Но мы добрались. Уже наступило утро, когда мы ползли через столицу. О нашем прибытии точно было известно, корабли дозоров должны сообщить, сами мы не можем: рация разбита, и радист ранен. То, что дирижабль повреждён и недавно из боя, было видно невооружённым глазом. Я видел, как стекался народ на дорогу, ведущую к аэродрому. Поэтому, когда мы дошли и с трудом причалили к мачте, когда отцепили авто и нам подали трап, командование флотом уже было тут, ожидало. А толпы народа, сдерживаемые солдатами, стояли чуть в стороне.
Бета в парадной форме спустился вниз и приказал начальнику аэродрома подать машину: у нас четверо раненых, их нужно отправить в госпиталь как можно быстрее. Кроме того, есть двое убитых, необходимо заняться организацией похорон. После этого он подошёл к адмиралу Бахиреву, который был со свитой, и, козырнув, доложился. Информировал о результатах нашего вылета, перечислил отправленные на дно корабли и суда и сообщил, куда совершил ночные налёты. Как нас четвёрка аэропланов атаковала и как мы возвращались, тоже рассказал.
Тем временем с борта уже выносили раненых и двое носилок, накрытые простынями, тут и объяснять не нужно – погибшие. Команда, кроме юнг, выстроилась за спиной Беты. Рапорты забрал один из офицеров штаба.
Бахирев только поинтересовался:
– На сколько ремонт затянется?
– Недели на две, господин адмирал. Серьёзно нас побили.
– «Возмездие» нужен через неделю, – твёрдо сказал Бахирев.
– Что-то случилось?
– Германцы использовали отравляющие газы.
– Мирный город?
– Что? Нет, против одной из наших крепостей. Там мало кто выжил.
– Хотите отомстить?
– Решение пока принимается.
На этом торжественная встреча была закончена, и нас затопила народная волна – чуть не порвали. Тем же вечером вышли экстренные выпуски газет с перечислением выполненных «Возмездием» дел. А ведь в Данциге мы так и не побывали, задание, по сути, не выполнено. Однако вылет считался более чем успешным: впервые германские дредноуты уничтожены русским флотом, пусть и воздушным.
На следующий день я плотно занялся ремонтом. Облазили весь корпус, устранили утечки, отсоединили гондолу и провели её ремонт, после чего подвесили обратно, заменили оба повреждённых мотора, благо было чем. В общем, за семь дней справились, даже небольшой пробный вылет сделали.
К слову, по тем двум автомобилям. Грузовику ничего, только стекло лобовое пробито и тент на кузове с тремя дырками. А вот у автомобиля был повреждён салон. Правда, обе машины всё равно выкупили, заплатив за них как за призы.
Похороны прошли, в команду прибыли новые матросы. Призовые деньги я передал раненым и семьям погибших, добавив и от себя по тысяче рублей. За семь дней наши поостыли и уже передумали дать аналогичный ответ химической атаке германцев. Бахирева встревожило то, что германцы готовятся нанести морские удары по его обороне. Они собирались вскрыть минные поля и двинуть вперёд тяжёлые корабли, выбивая оборону. А бригаду русских дредноутов император задействовать не разрешает.
В общем, приказ – побыстрее восстановить дирижабль и сократить поголовье кораблей противника, которые готовят для этих операций, там их вроде две планировалось. Ну не знаю. Германцы в курсе того, что у нас новый дирижабль и капитаном там один из братьев Баталовых, удачный вылет и потопленные дредноуты это только подтверждают. Так что могут и не решиться, оттянут свои силы подальше.
В шесть часов вечера «Возмездие» с полным боекомплектом и запасом бомб покинул причальную мачту и направился в сторону Балтики. Алекс стоял за рычагами управления, изредка окидывая взглядом многочисленные тумблеры датчиков и манометров – всё в пределах нормы. Бета находился у себя в каюте: а что, поприсутствовал при отходе от мачты и подъёме, а как встали на курс, направился к себе.
Мы как раз над столицей плыли, на километровой высоте. Некоторые матросы из команды наблюдали, как внизу нас провожают и машут руками, в небо летели фуражки и другие головные уборы. Сейчас уже все были уверены, что если наш дирижабль идёт в рейд, значит, он будет очень громким, как предыдущее потопление двух дредноутов. Это затмило всё. Даже уничтожение линейного крейсера «Мольтке» и то упомянули лишь мельком.
Только подумайте: дирижабль во время светового дня спокойно справился с дредноутом! Для многих это шок, когнитивный диссонанс. То, чего не может быть. Сложно описать, какой душевный подъём испытали все русские, когда эта информация с помощью газет начала расходиться по всей стране. Информация через телеграфы уходила в другие города и печаталась и там.
И дело не только в радости наших, но и в ужасе британцев, когда информация дошла до них, и в не меньшей радости германцев, владеющих сегодня самым крупным флотом дирижаблей в мире. Уже сейчас у них не меньше сорока, притом что я сократил поголовье их дирижаблей на несколько единиц. Плюс уничтоженные при налёте на русскую столицу и Ригу. Британцы многое поставили на свои дредноуты, которые спускали на воду пачками, а тут русский дирижабль топит два германских дредноута. Германцы же недолго горевали по своим утопленным дредноутам, а, находясь в предвкушении, готовились, запасали сверхтяжёлые бомбы.
Тут стоит немного пояснить. В плане живучести в бою и надёжности германские корабли очень хороши. Возможно, они лучшие в мире. Если в британский дредноут пустить самоходные мины, то ему хватит двух, ну, максимум трёх, чтобы пустить его ко дну. А вот германскому дредноуту, чтобы он затонул, нужны четыре, а то и пять таких самоходных мин. Разницу чувствуете? Раз уж русский дирижабль утопил два германских дредноута, значит он без проблем отправил бы на дно четыре британских. Это не моё мнение, в штабе флота слышал, да и в газетах писали. То есть, если все решили, что с «Гёбеном» «Фениксу» повезло (мол, подрыв погребов), то сейчас мнение поменялось. Этот наш вылет серьёзно повлиял на мировоззрение моряков и лётчиков, и с этим теперь нужно считаться.
Осталось ожидать, что германцы устроят. Бахирев уже напрягся и втрое усилил зенитное вооружение наших линкоров, использовав резерв. Это ладно, история покажет, куда теперь повернёт.
Добавлю, что перед вылетом я встречался с Бахиревым. Тот прямо сказал, что начинает сдавать дела новому командующему Балтийским флотом, который прибудет завтра, он уже выехал из Москвы. А сам адмирал убывает на Чёрное море, принимать Черноморский флот. Иессен умер, доконала его болезнь, сгорел за два дня. Решили Бахирева отправить, он на Балтике серьёзно себя проявил и там справится. Тем более приказ о захвате Проливов с Черноморского флота и Кавказской армии никто не снимал.
К слову, после двух громких побед на суше (лучшая армия османов была разбита) Крымская армия двигалась к Константинополю. Около двухсот километров оставалось, даже десант был высажен, но османы смогли скинуть его в море. Сами Проливы блокированы черноморцами, но близко не подходили из-за крепостей: пушки там мощные.
Я намекнул Бахиреву, что, если с новым командующим не уживёмся, разорву договор и рвану к нему, вместе Проливы будем брать. Может быть, ему даже не придётся на поезде трястись, на «Возмездии» долетим. Бахирев подумал и кивнул, предложение ему понравилось. Но он решил сделать по-своему; если не получится, то используем мой план. Только тс-с-с. Он сам отправится к Николаю, испросить дозволения отправить «Возмездие» на черноморский театр военных действий. Если император не даст добро или его советники отговорят, то задействуем мой план. Нормально, мне нравится.
Воздушный корабль неторопливо двигался вперёд, держа скорость в районе восьмидесяти пяти километров в час, ветер не мешал, так что столица осталась далеко позади. А я в теле Беты продолжал размышлять. Ремонт дирижабля забрал немало сил. Треть запчастей нашлась на флотских складах, а остальное я изыскивал сам. Если проще, доставал из хранилища, говоря интендантам, что купил за свои у контрабандистов. Оба мотора тоже из хранилища. В общем, хорошую работу провели. Теперь у меня четыре личных дирижабля: у четырёх близнецов (старшей пары и средней) в личных хранилищах по одному дирижаблю.
Я мысленно прикидывал, что мне нужно. В этот вылет есть острое желание посетить один, а то и два германских аэродрома, прибрать к рукам новейшие истребители вроде тех, что атаковали нас у Штеттина. Может, и броневики какие-нибудь угоню, в газетах писали о нескольких атаках таких бронированных чудищ. Причём у наших их было даже больше: несколько частей сформированы. Одно плохо: на море мы вроде отлично дерёмся, а вот армейцы сдают позиции. Варшаву в мае германцы взяли, на Висле пока оборона стоит, Краков взяли, до Одессы меньше ста пятидесяти километров. В общем, пятятся наши.
Больше всего мне обидно за державу, что во Францию был отправлен Добровольческий русский экспедиционный корпус. У нас, значит, не хватает сил фронт удержать, а наши дураки из Генштаба лягушатникам, которые наш «Феникс» к рукам прибрали и угробили, за что я их сильно невзлюбил, ещё и целый пехотный корпус подарили. Мата на них не хватает.
А я ведь помню историю из своей первой жизни, обсуждали мы этот корпус на разных форумах. Он должен был быть отправлен в шестнадцатом году. Что же изменилось, что так рано это сделали? Как наш Генштаб ещё подлижет лягушатникам? Видимо, понравилось, раз так стараются. Хорошо ещё с Англией после Русско-японской отношения сильно прохладные, а то и туда своих солдат додумались бы направлять, чтобы их как мясо использовали.
Словом, если Генштаб или новый командующий вякнут хоть что-то, что мне не понравится, я рву договор на службу в составе Балтийского флота, лечу на Чёрное море и там спокойно воюю с османами да Проливы беру. Точнее, участвую во взятии, всё-таки основное слово там скажет простая пехота. Причём всё вполне законно: каперский патент (Николай тогда с неохотой его подписал, создав прецедент) оформлен именно на судно «Возмездие» (это военное название капера, гражданское он получит, когда война закончится и мир наступит).