Он почувствовал, что рядом появилась Джанет. Одного взгляда было достаточно, чтобы Байард понял: она на грани истерики.
— Еще двое пассажиров заболели, доктор. Там, сзади.
— А вы уверены, что это не от пилюль?
— Да, совершенно уверена.
— Хорошо. Сейчас иду. А вы пока взгляните на второго пилота. Может быть, ему надо дать воды.
Он успел лишь подойти к двум новым больным и начать осмотр, как вернулась Джанет.
— Доктор, я очень беспокоюсь… Мне кажется…
Сирена сигнала внутренней связи оборвала ее на полуслове, как удар ножа. Она замерла на месте, а сирена продолжала звучать. Первым двинулся Байард.
— Не беспокойтесь! — быстро проговорил он пассажирам. — Скорее!
С проворностью, которой он раньше за собой не знал, Байард побежал вдоль прохода и ворвался в кабину пилотов. Там он на секунду приостановился, вбирая глазами открывшуюся картину и пытаясь ее осознать, и в следующее мгновение какой-то издевательский, но угрожающий голос произнес внутри него: «Ты был прав — вот оно!»
Командир застыл в неловкой позе у себя в кресле, пот покрывал все его лицо и стекал струйками за воротник. Одна рука была прижата к животу, другой он нажимал на кнопку сирены.
В два прыжка доктор оказался около него и, подложив руку под спину командира, стал вытаскивать его из кресла. Дан тихо и злобно выругался сквозь стиснутые зубы.
— Ну, ничего, командир, — сказал Байард. — Давайте мы вас вытащим отсюда.
— Я сделал… как вы сказали… — Дан задохнулся, прикрыв глаза. Он с трудом выдавливал из себя слова. — Было уже слишком поздно… Дайте мне что-нибудь, док… Быстрее дайте мне что-нибудь… Надо держаться… Посадка… Самолет на автопилоте, но… нужно посадить… Передайте на командный пункт… Скажите… — Рот его едва двигался. С отчаянным усилием он пытался продолжать. Но глаза его закатились, и он потерял сознание.
— Быстрее, мисс Бенсон, — позвал Байард. — Помогите мне вытащить его.
Тяжело дыша от напряжения, они вытащили отяжелевшее тело Дана из кресла и положили его на пол. Байард вынул стетоскоп и быстро осмотрел пилота. В это время Джанет достала пальто и одеяло. Как только доктор кончил, она устроила командиру подушку и тепло его укутала. Когда она поднялась на ноги, ее всю колотило.
— Вы можете сделать то, что он просит, доктор? Можете ли вы дать ему что-нибудь, чтобы он смог посадить самолет?
Байард засунул свои инструменты обратно в карман. Он взглянул на блоки циферблатов и переключателей, на самопроизвольно движущиеся штурвалы. В смутном свете приборов его лицо показалось гораздо более старым и страшно измученным.
— Вы член экипажа, мисс Бенсон, поэтому я буду говорить прямо.
Его голос прозвучал настолько сурово, что Джанет невольно подалась назад.
— Вы в состоянии выслушать довольно неприятные вещи?
— Да… да… — запнувшись помимо своей воли, ответила Джанет.
— Прекрасно. Если я не доставлю этих людей в больницу в скором времени, в самом скором… я не могу быть даже уверенным, спасем ли мы их вообще.
— Но…
— Им нужны соответствующие инъекции. И командиру тоже. Он слишком долго держался.
— Ему очень плохо?
— Его положение скоро станет критическим, как, впрочем, и всех остальных.
— Доктор, что нам делать?!
— Позвольте мне задать вам вопрос. Сколько пассажиров на борту?
— Пятьдесят шесть.
— Сколько вы подали порций рыбы?
Джанет попыталась вспомнить.
— Что-то около пятнадцати. Большинство ели мясо, а некоторые вообще ничего, так как было уже слишком поздно.
— Ясно.
Байард посмотрел на нее в упор. Когда он снова заговорил, его голос был резок, почти неприятен.
— Мисс Бенсон, вы когда-нибудь слышали, что такое ставить на темную лошадку?
— Темную лошадку? Да, что-то слышала. Но я не знаю, что это такое.
— Я объясню вам, — сказал Байард. — Это значит, что у нас один шанс спастись, зависящий от того, есть ли на борту самолета среди пятидесяти шести человек один, который не только смог бы посадить самолет, но к тому же еще не ел рыбу на ужин.
Его слова тяжело повисли в тишине, в то время как они молча смотрели друг на друга.
ГЛАВА V
Бесчувственность охватила все существо Джанет, как только слова Байарда дошли до ее сознания, и она спокойно встретила взгляд доктора, уже приняв не произнесенный еще приговор.
До этого момента она как-то не воспринимала до конца весь ужас происходящего. Она занималась пассажирами, ухаживала за больными в какой-то странной уверенности, что все это только кошмарный сон, жутко исказивший привычное состояние вещей. В любой момент, говорил ей внутренний голос, она может проснуться и увидеть себя в доме, на скомканной в ночном бреду постели, а будильник будет все еще звенеть, призывая к раннему подъему перед рейсом.
Теперь ощущение нереальности происходящего больше не защищало Джанет. Теперь она знала, все это на самом деле и происходит не с кем-нибудь другим, а с ней, Джанет Бенсон, прелестной двадцатилетней блондинкой, на которую засматривается весь летный состав аэропорта. Но и страх тоже исчез, по крайней мере в данный момент. Внезапно в голове ее промелькнула мысль о домашних, о том, как же так вдруг, в несколько секунд она исчезнет из жизни среди скрежета и обломков металла, а те, кто ее родил, ничего в тот момент не почувствуют, покоясь в своих постелях за тысячу миль отсюда.
— Я все понимаю, доктор, — бесстрастно произнесла она.
— Вы не знаете, есть ли кто-нибудь на борту, кто хоть немного разбирается в летном деле?
Она мысленно пробежала по списку пассажиров, припоминая их имена.
— Не припоминаю. Думаю, что лучше опросить всех.
— Да, пожалуй, — медленно проговорил Байард. — Но постарайтесь сделать это так, чтобы ничем не возбудить в них тревогу. Иначе может подняться паника. Некоторые уже знают, что второй пилот болен. Просто скажите им, что командир хотел бы знать, есть ли среди пассажиров кто-нибудь знакомый с устройством самолетов, чтобы помочь ему держать радиосвязь.
— Хорошо. Так я и сделаю.
Доктор явно хотел что-то добавить еще, и Джанет задержалась в дверях.
— Мисс Бенсон, как ваше имя? — спросил он.
— Джанет.
Он кивнул.
— Джанет… Я, по-моему, позволил себе ранее сделать замечание насчет вашей подготовки. Оно было несправедливым и непростительным. Такое мог сказать только старый дурак, которому не хватает воспитания. Мне хотелось бы взять свои слова обратно.
Ее осунувшееся за этот вечер лицо слегка порозовело. Она улыбнулась.
— Я уже забыла об этом…
Джанет сделала нетерпеливое движение к двери. Ей хотелось поскорее начать опрос пассажиров, хотя она была уже готова к самому худшему. Но по лицу Байарда она увидела, что он силится вспомнить какую-то важную вещь. Он, нахмурившись, уставился на таблички с инструкциями для пилотов, но глаза не видели их.
— Постойте, — произнес он.
Джанет остановилась. Ее рука уже лежала на ручке двери.
Он щелкнул пальцами и повернулся к ней.
— Вспомнил. Я знаю одного, он говорил мне что-то насчет самолетов. Мой сосед. Тот самый, что подсел к нам в последний момент в Виннипеге.
— Мистер Спенсер.
— Да, он самый. Джордж Спенсер. Я уже забыл точно, что он говорил, но он имел дело с самолетами. Приведите его, пожалуйста, сюда. Но не говорите ему больше того, что решили. Не нужно, чтобы другие пассажиры знали правду. Но опросите на всякий случай всех. Вдруг кто-нибудь окажется еще.
— Он недавно подходил ко мне и предлагал помочь. Должно быть, на него не подействовала рыба.
— Мы оба ели мясо, — пояснил Байард.
Когда она ушла, он прошелся резким, нервным шагом по узкой кабине, затем, опустившись на колени, пощупал пульс у командира, безжизненно растянувшегося рядом со вторым пилотом. При звуке раскрывающейся двери он тут же вскочил на ноги, загораживая проход. В дверях стоял Спенсер и недоуменно смотрел на доктора.
— Привет, док! — обратился Спенсер к нему. — Что там с радио?
— Вы умеете водить самолеты? — выпалил тут же Байард, не двигаясь с места.
— Когда-то очень давно умел. Во время войны. Теперь я вряд ли смогу справиться с радио, но если командир считает, что смогу…
— Зайдите в кабину, — сказал Байард и, отступив, быстро захлопнул за Спенсером дверь. Джордж невольно отпрянул при виде двух пустых кресел пилотов и двух самопроизвольно двигающихся штурвалов, затем он медленно перевел глаза на мужчин, распростертых на полу под одеялами.
— Нет! — задохнувшись, едва выговорил он. — Оба — это невозможно!
— Да, — коротко отрезал Байард. — Оба.
Спенсер, казалось, не верил своим глазам.
— Но… как же так… — пробормотал он. — Когда это случилось?
— Командиру стало плохо несколько минут назад. Они оба ели рыбу.
У Спенсера слегка закружилась голова, и он приложил руку ко лбу.
— Послушайте, — настойчиво продолжал доктор. — Вы можете повести этот самолет и… посадить его?!
— Нет, — отшатнулся Спенсер. — Конечно, нет!
— Но вы говорили, что летали во время войны, — не отступал Байард.
— Это было много лет назад. С тех пор я не прикасался к самолету. Я летал на истребителях — это были крохотные «Спитфайры». Они в восемь раз меньше этого самолета и только с одним мотором. А у этого четыре. Да и все летные характеристики совершенно другие.
Дрожащими пальцами Спенсер нащупал в пиджаке пачку сигарет и выбил из нее одну. Байард молча наблюдал за ним, пока тот прикуривал.
— Может быть, все-таки попытаетесь? — снова заговорил доктор.
Спенсер раздраженно помотал головой.
— Это — безумие. Вы не соображаете, что вы требуете. Я бы не смог теперь сесть даже за «Спитфайр», не то что за этот, — резко ответил он, ткнув сигаретой в сторону мерцающей панели приборов.
— И все-таки мне кажется, вы не совсем еще забыли самолеты, — проговорил Байард, пристально глядя на него.
— Но ведь тут нужен совсем иной опыт и знания. Это то же самое, что повести многотонный грузовик по сложнейшей трассе после спортивной легковушки, которую гонял по ровной дороге.