в и рогов, обманутые ложной мягкостью коварного напитка. А вот бойцы риуна прихлёбывали понемногу, не торопясь, сам Шангс вообще отставил свой бокал, с улыбкой наблюдая за Дишем, жадно присосавшимся прямо к бочонку.
Примитивная, но действенная ловушка на дикарей, не привыкших иметь дело с продуктами перегонки. Говорят ещё так: на спиртное ловят обезьян. Во всяком случае, сейчас Вос чувствовал себя гораздо глупее мартышки.
— Не пей! — Маг выхватил недопитый рог из рук Сидоны. Лери собиралась было возмутиться, но уже явно «поплыла». Диш хотя бы плотно закусил предварительно, хотя ему вряд ли это поможет.
Риун удивлённо приподнял брови:
— Тебе не понравилось белое вино? Удивительно!
Вос процедил сквозь зубы:
— Что-то уважаемый риун тоже не спешит отдать честь драгоценной жидкости! Да и его лиму тоже почти не пьют это вино!
Шангс развёл руками:
— Увы, мы привыкли к умеренности. К тому же завтра у нас важное состязание!
Поднимать тревогу поздно. Лиму лерата успели выпить не меньше чары каждый и уже ни на что не годились. Часть их спала, часть ещё пребывала в сознании, но рассчитывать на них не стоило. Только Тыш с компанией с нарастающим недоумением оглядывали это сонное царство.
Явное преимущество в количестве бойцов перешло к риуну, и Вос был уверен, что Шангс устроил всё это не в качестве дружеского розыгрыша.
Маг одним движением выдернул Сидону из-за стола и поднялся. «Усиление» пришло словно само по себе, и лери казалась невесомой и трогательно хрупкой в его руках. Он прижал её к себе, как ребёнка, и Сидона лишь что-то сонно прошептала и устроилась поудобнее.
— Уже покидаете пир, дорогой маг? Неужели не по вкусу пришлось угощение? Но зачем же лишать нас ещё и женского общества? Лери ведь понравилось мои рассказы!
— Только попытайся причинить ей вред, я… — Пожалуй, впервые в этом мире Восу трудно было подобрать слова. Ярость поднималась медленно, как патока, заливая всё безумием и холодной решимостью. — Даже меня одного хватит, чтобы защитить Сидону!
Шангс всплеснул руками:
— Никого не требуется защищать! Мои собственные лиму отвернутся от меня, если я предам доверие хозяев! Да и зачем?
Риун дружески похлопал по плечу храпящего на столе Диша. Лер, не просыпаясь, отпихнул его ладонь.
— Видишь? Мои воины побеждают с честью, при свете дня, в бычьей схватке, они не змеи, чтобы разить во тьме исподтишка. А Диш и его бойцы — лёгкая добыча!
Улыбка риуна стала хищной.
— И совсем уж незачем мне убивать Сидону и её лиму…
Шангс стремительно передвинулся по скамье и с неожиданной нежностью погладил растрёпанные локоны лери, прежде чем держащий спящую девушку на руках маг успел отодвинуться.
— Посмотри, как хороша ваша правительница! Её волосы будто из золота, глаза глубже неба, а ум остёр по-мужски! Но ещё прекраснее её — наследие Кванно: земли, люди и даже этот замок. Диш глупец, ему всё далось слишком просто, без боя! Он не представляет, как надо обращаться с такой ценной добычей! Он даже не скрепил свой брак кровью! Не одарил свою женщину детьми, а значит, их женитьба — лишь слова.
Глаза риуна пылали страстью, слова сыпались с лихорадочной поспешностью.
— Что он знает, ваш лер? Он телёнок, ведущий быков в пропасть! Пьющий, когда надо сражаться, говорящий, когда надо слушать, да и сейчас, взгляни, — он спит, когда решается судьба его владений! Слишком легко он всё получил — земли, людей, замок, даже законы и жену! Не собирал, как я, — по камешку, по телёнку, не бился один против десятка, не строил от самой земли! Как смеет он владеть тем, что не может удержать!
Шангс вскочил на стол, топча блюда и разбрасывая объедки:
— И я заберу всё — по праву сильного!
Вос отступил ещё на шаг и кивнул головой Тышу. Лиму поднялся и медленно зашагал к главному столу. Его сопровождали не только напряжённые, готовые в любой момент ринуться в бой товарищи, но и шестеро лиму риуна, страхующих своего повелителя.
— Я буду лером, вместо этого жалкого глупца, и всё, что мне надо, — скрепить кровью союз с отверженной женщиной! И уже утром Диш поймёт, чего лишился! Когда бойцы Сидоны выступят под моими знамёнами и его хвалёное стадо будет разбито! Когда я вышвырну его из замка, сколько он удержит земель в своих слабых пальцах?
Риун сделал знак — и несколько бойцов быстро перекрыли выход.
— Все вы, готовые сражаться за свою лери, — уже мои! По клятве крови и камня или по доброй воле вы связаны с этой женщиной, которую я называю своей! Разве для вас не лучше, если вашим лером буду я? Мы раздвинем границы во все три стороны, до гор, до льдов и до солёной воды, я приведу вас к славе! Вам не придётся больше томиться в загонах, повелители рогатого гнева! И даже стены вольных городов мы поднимем на рога!
Больше всего это напоминало предвыборную агитацию одного недоброй памяти политика. Вос с улыбкой повернулся к подошедшим союзникам, собираясь прокомментировать программу кандидата в леры, и осёкся. Тыш и его компания замерли едва ли не с открытыми ртами, жадно внимая каждому слову. Всё то, что магу было привычно и опротивело ещё в прошлом мире, прежней жизни, здесь шло «на ура».
Могучий и мудрый риун говорил с простыми лиму, и его слова бальзамом лились в сердца свирепых воинов. Сами собой расправлялись плечи, и гордые улыбки возникали на губах, а глаза пылали жаждой боя. Мечта настоящих воинов — могучий справедливый вождь, безумное пламя, способное опалить мир, Чингисхан местного разлива за шаг до триумфа.
— Будьте со мной — и мы возвысимся! И через сотни лет мир будет трепетать от эха копыт наших быков, и наши дети будут править бесчисленными лоунами!
Голос Шангса понизился, зазвучал заговорщическим шёпотом:
— Все дары этой земли мы возьмём по праву сильного, а наши потомки пойдут дальше и захватят всё, что найдут за горами и солёной водой!
Риун широко шагнул, пинком сшибая мешающий бочонок. Но даже плеск бесценного белого вина не мог вывести из транса погружённых в волшебные видения лиму. Шангс умудрился пообещать всё, о чём простые воины боятся даже мечтать. И, как ни странно, имел шансы исполнить свои обещания.
Маг отступил, лихорадочно обдумывая ситуацию. Выход перекрыт, руки заняты спящей Сидоной, и даже на приятелей Тыша не стоит всерьёз полагаться. Лиму способны противостоять воинам, а не политикам.
— Не бойся, маг. Разве способен я обидеть своё величайшее сокровище? Лери, что даст мне всё, что нужно для мечты. Воинов, земли и даже магию. Она родит мне прекрасных детей, непревзойдённых наследников, достойных её отца! И в ком-нибудь из них однажды возродится величие Сидена!
Риун триумфально поднял над головой гладкую серую рукоять — водный меч, только сегодня украденный из башни. Лиму взвыли от восторга, на этот раз даже вымуштрованные люди Шангса не способны были сдержать переполняющие их чувства. Их непобедимый вождь завладел легендарным оружием!
Ледяное спокойствие вдруг охватило Воса. Риун выложил все карты. Пришёл, увидел, победил. Сейчас осталось только сделать свой ход. И если что-то не сработает в его сумбурном плане, родившемся в минуты пылкой речи завоевателя, Восу не выйти живым из этого зала.
— Эл Тыш!
Вроде бы он не повышал голос и не использовал звуковое заклинание, но этот краткий оклик отточенным ножом взрезал шум ликования, привлекая общее внимание.
— Лови!
Могучий лиму не успел даже возразить, вынужденный ловить лери, бесцеремонно брошенную едва ли не с двадцати шагов. Реакция бывалого воина не подвела, Сидона нисколько не пострадала, сменив носителя, но вот самому Тышу пришлось нелегко. Лери никогда не была пушинкой, да и бросил её маг под «усилением». Лиму отбросило назад, и только помощь приятелей, подхвативших его, позволила устоять на ногах.
Ладони взлетели к губам, формируя нужный жест, заклинание легло с необычайной быстротой и лёгкостью. Когда-то Кванно говорил, что любимое заклинание формируется проще других, едва ли не на уровне подсознания. Не было времени на высокопарные фразы и шутки, и акустическую накачку Вос совместил с приказом:
— Берите лери и несите в безопасное место!
Больше всего сейчас маг-недоучка боялся, что прозрачный камень окна окажется гораздо крепче, чем он ожидает. Творения Кванно всегда впечатляли своей стойкостью. Но огромное по местным меркам окно, почти в рост самого Воса, разлетелось стеклянным крошевом, открывая путь к отступлению.
Тыш нырнул в сгущающиеся сумерки без раздумий. Один из его друзей прыгнул следом, а двое выхватили оружие, намереваясь задержать опомнившихся врагов.
Вос чуть присел, вливая всю силу в тело, в мышцы, кости и сухожилия на пределе возможностей. Ладони легли снизу на шершавый камень столешницы. Что он делает? Это стол на тридцать человек, и Геракл бы надорвался!
От напряжения глаза чуть не вылезли из глазниц, воздух тугими комьями бил в лёгкие, жилы вздулись, грозя разорвать кожу, — но стол медленно поддавался! Блюда, бокалы, объедки разлетелись во все стороны, риун с выражением потрясения на перекошенной физиономии отпрыгнул в сторону, Диш скатился бесчувственным тюком. Слуги, и до того боявшиеся дышать, лишь бы не вмешаться в разборки сильных мира сего, разбегались с паническими воплями.
Суставы хрустели, выполняя не предназначенную для человека работу, мышцы гудели от напряжения. В ушах ревела обезумевшая кровь. Восу казалось, что он уже долгие часы приподымает проклятый стол, но время обманчиво, тем более по отношению к злоупотребляющим «усилением». Лиму медленно, как будто под водой, двигались, раскрывали и закрывали рты, изготавливали к бою оружие. Лишь самые ближние способны были оценить угрозу.
Последний рывок — и получивший ускорение стол продолжил движение. Облегчение было столь велико, что, если бы маг плохо рассчитал и непокорная мебель предпочла бы вернуться, а не опрокинуться, он вряд ли успел бы уйти. И совсем уж запоздалой была мысль о том, что Кванно мог просто сделать стол неотделимым от пола. Может, старик надеялся, что когда-нибудь в этом зале будут танцы?