально упав и перекатом уйдя в сторону, вызвали всеобщую тревогу, к нам рванули и другие патрули, и я побежал прочь, петляя как заяц.
Тут как раз рванул первый склад, но я уже укрылся. Укрытие было хорошее – воронка на месте взорванного два месяца назад склада, где я добывал взрывчатку. Склады рвались в течение двух минут: на глаз же время отмерял, отрезая бикфордовы шнуры. На некоторых складах были боеприпасы, и они свою лепту вносили. Попадая на склад, я определял, что там хранилось, и, в зависимости от этого, оставлял один или два ящика с динамитом, чтобы наверняка. Когда меня обнаружили, в хранилище оставалось всего восемь ящиков, да и бикфордова шнура не так и много.
Как оказалось, другие склады можно было не минировать: от обломков уже горевших складов они сами занялись и вскоре заполыхали. Никто их не тушил, все разбегались в разные стороны. Вон семеро солдат ко мне в воронку чуть в стороне скатились. Я их застрелил, и совесть по этому поводу меня не мучила.
Возвращаясь к своему судну, я отметил, что рейд уже покинуло множество судов – в панике, с авариями и столкновениями. Два судна тонули после столкновения, ещё одно выбросилось на берег. Зачётная паника. Впрочем, они не одни такие были, рейд опустел, боевых кораблей тоже не было. Хм, а моё судно оставалось на месте. Оно просто не могло дать ход, машины-то разобраны, но сейчас спешно готовилось к уходу. Должен успеть.
Трофеи с тех семи солдат я собрал. Пять винтовок всего (двое их где-то в панике потеряли), но подсумки забрал у всех. А двигаясь к рейду (огонь и взрывы на складах мне помогали, через город шёл), я вышел к тому самому пулемётному гнезду. Рядом никого, мешки разбросаны, пулемёт на боку, но вроде цел. Подполз – точно цел. Рядом двое убитых осколками пулемётчиков, у них из ушей кровь текла, сейчас уже подсохла. Это, видимо, от взрыва броненосца рядом. Пулемёт я отправил в хранилище, шесть запасных лент – за ним следом, и ящик с патронами один взял. Всё, хранилище полное. Бета уже убрал туда деньги, так что полна коробочка.
После этого я вплавь добрался до судна, благо никто не мешал и не освещал воды бухты. Ну, не считая пожаров. Так что я всё равно стерёгся и плыл преимущественно под водой. По цепи поднялся наверх, на носу просушился последним сухим полотенцем и, переодевшись, добрался до кладовой. Это было сложно: все кругом перевозбуждены, пассажиры с палубы тревожно глядят на берег, где не стихают пожары, члены команды бегают. Добравшись до кладовой, я привычно отжал ножом язычок замка, открыл дверь, после чего заперся изнутри, закопался в постельном белье на верхнем стеллаже, куда стюарды не заберутся, и вскоре уснул. Как судно покидало рейд, я уже не почувствовал – спал.
Пока Альфа геройствовал на рейде, Бета разыграл сценку. Сообщив, что проведает раненых, он, действительно проверив их, скрылся в своей каюте. Там сменил одежду, оставшись в кальсонах, повязал шею и накинул на плечи, прямо на голое тело, мундир поручика. Потом быстро перебрался в каюту Альфы и разыграл, как штурман, очнувшись и обнаружив, что кувшин для воды пуст, смог, качаясь от слабости, выйти. Тут как раз проходил матрос – три минуты его ждал! – и я, появившись перед ним, шатаясь от слабости, попросил его набрать воды. А когда тот бегом вернулся с камбуза, попросил позвать брата. Матрос убежал, а я снова переоделся и поднялся на мостик, где мне и сообщили, что меня искал брат, и я пошёл «навестить» его.
Для команды это стало подтверждением того, что штурман на месте и действительно болеет, а то я, признаться, допустил множество мелких ошибок. Ночной горшок никто не выносит, запаха больного из каюты нет, постельное не меняется. Были ошибки, были.
Проведя полчаса в каюте Альфы, я вернулся на мостик. Сообщил вахтенному офицеру, что брату стало лучше, много пьёт и даже сам поесть пожелал. Мол, пришлось задержаться, чтобы омыть тело брата, каждый день это делаю, много потеет, да постельное бельё поменял. Всё это я говорил, изучая в бинокль японский крейсер на горизонте, за которым мы неторопливо следовали, да изредка поглядывая на тучи и луну. Два матроса, рулевой и телеграфист, тоже меня слышали, так что информация разойдётся, а мне это и нужно. Если уж создал легенду, что Альфа на борту, нужно её поддерживать.
Как только тучи закрыли луну и стемнело, мы, набирая скорость направились к крейсеру. Была сыграна боевая тревога, и минёры готовили аппарат; артиллеристы так, для поддержки. Японцы нас обнаружили, но уже в опасной близости от себя, когда был совершён пуск мины и наши артиллеристы, осветив уходившего в сторону японца двумя прожекторами, лупили по нему из четырёх стволов. К счастью, и тут мина не подвела, как и сами минёры: попали в корму, куда и целились.
Команда крейсера пыталась уйти, положив штурвал на борт, но куда им на пяти узлах? Они ещё успели сделать два выстрела вслепую, но тут из кормы «Цусимы» вырвался чудовищный огненный гейзер – это рванул артпогреб. Нас ощутимо тряхнуло, но не более, даже пострадавших особо не было, отделались ушибами.