– Опиши их, как они выглядели?
– Господа… молодые… дорого одеты… – только и смог выдать мальчишка.
На вид ему было лет десять. Не сирота, за ним явно следят. Видно, что не голодают, но и не богато живут.
– Ясно. Лови, – кинул Бета ему монетку.
Я уже намеревался было двинуть к городовому на углу, а Альфа выискивал глазами свободную пролётку, как к нам подошёл мужчина в служебной одежде коллежского асессора. Он явно работал в ведомстве, курил у крыльца, кого-то ожидая. К слову, когда я подъезжал к ведомству, он также тут курил, общаясь с тремя коллегами.
– Что-то случилось? – спросил мужчина.
– Машину угнали, – рассеянным тоном ответил Бета.
– Может, взяли покататься на время?
– Мне без разницы. Найду – кожу с живых спущу. Я умею, научился на Филиппинах, – тем же рассеянным голосом ответил я. – Кстати, вы тут были. Можете их описать?
– Нет, я отходил и ничего не видел, – несколько нервно отреагировал он.
Сейчас я серьёзно загрузился, анализируя ситуацию и строя планы, поэтому немного тормозил. Раньше, до рождения третьей пары близнецов, со мной такого не случалось. План, как найти машину, уже сложился: тут везде на перекрёстках стоят городовые, так что можно взять пролётку и проехаться по их постам, спрашивая: видели ли они такое авто? Машина яркая, проезжала недавно, должны запомнить. Так и выясню место, куда угнали мой «мерседес», а там уже пойдёт привычная работа.
А анализировал ситуацию я по причине возникших у меня подозрений, что это могли сработать против братьев Баталовых. Заманить в ловушку? Вряд ли, времени мало прошло, не успели бы подготовиться. Дёрнув плечом, я быстрым шагом направился к городовому, хотя военный чиновник что-то ещё хотел сказать. Альфа же махнул рукой и остановил пролётку, так что у городового мы оказались одновременно.
Городовой сразу ответил на мой вопрос.
– Проезжала машина, господа. Туда проехала и вон там свернула вправо, – показал он рукой.
– Спасибо.
Передав ему мелкую монету, я вскочил в коляску к Альфе и велел вознице везти дальше.
Похоже, воры бессистемно катались по городу. В одном месте городовой сообщил, что к катающимся присоединились две «мамзели», именно мамзели – видимо, определения «девушки» они не заслуживали. Объехали ещё нескольких городовых, которые сказали, что «мерседеса» не видели, и я понял, что машина этот район не покидала. Поэтому близнецы начали объезжать этот довольно дорогой район с роскошными усадьбами и изучать, что у них там на территории находится. В то, что «мерседес» могла угнать молодёжь, я не верил: тут такие богачи живут, что им подобные машины по десятку в год можно покупать. Всё равно выясню.
Одно ясно: зря я «мерседес» достал. Мне машины вообще-то нужны не для того, чтобы покрасоваться, а исключительно для быстрого передвижения. Это всё детские гормоны средних близнецов, да и от малых мне теперь тоже достаётся. К слову, надо бы их из Варшавы перевезти сюда, в Питер, и официально признать. Пусть живут с матерью в моём доме, слугам хоть будет чем заняться. Или не признавать – в целях безопасности? Да, так даже лучше. Сообщить, что родственники знакомых. Словом, стоит подумать об этом.
– А вот и машина, – пробормотал я, как только мы свернули на очередную улицу с тенистой дубовой аллеей, отчего в ней стоял полумрак.
Мой «мерседес» стоял у бордюра пешеходной части, рядом с кованым забором, за которым находился летний сад. За ними виднелись только крыша и третий этаж роскошного особняка. Похоже, именно сюда угонщики и ехали, до других въездных ворот и калиток слишком далеко. Однако на территорию машину не загнали. Неужели действительно молодёжь бандитствует, чувствуя свою безнаказанность? Вот и спросим.
– Притормозите тут, – велел я через Бету вознице.
Альфа ловко спрыгнул на пешеходную дорожку и занял позицию у угла, откуда был отличный вид и на машину, и на калитку этого большого участка. Будем ждать. Рядом всё крутились двое мальчишек – лет семи и десяти. Вскоре Альфа с видом скучающего пешехода начал прогуливаться по улице от одного угла перекрёстка до другого и обратно: стоять на месте – значит привлекать излишне много внимания.
Чуть позже Альфу сменит Бета, а пока он на той же пролётке катил домой. Адрес я вознице не сообщал, он высадил Бету на соседней улице, и тот щедро уплатил вознице за помощь, после чего лёгким шагом, не забывая проверяться, дошёл до дома. Там принял душ и переоделся, всё же жара сегодня аномальная, мозги плавятся. Ну, и стал полдничать, сообщив прислуге, что брат будет позже, у него дела.
После полдника, уже во время чая я пообщался с дворецким. Сообщил ему, что в Варшаве проживает одна женщина, у которой есть два сына, близнецы. Это жена и дети моего погибшего товарища, которому я обещал позаботиться о них. Мол, хочу привезти их сюда, пока война идёт: есть предчувствие, что война будет идти не в нашу пользу и Варшаву немцы с австрийцами возьмут. Жить они у нас будут на полном пансионе, главное – уговорить их переехать, что я беру на себя.
Дворецкий заверил меня, что всё будет хорошо, и даже порадовался тому, что кто-то будет жить в господском доме, который большую часть времени стоит пустой. Да и дети – это хорошо, дети в доме – это радость и счастье.
– Не для всех, не для всех, – вздохнул я и собрался было уже пройти в кабинет, чтобы написать письмо своей варшавянке. Но тут начала поступать информация от Альфы.
К воротам особняка подкатил открытый экипаж, в котором находились двое пассажиров, и одного из них я сразу опознал. Это был тот самый чиновник, что общался со мной у здания военного министерства. Ага, значит связан с угоном, отметим это. Что плохо, чиновник сразу срисовал Альфу, который стоял открыто, хоть и повернулся спиной к проезжающей мимо пролётке (да и нет тут мест для укрытия), и с ходу опознал его: одежда-то была та же, что и при первой нашей встрече.
Чёрт, ведь хотел средних для наблюдения использовать, но те банально не успели, в квартале от места ещё были: их мать отпустила не сразу, потом пролётки свободные не попадались, а когда остановили и поехали, не успели. Ну и чёрт с ним.
Пока чиновник что-то говорил другому пассажиру, ворота открылись, и пролётка покатила по брусчатке к особняку. Кто там живёт, Альфа уже выяснил у местных – некие графья. Мне вообще незнакомы, не пересекались. Да, теперь уверен, что молодёжь угнала. Только почему тут бросила?
Кстати, со стороны особняка доносилась музыка. Никак новомодный граммофон? У меня имелась парочка. Вот пластинок было не так и много, мало их пока выпускают, но запас имеется. Также были слышны женский смех и громкие голоса подвыпивших парней. Точно гуляют. Судя по приглушённым звукам, за особняком. Что там может быть? Пруд с беседкой? Возможно. Странно, что так шумят, соседей не боятся побеспокоить. Или друзья хозяина особняка как раз и есть соседи? Это тоже узнаем. Ждём темноты. Заодно и машину приберу.
Особой суеты на территории поместья (а его вполне можно так назвать, хотя дом стоит в городе) я не заметил. Тут как раз подкатила пролётка со средними близнецами, и они молча разбежались, с Альфой не перемолвились ни словом. А зачем мне говорить с самим собой? Нет, бывает, говорю, беседу веду, но это игра для других людей. В данной же ситуации это необязательно. Парни уже оплатили доставку, так что Альфа договорился с возницей, что он его нанимает на некоторое время, и устроился на сидушке, велев ему ожидать.
Через полчаса территорию поместья покинула та же пролётка. В этот раз чиновник был один. Альфа велел ехать за этой пролёткой: чиновник – свидетель, он слышал, что я говорил про угонщиков, и к тому же знает их, может навести на братьев. Нужно убирать, это даже не обсуждается. Да, я могу просто взять машину и уйти, но вот так просто уйти и не кинуть ответку? Я уже давно так не поступаю: не в моём характере. Отвечать нужно всегда.
Ну а пока Альфа, Александр и Алексей строили из себя Пинкертонов, находясь в поиске виноватых в угоне, Бета написал письмо Генриетте, и Андрей уже передал его матери. Они как раз гуляли в парке Варшавы. Малышня, включая и моих малых, носилась с криками по парку, а родители, приглядывая за ними, занимались кто чем придётся. Мать малых сидела на скамейке и читала книжку. Вот малыш и передал ей записку, сообщив, что ждут ответа. Ответ можно передать завтра, но завтра – обязательно.
Генриетта прочитала письмо и задумалась. Бета писал, что беспокоится за неё и малышей, и предлагал до конца войны пожить в доме своего старого приятеля в столице России, на полном пансионе. А насчёт своей квартиры и имущества, мол, пусть не беспокоится, он возместит при нужде.
Тем временем чиновник, кативший на наёмной пролётке, всё оглядывался: явно заметил, что за ним следуют, и даже понял, кто именно, так как Альфу он опознал. Сошёл чиновник у доходного дома, квартиры тут небольшие, видимо, доход его невысок. Может, семьи нет? Альфа открыл парадную и расслышал, как на третьем этаже хлопнула дверь. Расплатившись с возницей и отпустив его, он стал ожидать.
Когда начало темнеть, Бета покинул свой дом, возница из слуг отвёз его в квартал, где стояла машина, и высадил на соседней улице. Велев вознице возвращаться домой – мол, сам доберусь, ждать не надо, – Бета стал готовиться и проверять оружие. Александр с Алексеем готовили винчестеры с глушителями: они из винтовок прикроют Бету со стороны. А задача Альфы – убрать чиновника.
Не скажу, что всё прошло гладко.
Проходя мимо машины, Бета убрал её в своё личное хранилище (потом проверю, всё ли на месте), а затем, приставив лестницу к ограде, забрался наверх, аккуратно перебрался через острые пики сверху, достал вторую лестницу и установил её с другой стороны. Спрыгнув на землю, он поспешил к дому. Кстати, служанка соседей поведала Альфе, что ночью тут выпускают злых псов, но сейчас их не было.
А за особняком действительно гуляла молодёжь. Причём гуляющих было больше, чем предполагал Альфа – десяток парней и пять девушек. А ведь и правда, мамзели лёгкого поведения. Брать их Бета пока не стал: Александр с Алексеем уже сидели на высоком тополе, метрах в пятнадцати над землёй, и держали под прицелом поляну с гуляющими. Сначала Бета проник в дом: нужно его зачистить, свидетелей быть не должно.