а родители отпускали меня, мне показалось, будто внутри у меня вспыхнул огонь. Нет, вернусь-ка я не в три ночи, а пораньше». Или: «Вернусь в три, как обычно. Но буду осторожнее. Мне кажется, будто родители рядом. Не буду делать ничего дурного. Не буду пробовать наркотики, пить, бродяжничать, ругаться. Буду жить так, как если бы они смотрели на меня. Ну а припоздниться — это не страшно».
Один юноша как-то сказал мне: «Как я могу пойти домой, когда все только начинают гулять? Отец велит мне выходить из дома не позже девяти, но в девять все мои друзья еще спят. Они проснутся в одиннадцать, примут душ, оденутся и в двенадцать выйдут. А мне отец говорит возвращаться в полдвенадцатого. Но в это время никто еще из моих друзей не выходит!»
Почему так получается? Для того чтобы поколебать нашу самоуверенность, для того чтобы показать, что все наши убеждения и программы могут потерпеть крах. Господь говорит: «У Меня нет никакой программы. Я осуществил то, что было предначертано, — но Мои действия были неожиданными, они не укладывались в схемы и рамки. Если что-то предначертано, это не исключает заботу и любовь. Не было такого, чтобы в какой-то день Я разрешал людям приходить ко Мне, а в какой-то — нет. Или чтобы сегодня Я пошел в дом к грешникам, а завтра — непременно к праведникам». Простота. Простота во всем. Жизнь не вписывается в схемы — как не вписывается в них и Сам Господь, управляющий нашей жизнью без каких-либо схем.
Выйди из зоны комфорта. Не бывает ничего постоянного. Жизнь полна сюрпризов. Сам Бог — это сюрприз. Научись и ты оказываться в Его атмосфере, если хочешь стяжать Его этос. Не хочешь? Ну, тогда делай что хочешь, и возможно, когда тебе будет уже за восемьдесят или девяносто, кому уж сколько отмерено, ты усвоишь этот урок.
Многие родители — из тех, кто всегда действовал по четким схемам, — со временем изменили своим принципам. Раньше им казалось, что они все контролируют — семью, домашнюю обстановку, жизнь, — но затем они понимали, что по-настоящему ничего контролировать они не в состоянии.
Например, отец проповедует, а сын в итоге становится анархистом. Господь говорит отцу: «Делай выводы. Пойми, что нельзя быть резким или постоянно равняться на какой-то идеал. Расслабься. Как тесто оставляют на какое-то время, чтобы оно поднялось, — так и ты: сделай паузу, дай себе возможность измениться, изменить свою жизнь. Пойми, как Я действую. Пойми, что не бывает ничего однозначного и все происходит не так, как хочешь ты, а как хочет Бог».
Глава 9. Трудный ребёнок или Почему я люблю детей-бунтарей
И я перестал ставить им двойки
Дети-бунтари за двадцать лет работы в школе были моей самой большой отрадой. Самые лучшие дети. И я ставил им самую высокую оценку — как и остальным. Почему я всем ставил «отлично»? Для собственного спокойствия. Ведь стоит поставить кому-то «хорошо» вместо «отлично», тут же начинаются обиды, споры… Меня научил этому другой преподаватель. Он сказал, что ни один учитель Закона Божия не пожалел о том, что всем ставил «отлично» по своему предмету.
Но я научился этому только в последние годы, когда на многое изменил свою точку зрения. А в начале пути отцеживал каждого комара, чтобы все было по справедливости, стыдил учеников, ставил двойки… И как-то один человек сказал мне:
— Слушай, ты это серьезно? Что же будут помнить о тебе дети? Как ты ставил им двойки?
Сначала я начал возражать: «Но ведь я поступаю справедливо!..» А затем подумал: «А что такое справедливость? Бог справедлив? Отправил в рай какого-то разбойника, и после этого Его можно назвать справедливым?»
Нет, Бог не справедлив. Его справедливость — это любовь. А любовь смотрит на все совсем иначе — другими глазами, другим сердцем.
Справедливость — это когда у нас с тобой есть шесть апельсинов, и три съедаешь ты, а три — я. А для Бога справедливость — это когда ты берешь себе столько апельсинов, сколько хочешь.
Хочешь взять пять апельсинов и сделать из них сок? Возьми.
А я возьму себе один. Вот что такое справедливость Бога.
«Выйди из класса!» Кому нужна наша строгость
Однажды один мальчик опоздал на урок — он вошел, когда мы уже начали. Я всегда очень раздражался, если кто-то из ребят опаздывал: мне хотелось, чтобы в начале урока все уже были на своих местах, иначе, как я думал тогда, теряется уважение к учителю. И вот этот несчастный паренек опаздывает на целых семь минут, потому что играл во дворе в баскетбол. Мало того: сев на свое место, он продолжает бить мячом об пол. Я рассказываю о Святом Духе, а из-под парты доносится: бум-бум-бум. И я сказал ему:
— Немедленно выйди из класса!
Я разозлился на этого мальчика и выгнал его с урока.
Но что он сказал, перед тем как покинуть класс! Никогда не забуду. Этот паренек обернулся и произнес:
— Знаешь, я бы тебе ответил, но ты — в рясе.
Ох! Я тут же опомнился и спокойно сказал ему:
— Хорошо, только потому, что я в рясе, — выйди из класса.
И он вышел.
Я долго потом вспоминал этот случай. Бедный ребенок сказал очень правильную вещь! Да, я священник, но как человек с человеком я обошелся с ним просто отвратительно, выгнав с занятия по Закону Божию. Этот мальчик преподал мне хороший урок. Господь будто сказал мне: «Батюшка, Я хочу, чтобы ты продолжал учить этих детей. Но с примерными учениками все просто: просишь их встать — они встают, говоришь сесть — садятся. А вот можешь ли ты помочь трудному ребенку, смягчить его сердце? Можешь ли стать ему другом — чтобы при виде тебя он не шарахался в сторону на перемене?» Кстати, этот мальчик стал монахом, носит теперь рясу, как и я. Тогда он уважительно отнесся к моей рясе, а сейчас уважительно относится к своей. Как-то мы встретились с ним. Он вспомнил тот случай и сказал:
— Прости меня за то, что я так тебе ответил тогда.
— Нет, ты был прав, — ответил я ему. — Ведь в тот момент я оскорбил и разочаровал тебя.
Дети-бунтари — это проверка. Проверка нашей души — какая она на самом деле. Способны ли мы по-настоящему любить, можем ли терпеть, есть ли Бог в нашем сердце?..
Взрослые притворяются!
Большинство бунтарей стали таковыми именно потому, что видели перед собой отрицательные примеры, которые принесли одно разочарование.
Как-то я читал воспоминания одного человека, который ушел из Церкви. Во время оккупации он, тогда маленький мальчик, как-то стоял в очереди за едой. Народу было очень много, люди толкались, стремясь побыстрее заполучить свою порцию. И внезапно этот мальчик ощутил сильный удар кулаком в живот. Он посмотрел на того, кто его ударил, — оказалось, это был его учитель в воскресной школе, которого он не заметил в очереди. «Как же можно, — вспоминает этот человек, — в воскресенье говорить, что Бог есть любовь, а в понедельник раздавать тумаки в очереди за едой, чтобы поскорее получить свою тарелку?»
Людям нужны примеры, которые вдохновляют. Они должны видеть, что ты сам живешь так, как учишь. Когда я работал в школе, ни один ученик никогда не упрекнул меня в каком-либо грехе. Однако они постоянно говорили мне: «Отче, нам так не нравится, когда взрослые притворяются!» Греховность — обычное свойство человека. Все мы совершаем грехи. Но когда ты строишь из себя величайшего праведника, прикидываешься лучшим человеком на свете, а других при этом обижаешь и оскорбляешь, то люди начинают присматриваться к тебе с гораздо большим вниманием. И если они видят, что ты сам не соответствуешь тому, о чем говоришь, то разочаровываются. «Знаем-знаем, что он за человек, — говорят они. — Видали мы этого священника, этого учителя. Говорит одно, а делает другое». Такое поведение разочаровывает людей.
Поэтому прежде всего нужно узнать самих себя. Пусть каждый из нас сегодня заглянет к себе в душу и увидит, насколько он сам любит Господа и смягчилось ли его сердце за все это время. А вечером, ложась спать, подумаем: «Какой я человек? Что обо мне думают мои дети, как относятся ко мне? Может быть, я раздражаю, злю их? В тот день, когда мой сын женится и навсегда покинет родной дом, будет ли он радоваться, как радуются освобождению из тюрьмы, или, напротив, скажет: „Как хорошо было в родном доме! Здесь все любят, уважают друг друга, и каждый чувствует себя свободно!“» Вот что важно.
А глаза его полны боли и слёз
Бывает, что ребенок ведет себя плохо, странно — а его глаза полны боли и слез, которые он сдерживает изо всех сил, чтобы не показать своих чувств. Сто́ит всмотреться в эти глаза повнимательнее. Мне это часто приходится делать, ведь я священник, а священник не боится смотреть людям в глаза, потому что в каждом человеке он ищет Христа и видит Его — за свирепым взглядом, громким и грубым голосом.
Такие дети не показывают своих слез. Им кажется это страшным унижением — плакать при ком-то. Да и кто из нас способен плакать на виду у всех? Кто может признаться вслух: «Мне больно»? Мы делаем вид, что все у нас хорошо, демонстрируя силу и хладнокровие. Бодро насвистывая, мы скрываем свои слезы. И дети делают то же самое. Они не могут показать, как сильно они страдают, как им плохо и какие трагедии приходится переживать.
И знаете, очень часто именно те дети, которые постоянно смеются, которых принято называть экстравертами, подвержены скрытой меланхолии, депрессии, проявляющейся тогда, когда ребенок остается наедине с собой.
Я знал одного такого мальчика. Он очень шумно вел себя в школе, и как-то я сказал его матери: «Наверное, дома вы не знаете с ним ни минуты покоя!» А она ответила: «Наоборот. Дома он запирается в своей комнате, ни с кем не общается и сидит в полном одиночестве». У этого мальчика была скрытая депрессия. И такое часто встречается именно у шумных, «громких» детей. А ребенку, раздражающему всех своим поведением, на самом деле очень трудно, он нуждается в помощи. Ему необходимо высказать то, что терзает душу, но как это сделать?