стороне Федерации был огромный опыт сотен конфликтов разного масштаба, которому у посейдонцев просто неоткуда взяться.
На совещании в генеральном штабе флота Федерации, где присутствовал и Картер, был озвучен общий план: захватить один из кораблей противника, выяснить из его навигационной системы местоположение метрополии, а потом массированным ударом двух флотов поставить Посейдон на колени. Первую часть поручили как раз эскадре Картера, состоявшей из линкора «Центурион» класса «Созвездие», двух фрегатов, «Севастополь» и «Москва», а также восьми вымпелов сопровождения — корветов и эсминцев. Серьезная сила. Хоть линкоры класса «Созвездие» и не ровня новейшим кораблям типа «Генри Прайда», но все равно одни из сильнейших боевых единиц флота с ужасающей огневой мощью.
Начало операции прошло успешно. Захватить один из кораблей Посейдона им удалось в ходе абордажной операции уже на шестой день, благо местонахождение своих судов посейдонцы особенно не скрывали, хоть и не афишировали. Но вот координаты самой планеты выяснить не удалось, поскольку команда при штурме уничтожила все данные в НАВе корабля. И теперь техники и инженеры копались в захваченном судне, пытаясь извлечь хоть какие-то полезные данные, а служба дознания флотской разведки продолжала бесконечные допросы взятого в плен экипажа.
И вот через два дня после захвата в систему прибыл флот Посейдона. Картер понимал, что это будет избиение младенцев, но война есть война. Он читал отчет абордажной группы. Захват судна прошел гладко, потери — всего одиннадцать человек; десантники взяли под контроль почти весь корабль, когда экипаж, видя свое отчаянное положение, сдался. У них даже не было толковых систем противоабордажной защиты — так, мелочевка вроде турелей и нескольких стационарных точек обороны в ключевых местах. Ни замыкающихся отсеков, отстреливаемых в космос с неудачливыми штурмовиками, ни огневых мешков, ни гравитационных ловушек. Ей богу, как дети. Вообще непонятно, как они смогли десяток штурмовиков положить. Но над такими мелочами контр-адмирал Картер уже давно не задумывался. Что такое десять солдат, когда речь идет о победе в войне? «Интересно, если у них нет военных кораблей, то кого они прислали на выручку? — рассуждал он про себя. — Ладно, скоро увидим».
— Дайте мне связь с «Севастополем» и «Москвой». Надо провести брифинг.
Совещание с капитанами входящих в эскадру кораблей оказалось недолгим. Было принято единогласное (а как иначе?) решение принять оборонительный бой, максимально выявить огневые средства противника и, используя огневую мощь линкора, нанести ему поражение. План не сказать что изящный, но надежный.
Сначала все было довольно оптимистично. Одиннадцать вымпелов противника, все примерно одного класса — чуть меньше земных фрегатов, построившись в ромбовидную формацию, направились прямиком к его эскадре. Ответные меры были очевидны, и Картер построил свою эскадру полумесяцем в одной плоскости, чтобы встретить «острие» ромба сконцентрированным огнем.
С самых первых боев в космосе, еще до Большой войны, шли активные споры об эффективной тактике эскадренного боя в трехмерном пространстве. При сходных во многом приемах, бой в космосе тем не менее отличался от морских битв в первую очередь возможностью атаки практически с любого направления. Несмотря на тысячелетнюю практику, тактическая мысль человечества выработала не так много вариантов боевых формаций, пригодных для сражения. Идеальным считалось построение типа «сфера», когда самый сильный корабль флота находится в центре и может выбирать любую цель в любом направлении ротационным способом, то есть просто поворачиваясь вокруг оси, а остальная эскадра образовывает вокруг него сферу с наиболее крупными кораблями в надирной и зенитной точках и кораблями поменьше на «ободах» сферы. Таким образом, флот имеет возможность отвечать на любые вызовы и держать противника на достаточном расстоянии от флагмана.
Но были у сферического построения и минусы — в частности, неучастие в бою части кораблей, закрывающих мертвые зоны сферы, в то время как бой шел на противоположном направлении. Второй минус — необходимость иметь в составе эскадры линкор или ударный крейсер. Без серьезной «кувалды» в центре сфера особого смысла не имеет.
«Кувалда» у Картера была. Хоть «Созвездие» и не относился к самым современным кораблям Федерации, но все-таки являлся линкором со всей его огромной огневой мощью и очень серьезной защитой. Выбор контр-адмирала пал на линейное построение из самых простых соображений, а именно желания максимизировать огневую мощь эскадры по наступающему с одного направления противнику.
Формы современных космических кораблей — эдакие сильно приплюснутые сигары — были обусловлены расположением основной части вооружения на «бортах», за исключением главного калибра — эти орудия располагались в башнях надстроек «верхней» части линкора (собственно, именно по этим башням и определялся условный «верх» и «низ» корабля). Так что можно было или стараться держаться «носом» к противнику, минимизируя площадь своего возможного поражения ответным огнем и атакуя только тем оружием, что имеет фронтальную арку, или стать «бортом», направив на противника максимум орудий, но рискуя при этом получить более существенный урон от ответного огня.
Картер выбрал второй вариант. Все-таки линкор и два фрегата — это очень серьезно. Он небезосновательно верил в огневую мощь своей эскадры. Впрочем, довольно скоро выяснился первый неприятный момент: дальность энергетического оружия посейдонцев почти в полтора раза превосходила возможности землян. Конечно, при стрельбе с максимальных дистанций эффективность лазеров была невысока, но они методично «обрабатывали» корабли эскадры Картера, выбивая сотовые отражатели и заставляя ставить газовые облака защиты.
Но это была не главная проблема. Экипажи кораблей, видя, что противник, которого они считали беззащитным, поливает их огнем без возможности ответить, начали терять уверенность, и с постов стали поступать беспокойные сообщения, хотя причин для паники пока явно не было. Обстрел одиннадцати кораблей с такой дистанции эскадра Картера могла терпеть ну очень долго без особых проблем, но допустить деморализации своих подчиненных Картер не мог. Он отдал приказ отправить к противнику москитный флот и начать движение эскадры ему навстречу.
112 истребителей и 60 бомбардировщиков направились к приближающемуся флоту Посейдона. Если у них нет истребительного прикрытия, то им конец. Пока они будут отбиваться от стаи мелких кораблей, подоспевшая эскадра главными калибрами поставит точку в этой битве. Картер надеялся, что не очень крупные корабли посейдонцев не окажутся носителями серьезного истребительного сопровождения. Может, у них вообще нет кораблей такого класса? Ладно, в боевой можно переделать, в принципе, любой корабль, поставив орудия и системы наведения, но вот истребители должны быть специально спроектированы для боя, их из общественных глайдеров не переделаешь.
Но истребители у них, к сожалению, были. Каждый из одиннадцати посейдонских кораблей выпустил по пять машин. Судя по показаниям приборов, они были крупнее земных «Немезид» раза в два, напоминая по виду морских скатов. Они спокойно и размеренно поплыли в сторону приближающегося роя машин Федерации. Почти на дистанции боя каждый из этих кораблей выпустил по десять небольших дронов, образовавших в итоге целый рой маленьких истребителей. Подробностей завязавшейся схватки Картер не видел, но значки кораблей на его командной панели гасли один за другим, предвещая скорую гибель всего москитного флота.
— Уходите оттуда! Срочно! — в сердцах выпалил Картер, потом, спохватившись, отдал команду по уставу: — Всем истребителям выйти из боя, вернуться к своим кораблям.
Это спасло примерно половину москитного флота, посейдонцы не преследовали врага, потеряв в бою около трети малых кораблей. Впрочем, вряд ли они будут переживать из-за дронов… Что ж, остается лобовая атака. Вражеская флотилия к этому моменту развернула ромб плоской стороной к противнику, за счет чего посейдонцы получили некоторое преимущество, имея возможность концентрировать огонь по кораблям с нескольких направлений как сверху, так и снизу.
Тем не менее линейное построение кораблей Федерации тоже имело свои плюсы, и сейчас все решала меткость орудийных расчетов и правильное применение средств активной защиты. Тут дело было в выучке экипажей и точности автоматики. Впрочем, спустя несколько минут перестрелки Картер с горечью осознал, что проигрывает бой. Дело было в том, что большинство его экипажей действовали по штатному боевому расписанию и при начале обстрела дали команду на отстрел аэрозольных распылителей, создающих завесу, рассеивающую лазерные лучи вражеских орудий, сводя к минимуму повреждения. Но поскольку от первоначального плана встретить противника на месте пришлось отказаться и корабли эскадры вынуждены были довольно быстро двигаться вперед, чтобы выйти на дистанцию стрельбы из своих орудий, большая часть этой завесы просто осталась позади, в местах ее отстрела, продолжая двигаться со своей постоянной скоростью, очевидно меньшей, чем у звездолетов. В итоге когда начался реальный бой, у кораблей Федерации отсутствовало до 70 % активной защиты, и большинство выстрелов приходилось на внешний слой бронекорпуса. Такая перестрелка могла быть долгой, а при равном количестве орудий и классе кораблей даже очень долгой, поскольку внешняя часть бронекорпуса любого корабля облицована панелями-сотами 90 сантиметров в диаметре, при попадании в которые высокоэнергетический луч выжигает ее, выпуская порцию активного аэрозоля, гасящего излучение. Уничтожение такой панели делает корпус уязвимым для повторного выстрела, но тут уж мастерство капитана заключается в том, чтобы не подставлять под огонь сильно поврежденные участки. Потом, есть еще второй, внутренний бронекорпус с полостями, при пробитии заполняющимися сверхтвердой пеной, а также возможностью изолировать поврежденные отсеки и так далее. В общем, современный звездолет очень тяжело полностью уничтожить. К сожалению, это не так важно в случае, если противник имеет фору в 70 % защитных средств.