«сейчас необходимо выдержать удар механизированных и моторизованных сил врага». «Час пришел драться со всей силой на тех позициях, которые определены верховным командованием. У нас нет больше права отступать. Если враг осуществляет локальный прорыв, то необходимо не только создавать заслон, но контратаковать и отбивать утерянное», — гласил он.
Два отдельных танковых батальона — 4-й и 7-й — танкового «ударного кулака» X армейского корпуса были хорошо укомплектованы и обучены. 7-й батальон был более месяца «батальоном-инструктором» в учебном центре в Мурмелоне перед самым началом майских боевых действий. Там танкисты батальона и пехотинцы самых разных армейских полков ежедневно отрабатывали вопросы тактики и взаимодействия. Таким образом, когда батальон майора Жиордани (Giordani) возвратился в распоряжение 2-й армии, это была сплоченная танковая часть, вполне освоившая свою технику и принципы ее применения совместно с пехотными частями.
Приказ на выдвижение в лес между Бюльзоном и Шэмери (Chémery), находящийся примерно в 7 километрах от Седана, в 7-й батальон поступил в 17.30 13 мая, его движение начинается с наступлением сумерек, примерно в 20.30. Танкам батальона (44 боеспособных машины) необходимо пройти около 25 километров по запруженным многочисленными колоннами беженцев и панически отступающих солдат дорогам. В результате марш занимает значительно больше времени, чем планировалось, и 1-я и 2-я роты прибывают к Шэмери только в 4.30 14 мая, а 3-я рота — в 6.10. Командир батальона подчиняется командиру 55-й пехотной дивизии и получает приказ совместно с 213-м пехотным полком выступить в северном направлении, имея целями последовательно атаковать и захватить высоты к югу от линии Бюльзон — Шэери (Chéhery), высоты в Гаренском лесу и берег Мааса. Столь же амбициозную задачу получает и 4-й батальон, который должен был во взаимодействии с 205-м пехотным полком наступать восточнее.
Видя запаздывание 4-го танкового батальона и 205-го пехотного полка и не желая больше откладывать атаку, генерал Ляфонтен приказывает западной группе, 7-му танковому батальону и 213-му пехотному полку перейти в наступление практически немедленно, не дожидаясь соседей. Намеченное на 5.00 выступление задерживается в ожидании прибытия 3-ей танковой роты и для того, чтобы позволить пехотинцам пополнить запасы боеприпасов. Состав пехотных батальонов далеко не полный, какое-либо противотанковое оружие в них вовсе отсутствует. В конце концов наступление, больше похожее на марш в походной колонне с крайне слабой артиллерийской поддержкой, без разведки и без каких бы то ни было определенных сведений о противнике (командир 3-ей роты проехал на мотоцикле несколько сотен метров за окраиной Шэмери и тут же вернулся назад), начинается в 6.20. По горькой иронии судьбы, примерно в это же время через Маас переправляются первые танки 1-й танковой дивизии вермахта.
Поначалу продвижение французских частей вполне успешно — левофланговая 3-я танковая рота, управляемая сигналами флажков (!), после короткого боя, в котором теряется 1 танк, сбивает немецкий противотанковый заслон и примерно в 6.40 занимает деревню Коннаж (Connage). Однако деморализованная вчерашней бомбежкой, паникой и бессонной ночью пехота отказывается сопровождать танки фланговых рот (несмотря на многочисленные возвраты танков назад, в тщетных попытках повести пехотинцев за собой), и они оказываются практически без пехотного прикрытия.
В такой ситуации немецкие противотанковые пушки полка «Великая Германия», одними из первых переправившиеся через реку и получившие в 6.00 приказ продвигаться к Шэмери, начинают фактический расстрел французских танков. Немецких «противотанкистов» поддерживают подошедшие артиллеристы двух 88-мм «ахт-комма-ахт» и танки. Бой длится около часа, потери несут обе стороны. Экипажи подбитых французских машин 3-й роты стараются пробиваться к своим и подолгу вылеживаются в окрестных лесах, прячась от немецкой пехоты. В этой атаке из 13 участвовавших машин рота безвозвратно теряет 10 своих FCM 36.
1-я и 2-я роты 7-го батальона в это же время пытаются продвигаться в сторону Бюльзона. Поддерживавшие их батарея артполка и истребительно-противотанковая рота даже сумели подбить несколько немецких танков. Но и в центре атакующего порядка французов пехота залегла. Вот что напишет о ней после боя лейтенант-танкист из 1-й танковой роты: «Пехотный батальон, силой всего до двух рот, с нехваткой офицеров, практически без оружия, большинство личного состава без ружей и в первую очередь без патронов, у других 20 обойм или один пулемет с единственным магазином… несмотря на присутствие своего командира и меня, солдаты остаются лежать, полностью неспособные к движению». Натолкнувшись на подошедшие немецкие танки и проведя с ними часовой огневой бой, роты по приказу начинают отходить. Их потери не менее тяжелы, чем у 3-й роты: 1-я рота теряет 9 машин, 2-я — 10. В общей сложности утром 14 мая 7-й танковый батальон теряет 29 танков из 37 участвовавших в атаке. В 13.00 его 4 оставшихся боеспособными машины занимают оборону на северной опушке леса Мон-Дье.
Получив сведения о потерях 7-го танкового батальона, генерал Ляфонтен отменяет своим приказом в 9.40 еще не начавшееся наступление 4-го батальона и 205-го пехотного полка, перечеркивая этим весь план контрудара X армейского корпуса, и приказывает оставшимся частям дивизии отходить.
Что касается так и не произошедшего 14 мая, хоть и запланированного на 11.00 контрудара XXI корпуса генерала Флавиньи, то он, по-видимому, извечно будет излюбленной темой спора по поводу того, что «тогда все еще можно было изменить». Многочисленные проблемы, возникшие в ходе марша дивизий корпуса, сложности с заправкой танков, многочисленные задержки и «неувязки», да и что говорить, катастрофические потери, понесенные 7-м батальоном, — все это привело к тому, что сотни французских машин, включая «французские КВ» В 1bis, способных ударить в тыл повернувшим на запад танкам Гудериана, так и остались стоять на месте.
Как напишет после войны командующий Северо-Восточным фронтом генерал Жорж: «Перед лицом надвигающейся опасности последовала концептуальная ошибка — генерал Флавиньи разделил 3-ю танковую дивизию на малые части, для того чтобы прикрыть ими все возможные пути проникновения [немцев], вместо того, чтобы использовать это соединение как целое, в роли, для которой оно и готовилось. Таким образом, в итоге контрудар, который я приказывал провести 3 (!) раза, так и не был осуществлен». И даже последующие упорные бои 3-й «пехотной» танковой дивизии в районе деревни Стонн не позволяют избавиться от ощущения, что так французами был упущен 14 мая, может быть, их единственный шанс.
Авиационный удар союзников по району Седана и его переправам также завершился полным фиаско. Несмотря на явное понимание того, что «победа или поражение проходят через этот мост», разрозненные, пусть и многочисленные атаки французской и в первую очередь британской бомбардировочной авиации закончились ничем. Подготовленная немцами система ПВО, опирающаяся на многочисленные зенитки при поддержке пулеметов, при постоянном присутствии истребителей, не позволила союзным летчикам даже приблизиться к переправам. Заплатили они за эти попытки дневными потерями, сбитыми или сильно поврежденными, едва ли не 150 машинами…
Трагический день 14 мая завершился, таким образом, превращением тактического прорыва немцев в оперативный. В дальнейшем прорыв будет только набирать обороты, несмотря на все попытки собственного командования, опасающегося французских фланговых ударов, попридержать его. Едва ли не самым «увесистым» из французских контрвыпадов стал удар «пехотной» 1-й танковой дивизии резерва (1е DCR)[120].
Дивизия была создана 16 января 1940 года, и включала в себя 25-й, 26-й, 28-й и 37-й танковые батальоны. К началу майских боев в дивизии имелось 143 танка (плюс 16 «запасных» машин), из которых 63 (плюс 6) были «французскими КВ» — Renault В 1bis. Также в дивизии имелись 24 105-мм гаубицы, 8 47-мм противотанковых пушек SA37 и 6 25-мм зениток в составе дивизионного артполка. Еще 9 25-мм противотанковых пушек SA34/37 было в составе дивизионного мотопехотного батальона.
10 мая 1940 г. дивизия генерала Брюно (Bruneau) перебрасывается из Франции в Бельгию, в район Шарлеруа. Дивизия совершает смешанный марш, частично по автодорогам, частично по железной дороге. Размещение — севернее Шарлеруа с целью поддержки 1-й французской армии. 14 мая, в связи с критическим положением на фронте 9-й армии на Маасе, дивизия верховным командованием французов передается в ее распоряжение.
В 14.00 14 мая дивизия получает приказ двигаться на юг, в район Динана, и контратаковать продвигающиеся к Франции немецкие «подразделения». Первые танковые части дивизии прибывают в район Флавьона (Flavion) к ночи, в 20.00, а основная масса подразделений — только утром 15 мая. График движения постоянно нарушается потоком беженцев, некоторым танкам требуется 7 часов на то, чтобы преодолеть 35-километровый отрезок пути, а артиллерия и мотопехота будут находиться на марше в районе Флоренна (Florennes) в течение всего дня, и так и не успеют добраться до своих танков и принять участие в бою. Но самым опасным оказывается отставание танковых заправщиков Lorraine 37L TRC, которые к тому же понесут потери от ударов люфтваффе с воздуха. Только к 7.00 15 мая удается наконец провести заправщики к нескольким танкам возле Оре (Oret), в 9 километрах северо-западнее Флавьона. К этому времени у многих танков топлива в баках оставалось всего на 1–2 часа, некоторые танки были уже вообще обездвижены.
Противостоял французским танкистам XV немецкий моторизованный корпус Гота — 5-я и 7-я танковые дивизии. Всего в них имелось 546 танков, из которых, правда, только 194 были «настоящими» танками (Pz.38(t), Pz.III с 37-мм пушкой, Pz.IV с 75-мм короткоствольным «окурком»), «массовку» же создавали Pz.II с 20-мм пушкой и пулеметные Pz.I.