Потом скидывал тяжёлые бомбы на следующие батареи. Одной тяжёлой хватало, чтобы уничтожить или вывести из строя одну батарею: орудия там стояли близко друг к другу, без укрытий, в чистом поле, и взрывной волной сверхбомб их просто сметало. Расчётам тоже досталось. Причём работа проходила вполне спокойно: никаких зенитных орудий, никаких прожекторов – красота. Пулемётчики, видя цели внизу, тоже работали по скоплениям пехоты, подсвеченным пожарами, высоты хватало для уверенного поражения. Да и не подняться выше километра: тучи низкие.
А когда с одной стороны отработали до самого берега и бомбы закончились, мы поспешили уйти от множества пожаров за спиной. Пришли тучи с дождём, накрывая Ригу и передовую. Это плохо, пожары потушат. А мы возвращались. Короткую телефонограмму в штаб флота по нашей работе я отправил. И пока Алексей вёл «Возмездие» к столице, Бета писал рапорт о вылете.
Задерживаться я не планировал. По прибытии передал рапорт дежурному офицеру на аэродроме, чтобы отправили его в штаб флота, и после загрузки мы снова поднялись в небо и направились к Балтике. Надеюсь, тучи там разбежались. Кстати, у нас двое раненых от огня пехоты, их сняли. У воздушного корабля критических повреждений не было, можно ещё один вылет совершить. Подумаешь, пулевые отверстия в полу.
Потеря двоих в команде также не критична, можно было бы обойтись, но один из них пулемётчик, поэтому пришлось брать замену из охраны. Там были пулемётчики, причём тоже с германскими аппаратами – первые трофеи «Феникса». Тот, что летел сейчас с нами, был унтер-офицер, да ещё казанский татарин. Ничего, изучил штатный пулемёт и устроился на койке.
После загрузки – бомбы поднимали лебёдками с кузова грузовика сразу в бомбовый отсек – дирижабль, оторвавшись от поверхности земли, отошёл от причальной мачты и начал подниматься. Только тут выяснилось, что у татарина аэрофобия, да ещё в тяжёлой форме – сознание потерял. Однако поздно, мы уже вылетели, и возвращаться я не собирался. Унтера отнесли в каюту и уложили на его койку, пусть отлежится. Чуть позже водки дам, она приглушит страх. После этого вылета ссадим, в команде дирижабля ему явно не место. Брали-то по критериям: не курит (это запрещено на борту) и хороший пулемётчик, фронтовик из госпиталя.
Балтика была заполнена тучами, кое-где били молнии, похоже, шторм, а Рига чистая. Снова пошла работа по германским артиллеристам: они больше всего нашим житья не давали. Потом отработали штабеля ящиков с боеприпасами у железной дороги, взрывы и фейерверки там долго стояли после нашего ухода. В этот раз радисты кораблей в Финском заливе были на связи, их офицеры наводили нас на цели, давали координаты, откуда по ним били из тяжёлых орудий. Я находил и уничтожал. Правда, не всех, бомбы закончились, однако всё равно считал работу неплохо выполненной.
Я тут прикинул: чтобы вообще лишить германцев артиллерии на этом участке, да и по складам поработать, мне сюда ещё три-четыре вылета нужно сделать с полной бомбовой загрузкой. Половину артиллерии я всё же выбил, уже хорошо. Сейчас потери у противника насчитывали сотни убитых (тут я по пехоте не работал) и больше сотни уничтоженных пушек и техники: я накрыл колонну грузовиков.
Кстати, в прошлый раз я вернулся без трофеев, но в этот раз исправил ошибку. Отбежал в сторону, нашёл ночную стоянку автотехники (три единицы: две легковых и броневик) и всё взял на сцепку, включая пушечный броневик. Кстати, он был французским, явно трофей. Сработал тихо: оставил «Возмездие» в двух километрах, с Алексеем в рубке управления, а Бета с Алексом пробежались до стоянки, сняли единственного часового, прибрали технику в хранилище – и бегом назад. На полпути запустили моторы авто и подогнали к дирижаблю. Пока шла сцепка, Алекс сбегал за третьей машиной и пригнал её. У обворованного лагеря – тревога, паника, а мы, закончив со сцепками, полетели обратно. Как раз часов десять дня было, когда вернулись.
Сразу скажу, что с грузом под гондолой к причальной мачте не подойти, поэтому аккуратно опускались на землю, снижаясь до тех пор, пока техника не встанет на неё колёсами. Служащие аэродрома эту работу же не раз проводили. Поставили длинные лестницы, самые мелкие и лёгкие из солдат поднялись наверх и отцепили авто и броневик. После этого мы отлетели к причальной мачте и встали к ней.
А там уже автомобиль с посыльным: срочно прибыть в штаб флота. Пришлось брать пакеты с рапортами и выезжать в город. Трофеи тем временем принимались аэродромными служащими: до приезда интенданта, что их оформит, бывало, интересные находки внутри находили, вот и искали. По договорённости с начальником аэродрома всё, что найдут, их: трофеи есть трофеи. Команда у меня и так тройную зарплату имеет.
А татарина я отпустил. Тот так на койке и пролежал, пока не вернулись. Приказал новому боцману найти пулемётчика. Средние близнецы проводили обслуживание систем судна. Мы встали на прикол, ожидался ремонт. Попаданий много, чудом без раненых обошлось, пробития корпуса есть, снова водород уходит. Будем вызывать спецов из флотских мастерских, они уже накопили опыт ремонта дирижаблей, быстро помогут ввести его в строй.
А в штабе меня познакомили с новым командующим. Бахирев уже сдал дела, специально подъехал меня встретить. Он с небольшой группой офицеров из своих доверенных людей вот-вот готов был отбыть на Чёрное море. А новый командующий мне сразу не понравился. И дело не во внешности или ещё в чём, встретил он меня вполне доброжелательно. Просто это один из тех офицеров, что судили близнецов в Порт-Артуре, там он носил эполеты капитана первого ранга. Память у меня хорошая, я его сразу узнал, так что не сработаемся, это точно.
Альфа начал оформлять документы с прошением о переводе на Чёрное море. Ну а пока – доклад по вылету и состоянию «Возмездия», передача рапортов ответственным офицерам и наградные на членов команды. Опрашивал меня командующий недолго, он ещё вникал в дела: прибыл на днях с Дальнего Востока, где командовал отрядом крейсеров.
Часа два пришлось провести в штабе. Флотские специалисты уже отбыли на аэродром проводить ремонт дирижабля, это всегда экстренно и в первую очередь. Бета покинул здание штаба и направился к дому Генриетты, Альфа и Бахирев остались: пообщаться договорились. Машина ждала у входа, у адмирала её пока не забрали, пользуется до отъезда.
В этот момент, когда мы отъезжали от здания штаба, какой-то молодчик в одеждах гимназиста кинул нам в открытую машину небольшой свёрток. К гадалке не ходи, самодельная бомба, я даже рассмотрел фитилёк, горевший с одной стороны вращавшегося в полёте свёртка.
Отреагировал я мгновенно: у меня в руке появился офицерский «смит-вессон», с самовзводом, и сразу загрохотал выстрелами. Первые три пули я выпустил по трём сообщникам бомбиста, у которых в руках было оружие: видимо, на случай, если бомба не сработает. Двумя сообщницами оказались довольно прелестные дамы, девушки, явно дворянки. Они получили по пуле в живот: не стоило им влезать в такие дела, я на ответки довольно жесток. А рыжему парню в одеждах мастерового пуля снесла голову.
Пакет ещё был в полёте, настолько молниеносно всё произошло. Точным броском револьвера в лоб я вырубил бомбиста и, вскочив, поймал пакет на излёте. Сразу вырвал почти прогоревший фитиль и отбросил свёрток под ноги пассажирского места. Нашли на кого нападать.
– Стой! – скомандовал я шофёру.
Когда машина резко остановилась, я выпрыгнул наружу, не касаясь двери, схватил «гимназиста», не обращая внимания на его рану на лбу, забросил в машину, вскочил следом и крикнул:
– Гони!
Револьвер мой остался лежать на земле, не успел я его поднять, да и не до него было. От штаба бежали офицеры и матросы из охраны, у некоторых в руках было оружие, но задерживаться я не хотел: у меня язык под боком, нужно срочно его допросить, узнать, кто тут работал и кому ответку кидать.
Альфа уже ждал на складе для тренировок, сюда и адмирал подошёл. Когда доставили языка, начался допрос. Да, это был бомбист-революционер. Что-то давно я их не чистил, надо бы пробежаться по этим авгиевым конюшням, зачистить всех. Да и не только по Питеру, по остальным городам тоже. Средним поручить? Может быть. Это же сколько работы, и сколько времени уйдёт. Тут, в Питере, средние сейчас поработают между вылетами, а по остальным городам – зимой: всё равно полётов нет и делать им будет ничего, это у старших служба, никуда не денешься.
Этим же вечером адмирал посетил Николая, и тот разрешил мне перегонять «Возмездие» на Чёрное море. Буду помогать брать Проливы – мечту всей императорской семьи. Про всю Россию не говорю, многие даже не знают, что это и где находится.
Охрану аэродрома усилили. Ремонт проводился быстро, хотя спешки тут не нужно: клей имел определённое время высыхания, так что раньше всё равно не вылететь. Клей, запчасти и материал на заплатки выдал я: во флотских мастерских такого не было, а в авиаэскадрилье используют другой материал. Так что чинился я, можно сказать, за свой счёт. Времени на починку ушло четыре дня. Бахирев ожидал тут, он со своими людьми летит со мной.
Кстати, Альфа в его свите переводится на Чёрное море. Он серьёзно помогал с ремонтом, пока Бета и средние близнецы занимались другими делами. А что, их четыре дня не было. Думаете, я не тронул этих революционеров? Бомбист сдал куратора, к слову, агента охранки, который признался, когда его прижали, чтобы жизнь сохранить (не получилось). А от него я узнал и об остальных. Косой смерти прошлись: порядка сорока человек жизни лишили, только трое успели сбежать, покинув столицу. Вот это действительно плохо: не люблю крошки после себя оставлять, работать так работать. Поэтому средние под видом бродяг отправились за ними по пятам в Москву. Бета с Альфой и вдвоём вполне справятся с управлением дирижаблем.
К вечеру четвёртого дня дирижабль принял на борт Бахирева и его свиту, многие были с супругами и детьми; сам адмирал три года как был женат и имел двухлетнюю дочку, он взял с собой всех домочадцев, включая служанку. Всех смогли вместить, и с вещами, даже почту в Севастополь с оказией взяли. Ну, и направились к Крыму. Вся команда спала на подвесных койках в трюме или на палубе на матрасах: все каюты отдали семейным. Адмирал с семьёй разместился в каюте средних близнецов, а старшие после вахт по очереди отдыхали в капитанской.