В этот день я ещё успел посетить банк, где открыл счёт на Генриетту и положил туда пятьдесят тысяч рублей – для содержания дома и оплаты слуг. После этого представил девушку слугам, сообщив, что теперь она их хозяйка, а я тут лишь гость. Разумеется, Генриетта выгонять братьев и не думала, и они остались проживать в тех же комнатах.
А под утро близнецы, забрав свои вещи, отправились к Неве (Егор их довёз), где на шлюпке спустились к заливу. Там достали малый эсминец. Хорошо плеснуло, чуть не залило, когда эсминец ухнул в воду, подняв волну. Но ничего, переждав, братья поднялись на борт эсминца, убрав шлюпку.
Ну а потом, не включая ходовые огни, я смог крадучись войти в акваторию Невы. А тут солидное движение на реке, даже ночью, пришлось-таки включить прожектор и ходовые огни и встать к пирсу Дворцовой пристани, где и причалили. К счастью, мимо проходил патруль матросов, которых я окликнул и взял под командование, они и помогли со швартовкой, поймав концы.
На пристани уже ожидали двое журналистов из самых крупных ежедневных изданий Питера. Домашние адреса обоих средние близнецы выведали заранее, и пока я заводил эсминец в реку, они пробежались, передав обоим записки, получив которые, журналисты, наспех одевшись, рванули к набережной. Один из них по пути забежал за фотографом.
В записках была информация, что братья Баталовы захватили германский эсминец, сейчас трофей с наполовину спущенным флагом входит в Неву и вскоре встанет у Дворцовой пристани. Это ли не сенсация? Вот они и отреагировали. А журналисты были именитые. Правда, фамилия братьев Баталовых в их среде уже стала нарицательной: многие до сих пор помнят, как пропадали их коллеги.
Матросов я снял с патруля. Они установили сходни, лежавшие на палубе, и встали на пост по охране трофея. Командующий ими прапорщик по адмиралтейству взял всё на себя, заодно разослал посыльных сообщить о трофее.
Близнецы же общались с журналистами при начинавшем подниматься солнышке, рассказывая историю о том, как они на личном дирижабле добрались до Штеттина, высадились там и перегонная команда отвела воздушное судно в море, а братья чуть позже захватили турбинный эсминец. Часть команды удалось нейтрализовать и вынести на пирс, но поднялась тревога, и пришлось уходить. Остальные члены команды сами попрыгали за борт, и что дальше с ними было, братья не знают.
При прорыве в открытое море дошло до стрельбы по эсминцу. Ну а дальше нанятая перегонная команда из опытных контрабандистов приняла корабль и довела эсминец до столицы, где его и приняли братья. Сами близнецы успели в столицу раньше: долетели с помощью дирижабля, который снял их с борта эсминца. Доставив их в столицу, воздушное судно улетело в нейтральную страну, где будет дожидаться окончания войны в эллинге.
Журналисты уточнили: не дирижабль ли Баталовых пугал жителей Санкт-Петербурга и Варшавы? – и получили от братьев утвердительный ответ. А потом попросили разрешения сделать снимки. А что, близнецы в форме поручиков, всё как положено. Вот на фоне корабля, так, чтобы флаг попал в кадр, и сделали несколько снимков. На палубе с винтовками и строгими лицами позировали матросы, раз уж им повезло попасть в кадр.
Едва умчались журналисты, как появились дежурные группы моряков, похоже, из запасного экипажа, а с ними – несколько старших офицеров. Чуть позже прибыли и адмиралы – погреться в лучах народной славы. Захват эсминца серьёзно поднял авторитет Балтийского флота, за которым числились близнецы.
Надо сказать, что ажиотаж был даже больше, чем я думал. Над германским военно-морским флагом сразу же повесили наш Андреевский флаг, установили охрану, и до обеда у этой пристани успела побывать половина города. Да и газеты вышли экстренными выпусками, с подробной информацией по захвату. Рапорты близнецы написали ещё дома, их забрал посыльный, специально прибывший за ними к пристани.
Реакция всё же последовала: братьев сопроводили во дворец, куда поездом из Петергофа прибыл император с семьёй. Тут же присутствовал вице-адмирал Бахирев, командующий Балтийским флотом. Он принял его после того, как прежний командующий, адмирал Бубнов, ушёл на должность морского министра, заняв её после Витгефта.
Николай II, с которым мы впервые встретились вот так, лицом к лицу, поинтересовался:
– Надеюсь, вы, господа, на этот раз не откажетесь от награждения?
– Простите, ваше императорские величество, но я не припомню, чтобы мы отказывались от наград, тем более честно заработанных, – сразу отозвался Бета.
В кабинете нас было четверо: видимо, решили пообщаться пока вот так, без посторонних. Мало ли чего ожидать от братьев Баталовых с их характером. Да, бытовало мнение, что братья имели непростой характер.
– Вы сами отказались от офицерских чинов и дворянства, – напомнил император.
– Я ещё раз прошу прощения, ваше императорское величество, но мы с братом не могли отказаться от того, чего не имели. Офицерских чинов и дворянства мы были лишены по решению суда.
– Лишать дворянства никакой суд не может, это только моя привилегия.
– Не в этом случае. Все необходимые бумаги у судей имелись, и они были в своём праве.
– Ваше императорское величество, я был там и подтверждаю всё сказанное поручиком Баталовым, – подал голос адмирал. – Я лично свидетельствовал бумаги и видел их своими глазами. Всё было законно. Разрешение было за вашей подписью и оформлено вашей канцелярией.
– Подделка, происки японской резидентуры, как мне сообщили, – спокойно ответил Николай, после чего с интересом посмотрел на близнецов и сказал: – Что ж, тогда своей властью присваиваю вам обоим чины старших лейтенантов флота и наследуемое дворянство. Вот земли не дам, заслужите ратными подвигами. Парни вы лихие, как мне докладывали. Или сами купите.
– Легко, – подтвердил Бета. – Есть предложение устраивать ночные воздушные налёты на военно-морские базы противника, бомбить их боевые корабли.
– Бомбить?
– Сбрасывать авиационные бомбы, переделанные из тяжёлых снарядов, на вражеские корабли. Конечно, пустить на дно дредноуты вряд ли удастся, хотя серьёзные повреждения нанести возможно, но корабли меньшего размера, броненосные, паротурбинные – без особых проблем. Для этого я готов пожертвовать своим личным дирижаблем, безвозмездно передав его на баланс флота, но с просьбой поставить меня командовать этим воздушным судном. Собственно, это и было причиной прятать его: поставили бы командиром какого-нибудь болва… малознающего офицера, он бы и потерял моего любимца.
Да и, честно признаться, сейчас ещё не разработаны тактики применения таких дирижаблей. Германцы тоже ещё не поняли их преимущества и используют едва ли половину всех возможностей. У меня же план прост: использовать нашу с братом особенность (мы видим ночью как днём) и прицельно бомбить противника по ночам, с рассветом уходя на свою территорию или в глубину моря. У аэропланов нет такой дальности, а от германских дирижаблей мы просто убежим, поскольку скорость у нас выше. Ночью вражеские аэропланы и дирижабли не летают, а даже если и летают, вести бой они неспособны. А мы – вполне.
Вы только вдумайтесь, какие возможности открывает перед нами применение таких воздушных судов. Высадка и эвакуация диверсионных групп на территории противника, да хотя бы разведчиков, чтобы сообщали о передвижениях вражеских войск. Высадка групп сапёров со взрывчаткой у мостов, которые у германцев не охраняются. Или атаки ночью с воздуха железнодорожных мостов и эшелонов, что прервёт поставки военных подразделений и снаряжения. Можно бомбить склады противника и их артиллерийские подразделения.
Конечно, «Малыш» будет включён в состав флота, а там свои задачи, но всё равно немало можно сделать. Бомбить склады и причалы на военно-морских базах, аэродромы противника, лишая их аэропланов и дирижаблей, которые также могут наделать немало бед. Атаки боевых кораблей – это так, одна из задач. Кстати, нужно лишить германцев обоих специализированных минных постановщиков. Это серьёзно ударит по ним. Германцы их очень хорошо охраняют. Мне же разбомбить их будет нетрудно.
Добавлю, что мы с братом уже самостоятельно переделали две сотни снарядов, осталось установить устройство сброса – и можно вылетать уже через два-три дня. Однако этих запасов хватит ненадолго, на три-четыре вылета, а значит, нужно наладить производство авиабомб.
Что по команде, учить её долго. Для управления хватит нас с братом, который станет старпомом. Также на борт нужны два офицера – на должности штурмана и бомбардира; в обычном полете они будут вахтенными офицерами. Потом боцман, пять-шесть матросов и кок. Этого вполне хватит. Также необходимо место для стоянки дирижабля, с причальной мачтой, и причальная команда. Ну, и охрана, иначе германцы быстро сожгут «Малыша» на месте стоянки. Особенно если наши вылеты будут удачными.
– Мне нравится это предложение, – подал голос Бахирев. – Тем более германские минные заградители действительно у нас как кость в горле: как ни выйдем, так новое поле. Уже два миноносца так потеряли и несколько грузовых судов.
– Что ж, я не против, – подумав, дал добро Николай. – Решите всё это сами. А сейчас идём в зал для церемоний на награждение, все уже собрались.
Дальше действительно было награждение, и чины дали обоим, и патенты на руки. Теперь братья – дворяне. Насчёт земель и поместий император правильно намекнул: или сам купи, или заслужи в качестве награды. Да только мне без надобности земли.
Насчёт только что полученных наград всё правильно, офицерский состав флота просто не понял бы, если бы меня не наградили, и именно таким способом. Корабль захватили вдвоём? Вдвоём. А он боевой. Значит – чин офицера, а он без дворянства не бывает. Поэтому награда вполне заслуженная.
В общем, пришлось весь остаток дня провести во дворце, где отмечали это событие.
Утром следующего дня братья направились в дворянский комитет. Там уже оформляли дворянство, внося Баталовых в списки, но Бета и Альфа пришли по другому поводу: чтобы официально признать своих детей. Близнецы Альфы – Александр и Алексей – теперь будут дворянского сословия, как и близнецы Беты от Генриетты – Янек и Анджей. Я решил, что это стоит сделать. В комитете приняли заявления братьев и начали оформлять. Документы дворян средние и младшие близнецы получат чуть позже, их вызовут вместе с матерями.