- Призванный! - услышал я шёпот Гронесса, находящегося в передней кабине вместе с легионером-мехводом, которого все звали "Монгол" и нашим легатом. - Это дорога Призванных. Сюда приходят всё те, кто откликнулся на зов Шер Луста, и только по ней можно попасть в развалины замка Занунд. Она словно мёд для муравьёв, притягивает к себе слабейших их немёртвых и взойдя на неё они уже не в силах сопротивляться его воле. Если вам дорога ваша жизнь и душа - не ходите по дороге Призванных"
"Шер Лустой" было имя того самого лича, на разборки с которым отправили старшую сестру Диньки. Это мы уже знали, а вот про остальное слышали впервые.
Лучник замолчал, а затем вновь произнёс, но уже своим обычным, спокойным, неприятно ровным голосом.
- Я ещё раз говорю вам, оставьте эту затею! Далиэнь уже не вернуть, а вот вы - ещё сполна хлебнёте горя, если пойдёте по этому пути. Из-за лежащих впереди, туманов живые не возвращаются. Да и ваша чудесная повозка там не проедет. Легенда говорит, что посреди морока начинается мост, а уже за ним спят земли мёртвых - в центре которых и стоит замок Занунд.
Вместо ответа, я начал отстёгиваться, за мной защёлкал крепежами Юстициан, а уже за ним остальные легионеры. Меня как-то мало волновали слова нашего проводника, и куда больше то, что фактически у нас под носом располагается подобное весёлое местечко. Что же тогда с "Пятой высоты" смогут рассмотреть мои ребята.
Глава 14
Белое марево становилось совершенно непроглядным уже метрах в пяти от лапы вездехода, оканчивающейся медленно вращающимся шаром. Туман словно матовое стекло отсекал нас от окружающей действительности и только тянущаяся под брюхом машин едва видимая полоса древнего тракта, именуемого местными "Дорогой Призванных", не давала полностью оторваться от реальности.
Здесь было очень тихо, только приглушённо шуршали шасси, перемалывая мелкие камушки под многотонным весом машины. Как-то особенно остро воспринималось то, что кроме тринадцати легионеров, легата, меня и нашего пленника на многие километры вокруг нет ни единой живой души, а впереди... впереди лежит земля где безраздельно правят мёртвые. Ну или "немёртвые" - каким образом следовало правильно классифицировать нежить, было вопросом исключительно философского толка.
Мы ещё только проходили "границу", а дыхание этого скорбного места уже заставляло задуматься. Так ли был неправ Гронесс, говоря, что сестру Диньки нам уже не спасти? Не веду ли я всех нас на верную смерть из-за фантазий одной маленькой и очень впечатлительной девочки? Не совершил ли я критическую ошибку, доверившись Броскову...
На этом моменте, я приказал остановиться. Что бы избавиться от подобных "неправильных" мыслей, я стал как обычно, прокручивать в голове мотивчик любимой ещё по прошлой жизни песенки, и тут же принялся страдать всей душой за судьбу её главного героя. Попытка ни о чём не думать - привела к душевным терзаниям на тему моего травянисто-бестолкового существования. А когда я мысленно стал напевать: "Прилетит вдруг волшебник, в голубом вертолёте и бесплатно покажет кино...", То, вдруг с горечью осознал, что если и прилетит - то, точно не ко мне. Кино будет неинтересным, мороженное - невкусным, а вертолёт - вовсе не голубым. Да и вообще нафига мне какой-то мужик, предпочитающий подобные сомнительные цвета. Ну и в добавок, у меня сегодня не день рождения, а это значит, что, если кому вдруг подфартит - у того точно всё будет в ажуре, как минимум потому что я - здесь, а он - там.
Сделав вполне логичный вывод, что "всё плохо", внезапно проснувшийся во мне пессимист-меланхолик, сам подтолкнул меня к мысли о том, что на мою психику оказывается стороннее давление. Мол: сопротивляться бессмысленно, а потому следует немедленно застрелиться.
Последнего я делать не собирался. Однако ели подобное действительно могло быть навеяно извне, то не следовало забывать о том, что я здесь не один, а в компании ещё четырнадцати вооружённых мужиков, что может грозить крупными неприятностями.
Вот только аккуратно опросив легионеров и Юстициана, я с удивлением понял, что один такой ущербный и вообще бедный-несчастный. По словам остальных они хоть и ощущали некую нервозность, но в голове у них постоянно крутились слова Броскова сказанные им ещё в первый день, на общем собрании. Потому даже ожившие мертвецы не пугали бойцов, хотя большинство из них было родом из средневековой Европы и раньше бежали бы от подобного зрелища теряя портки.
Так что у моих спутников всё было в норме, от чего я им тут же позавидовал. Страдали только я да пленный лучник. Последний, ныл и стенал, что его, дескать: "Ни за что, ни про что везут помирать лютой смертью, да ещё и оружие отняли - так что теперь ни заколоться, ни застрелиться". Наплевав на проблемы аборигена, и пожалев, что броня мешает попасть ему прямо в рыло, я засвистел весёлый мотивчик и тут же проняло прямо до слёз осознание того, что у меня нет ни слуха, ни чувства ритма, да и свистеть я толком не умею!
А затем всё закончилось. Негативные эмоции, странные мысли и разгорающиеся сомнения исчезли, как только вездеход пересёк некую невидимую черту. И в этот же момент, два легионера с носовой части машины, открыли огонь по появившимся из туманной пелены силуэтам двух мертвецов, неспешно ковыляющих по тракту параллельно движению вездехода.
Уничтожать любую встреченную нами нежить я приказал по той простой причине, что просто не знал, чего собственно стоит ожидать от оживших покойников. Они вроде бы не проявляли агрессии по отношению к нам, наоборот, игнорировали, между тем, Гронесс, ранее утверждал, что немёртвые немедленно нападают "почти" на любого замеченного ими живого.
Именно что - "почти". Потому как по словам нашего пленника, если в группе, что бывало редко, но случалось, имелся эллар-эльдар, то такие путешественники могли спокойно пройти не только через Занунд, но и пересечь любые другие земли принадлежащие нежити, которых как оказалось было в этом мире немало.
Вообще, сложившееся по началу у меня представление, что это только нам так повезло с подобным соседством, как и вытекающее из данного факта заблуждение, что "фронтир" объявлен таковым из-за обосновавшихся здесь немёртвых - оказалось в корне неверным. Казалось бы, монолитные и довольно древние по человеческим меркам королевства, карту которых так и хотелось представить, привычным нам лоскутным геополитическим "одеялом", на самом деле буквально пестрели чёрными пятнами прорех, называемыми здесь "плохими землями".
Страшные, опасные, мистические места, микрогосударства каких-то разумных и не очень созданий, вотчины непокорных племён, нежити, демонов и подобных жутких тварей. Они только формально считались находящимися на подвластной тому или иному правителю территории. В реальности же, соваться туда не осмеливались ни поселенцы, ни добытчики, ни тем более сборщики налогов. Только до зубов вооружённые отряды искателей приключений, вроде "Когтей Ласточек", рисковали здоровьем и жизнью оправляясь в эти нехорошие места, зарабатывая таким образом себе на безбедную жизнь и кусок хлеба с маслом и чёрной икрой.
На мой вполне резонный вопрос: "Так почему же местные монархи не решат этот вопрос?" Гронесс удивился и задал встречный: "А зачем?"
После чего видимо почувствовав взаимное непонимание он подхватился и описал классическую картину европейского средневековья, находящегося в состоянии феодальной раздробленности. Получалось, что заниматься подобными проблемами было попросту некому - не было ни сил, но средств. Да и по большому счёту всё, всех устраивало и в имеющемся виде.
"Плохие земли" были головной болью вечно грызущихся между собой баронов и вольных городов, с чьими землями они соседствовали. Первые обычно располагали одним или двумя десятками вассалов с их отрядами, своими собственными воинами, которых было не так уж и много и необученным крестьянским ополчение. А вторые - только собственной стражей, несколькими "свободными рыцарями", да горожанами, которых следовало ещё уговорить взять в руки оружие. Внутриполитическая же ситуация была такова, что тот недалёкий смельчак, который оголив свои границы, решился бы выдвинуть своё крохотное войско на борьбу с монстрами и чудовищами, оказывался немедленно растерзан соседями. Да и временные соглашения, заключённые для решения общих проблем, часто, заканчивались осадой замка своего бывшего союзника, которому не повезло понести большие потери во время совместного похода.
Королям же - вся эта возня была до фонаря. Их больше волновали свары между собой и настоящие армии собирались не для того, чтобы покорить племя каких-нибудь огров в местных горах, а что бы оттяпать шахты и выработки соседа. А то, что монстры периодически устраивают набеги на его земли и жрут его подданных - ну так-то воспринималось как дело житейское, и денег на подобные мелочи в казне не имелось.
Зато у власть имущих были "искатели приключений". Монархами они воспринимались как небесные птахи, которые не сеют, не жнут, работать не хотят и в армии служить не желают. Зато они вооружены, часто владеют магией, неплохо обучены, да и вообще - проблемный с любой точки зрения народец народец.
Так что, властителю проще объявить небольшое вознаграждение за головы тех же огров. А затем, просто ждать, пока самые буйные сложат головы, а те, кто поумнее - выполнит задание и славя своего Короля спустит всю добычу и награду по тавернам.
Вот такая вот фэнтезийная экономика открылась нам с легатом. Конечно всё это мы прочитали между строк, в то время как Гронесс соловьём разливался о мудрости и дальновидности предков правителя Фаргоса, когда-то данным-давно придумавших, создать в государстве целую централизованную систему, заточенную под воспитание и трудоустройство будущих приключенцев, ныне приносивших казне существенную долю дохода.
И они были не одиноки в своих начинаниях, однако общий подход к проблеме разнился от королевства к королевству. Если тот же Фаргос имел кучу магических академий, военных колледжей, религиозных семинарий и даже своеобразную школу для "воров", а также, единую "Гильдию Авантюристов", то уже в соседнем Сапрадосе всё было устроено совсем по-другому. Там рулили "частники", а потому желающий испытать собственную удачу, отправлялся к одной из многочисленных мелких артелей, так же гордо именующих себя "гильдиями".