Всю делегацию поселили в правительственном комплексе, исполинском сооружении из стекла и бетона высотой более ста этажей, напоминающем по форме древний Колизей. Посейдонцам выделили целый этаж в одной из секций. Там была гостиница для приема делегаций, которая была целиком в их распоряжении. Для девяти человек, конечно, многовато, но, не желая обидеть принимающую сторону, гости не стали отказываться.
Номера были обставлены шикарно. Белоснежные шелковые простыни, подушки из натурального пуха, а не синтетика, дерево в отделке. Золото и мрамор в ванной. Игорь, как и все посейдонцы, к такому был явно не готов. Как-то стерлись у него из памяти представления о настоящей роскоши. Хотя, естественно, по визору он еще в «прошлой жизни» насмотрелся на жизнь богачей: шикарные яхты, спортивные флаеры, эксклюзивные костюмы, на которые пилоту не хватило бы и зарплаты за год, длинноногие девушки, увешанные бриллиантами. Все это было символом успеха в земном обществе, морковкой, за которой бежали все 30 миллиардов жителей Федерации, но получали которую лишь две десятые процента из них. Когда-то и Игорь мечтал заработать миллионы и жить как первая десятка… ну ладно, хотя бы как первая тысяча из списка «СтарФорбс».
Впрочем, жизнь дала ему гораздо лучший жребий. Он часто думал о том, как простой факт отсутствия денег меняет общество и людей. Сколько душевных сил высвобождает отсутствие необходимости зарабатывать на жизнь, а заработав, удерживать свое богатство от желающих его отнять.
Вызов коммуникатора оторвал его от философских размышлений. Это был Дарион:
— Игорь, подойди в номер Руф Тортис, у нас, кажется, проблема.
Руф была членом Медицинской коллегии и к тому же одной из самых уважаемых ученых в области медицины. Что могло пойти не так в ее епархии? Игорь чуть не бегом рванул к ее номеру, благо он был довольно близко.
Дверь в номер была открыта настежь, и с порога Игорь увидел всю их небольшую делегацию, в полном составе окружившую стол с напитками и горячо что-то обсуждавшую.
Слова, произнесенные густым баритоном Агрона, были первым, что услышал Игорь:
— Руф, ну сама подумай, — Агрон стоял с бутылкой виски в руке, — ну зачем им нас травить? Это просто нелепо!
— Командир, рассуждать о мотивах не моя забота, но как врач скажу, что, по данным сканера, в этих бутылках яд разной степени опасности. Кстати, в дозировке, смертельной для нормального человека. Если выпить все содержимое этой бутылки, то этиловый спирт, сивушные масла и дубильные вещества вызовут острое отравление с летальным исходом с вероятностью 92 %. Про поражение печени и мозга я уже и не упоминаю.
Игорь улыбнулся про себя: «Конечно, если сдуру в одиночку выпить литровую бутылку виски, то можно и концы отдать».
Руф не унималась:
— В других бутылках тот же яд, но в иных дозировках и концентрации, видимо, различающихся по степени воздействия и времени наступления серьезных последствий. А вот это, — она взяла маленькую бутылочку с черной жидкостью и яркой красной этикеткой «Galaxy-Coca», — самый слабый, но не менее опасный яд: там половина таблицы Менделеева в составе, да еще и серьезная доза углекислоты. Употребление приведет к поражению желудка и печени с возможным медленным летальным исходом. А вот, — Руф схватила бутылку с водкой, — с виду обычная вода, но на деле…
Тут Игорь не выдержал и, протолкнувшись в первый ряд, поспешил успокоить взволнованных посейдонцев:
— Друзья, никто не собирался нас травить, ну, по крайней мере, вот этим. — Игорь аккуратно взял из рук Агрона бутылку McCallan и поставил обратно на стол с напитками. — Это всего лишь алкоголь. Его пьют, чтобы улучшить настроение, расслабиться, перейти в состояние измененного сознания. Хотя в целом да, пожалуй, это яд для организма. Но его пьют практически все земляне, ни один праздник без алкоголя не обходится, да и вообще это часть культуры и важный элемент земного общества. А это, — Игорь указал на бутылку колы, — вообще просто напиток, который вместо воды пьют, ради вкусовых качеств.
Судя по дружному молчанию посейдонцев, они с трудом переваривали информацию о том, что кто-то добровольно может пить яд, чтобы расслабиться.
Пришлось поверить. В следующие несколько недель произошло множество событий, не раз заставлявших посейдонцев удивляться. В свою очередь, и их рассказы о жизни Посейдона вызывали не меньше удивления у землян. Кроме дипломатической программы, у посейдонской делегации были намечены разнообразнейшие встречи с представителями науки, искусства и журналистами.
Если с представителями научного сообщества встречи проходили, как правило, в деловом ключе и сводились к обмену знаниями и взглядами на те или иные фундаментальные или прикладные научные вопросы, то журналистов в основном интересовали весьма странные вещи. Например, почему в делегации не равное количество мужчин и женщин, кто из членов экспедиции гей, почему нет чернокожих, какая мода на Посейдоне, встречали ли они разумные формы жизни, насколько доступна гражданам медицина, что они любят есть, какие у них домашние животные и еще море подобных вопросов. Отвечал на них в основном Агрон, и, надо отдать ему должное, у него получалось неплохо: ответы его были выдержанными и вежливыми. Он умело избегал провокационных тем, но при этом рассказывал максимально подробно и емко.
На несколько недель Посейдон и все, что с ним связано, прочно завладело всеми новостными каналами: десятки всевозможных ток-шоу, сотни аналитических программ, где эксперты буквально поминутно разбирали интервью с посейдонцами. Анализу подвергалось буквально все: от цвета и фасона комбинезонов до мимики и манеры построения фраз и особенностей словарного запаса, не говоря уже о текстах выступлений.
Из всего этого делались просто ошеломительные выводы. Например, что посейдонцы размножаются клонированием или что в их родном языке отсутствуют согласные буквы. Естественно, невероятный ажиотаж вызвало питание. На Земле появилась мода на комбинезоны «а-ля Посейдон», правда, смотрелись они нормально на весьма ограниченном числе людей, обладавших спортивной комплекцией.
Впрочем, вскоре произошло то, что весьма серьезно поменяло отношение землян к гостям.
Глава 15
Сектор ДФ-7. Планета Колония.
Сегодня пасмурно, легкая дымка с утра окутала подлесок, тихо в лесу, очень тихо. Обычной возни в зарослях не слышно. Обитатели местной чащи, особенно крупные животные, стали очень редко попадаться в его секторе. Зверь покидает эти места. Такие перемены в поведении леса было непонятны Маноэлу, за два последних года подобных миграций фауны не наблюдалось. Парни тоже отмечают, что добычи стало меньше. Но ни климатических, ни сейсмических потрясений, которые могли стать причиной опустения угодий, не было. Все сводки и прогнозы станций мониторинга состояния климата и сейсмообстановки трапперы получали в режиме реального времени.
Эти мысли не давали ему покоя уже неделю. «Поспрашиваю у ребят с орбитальной станции „Фата Моргана“, — думал Маноэл. — Может, слышали какие новости по этому поводу от геологоразведчиков или чиновников колониального управления. Еще несколько километров пройду по маршруту, осмотрю зону седьмого капкана, и на сегодня все… в берлогу. Устал, черт бы все побрал, ну что за неделя! Давно не было хорошего трофея. Душа рвется, хочется взять настоящего зверя».
Та прошлогодняя охота навсегда оставила глубокий след в его памяти. Маноэл добыл тогда взрослого самца мегакарниворуса, вписав себя в золотую книгу трапперской вольницы. До него никому не удавалось в одиночку взять этого кошмарного хищника. Тварь имела внушительные размеры и бешеные рефлексы, была смертельно опасна не только для работников горнорудной компании сектора, но и для ловчих корпуса егерей. Создание находилось на верхушке пищевой цепи планеты и врагов в естественной среде обитания не имело.
Корпус егерей обычно был занят тем, что отгонял их от шахт и геологоразведочных партий. Парни работали пятерками, уводя этих царей лесов от поселений Федерации, стараясь не вступать с серыми в схватки без нужды. Трапперы, наоборот, старались добыть их, хотя заплатить за такой трофей многим пришлось жизнью. Пафосно? Нет, всего лишь статистика. Смерть среди вольных охотников чувствовала себя вольготно, пропускала с парнями стаканчик, так сказать, по-дружески, и с ней свыклись. Эти леса забрали очень многих, а кто выжил, тот стал тверже осмиевой пули. Чучела, черепа, скелеты хищника очень ценились среди коллекционеров и приносили охотникам серьезные деньги. Трапперы никогда не охотились на мегакарниворусов по одному, отряд состоял минимум из троих. Мано добыл своего в одиночку. Шуму было на всю Колонию. Схватка с тем самцом была страшной. Скафандр Маноэла хоть и спас ему жизнь, но сам дорогущий костюм пришлось менять, ремонт был невозможен. Трофей Мано на аукцион выставлять не стал, красавец-череп мегакарниворуса теперь красовался в его жилище, а темно-серой шкурой царя лесов он украсил новый скафандр.
Засиделся он без стоящего дела, охота пошла дрянная, давно забыл, как кипучий поток адреналина рвал вены, шумел в голове, заставлял сердце работать словно молот. Пьянеть от азарта погони, гнать зверя, бороться с ним и взять, взять свой законный трофей. Раствориться в эйфории победы над достойным соперником — этого жаждал охотник. Сладкий вкус победы — вот чего не хватало последнее время. Мано начинал впадать в уныние, дни тянулись за днями, и он все чаще стал прикладываться к бутылке с бренди — с любимым «Робин Шервуд».
Пройдя еще с километр, Маноэл вышел к оврагу, который тянулся на северо-восток на пару километров, — обычное место обитания мелкой живности. Идя по краю, Мано боковым зрением заметил среди зарослей большое серое пятно. Остановившись, траппер пригляделся, включив оптическое приближение на забрале шлема. Брови его невольно поползли вверх.
Внизу, на дне оврага, метрах в сорока от охотника, лежала туша мегакарниворуса. Признаков жизни датчики не фиксировали. По тепловому анализу трупа получалось, что погиб он не более пяти часов назад. Маноэл огляделся, просканировал местность; убедившись, что все вокруг спокойно, и оставив наверху датчик движения, начал спускаться вниз. Все-таки серого не каждый день увидишь, тем более мертвого…