Я сидела в палате, когда туда зашёл Зорин.
— Врач сказал, что всё хорошо. Только пара синяков.
— Да, нормально, я же говорила. Сейчас придут анализы крови и можно уезжать, — я тяжело вздыхаю и поднимаю взгляд на авокадика.
Сердце замирает от нежности к этому мужчине. Как же я скучала по нему все эти недели. Каждый день. А он? Он скучал? Почему не звонил, не писал? Неужели ему всё равно на меня. Неужели всё было игрой… Мне хочется плакать, истерика зарождается в груди. Я не знаю, смогу ли когда-то спокойно реагировать на Макса. Нужно успокоиться. Вдох-выдох.
— Спасибо за всё, Максим, — его голубые глаза фокусируются на мне. — Я… Я не знала, кому ещё позвонить, я так сильно испугалась.
— Ты всегда можешь мне звонить, Нина. Я приеду.
— Я… — что здесь сказать? Я не могла даже голос его слышать, слишком больно. — Спасибо. Ещё раз извини, что отвлекла. Ты… Можешь ехать, я дождусь результатов и тоже поеду.
Зорин посмотрел на меня таким взглядом, что я сразу замолчала. Умеет он заткнуть мне рот лишь взглядом. Макс сел на стул, широко расставив ноги.
— Что… Что с моей ласточкой? — спросила про машину.
— Откачают, — усмехнулся мужчина. — Я так и знал, что ты себе Купер возьмёшь. Сама мелкая и машина такая же. Чемодан и тот больше.
— Эй! — возмущаюсь я. — Не говори так о моей детке. Она прекрасна! И зелёненькая.
— Зелёненькая… Ну, это решает.
— Знаешь, что? — наигранно возмущаюсь.
— Ты мне сейчас скажешь, — широко улыбается.
Я улыбаюсь в ответ.
А потом улыбка пропадает с лица. Резко. И становится так больно. Я обнимаю себя руками.
— Почему, Макс? — спрашиваю тихо, глаза наполняются слезами. — Зачем ты сделал это с нами? Почему не пытался вернуть? Мне так плохо без тебя до сих пор, — слёзы начинают катится по щекам.
Я некрасиво всхлипываю и реву в голос. Закрываю лицо руками, меня просто разрывает от рыданий. Я выплескиваю всю боль, что копилась во мне за эти недели.
— Хоть бы смс написа-а-а-ал, — продолжаю выть.
Макс молчит. Я смотрю на него сквозь пальцы, а он так и сидит на месте, лишь челюсть сжимает. Бесчувственный баран! Муфлон! Скот!
— Какой ты козёл! — выкрикиваю я. — Хоть бы сделал вид, что тебе не всё равно! Убирайся!
— Ты хотела смс получить? — говорит тихо, голос такой интенсивный, что слёзы мгновенно высыхают, а волоски становятся дыбом.
Ой-ёй, авокадик мой злится.
— Ты сама меня бросила! А потом ещё хотела, чтобы я за тобой бегал? Просто взяла и бросила. Ушла тихо, как трусиха! Ты просила не мешать тебе, вот я, блять, и не мешаю, Нина. Ты же этого хотела, а? — а мне хочется обратно в камеру МРТ залезть, лишь бы подальше от разъярённого мужчины.
Макс встает со стула и начинает мерить шагами палату, раз за разом взъерошивает волосы.
— Сначала я подумал, что это шутка. Ну куда ты ушла, всё же нормально было. А потом понял, что не вернёшься. Гордость во мне взыграла, ушла и ладно, — ухо слова бьют хлеще кулаков. — Но потом я решил, нахер гордость, это же моя бабочка, наверное, ПМС у неё. Мы же не можем порознь. Я, как маньяк, сука, выслеживал, тебя, а ты с ками-то то уёбком милуешься на глазах у НАШЕЙ собаки! Не прошло и два дня, а ты уже язык суёшь в глотку другого мужика! Клянусь, я чуть не убил его, не знаю, как сдержался. Разберись в себе, а потом мне предъявы кидай, дура!
Он видел тот один единственный раз, когда Федя полез переводить нашу дружбу в другую плоскость. Вскакиваю с койки и подхожу к Зорину, задираю голову и смотрю на него со злостью, полностью зеркалю его взгляд.
— Разобраться в себе? Я во всём виновата? Это ты сказал, что хочешь закончить всё и жить нормально! — толкаю его в грудь.
Это он всё испортил!
— Чего? — натурально удивляется блондин.
— Того! Ты сказал после того, как получил партнёрство, что надо заканчивать весь фарс с помолвкой и свадьбой и жить нормально. Что мне оставалось делать? Ждать, когда ты меня бросишь?!
Макс хмурится, а потом в удивлении поднимает брови.
— Блять, ты поэтому ушла? — хрипло спрашивает.
— А этого мало?
— Нина… — столько боли в его голосе.
Он кладёт руку мне на щёку и нежно гладит.
— Я имел в виду, что фарс с фальшивыми отношениями заканчивать и переходить к настоящим. Я ж тебя… П*здец как. С самого начала.
Я хватаю ртом воздух, как та самая рыба-бабочка. Моргаю раз, другой. Это получается… Получается…
И именно в этот момент заходит медсестра. Она словно и не замечает, что в этот момент моя жизнь вновь рушится и возрождается заново. Мы с Максом смотрим друг на друга, пока та тараторит.
— Так, анализы готовы. Всё хорошо. Сейчас пройдём на кресло. Но врач говорит, что с плодом должно быть всё в порядке.
Мы с Зориным синхронно поворачиваемся к медсестре.
Я чувствую, как ноги начинают слабеть. Я несколько раз сглатываю пересохшим горлом прежде, чем уточнить.
— С плодом? С плодом моего воображения?
47
Я беременна.
В голове только и билась эта мысль.
Меня посадили на кресло, осмотрели, а потом сделали УЗИ…
10 недель!
С ума сойти.
Я смотрела на экран и не могла поверить, что там настоящий человек. Наш человек. Макс не отходил ни на шаг. Щурился, пытался что-то рассмотреть. А я даже не знала, что чувствовала в моменте. Я просто словно превратилась в ледышку. Не могу ничего сказать. Зато Зорин соловьём! Вопросы спрашивает, шутит, пихает меня, чтобы я оценила шутку.
— А сексом нам можно заниматься? — спрашивает, как ни в чём не бывало.
Я едва со стула не упала. Смотрю на него и взглядом говорю заткнуться!
— Конечно. Наблюдайте за реакцией, а так противопоказаний нет.
Мы выходим из кабинета, я всё ещё словно пришибленная. Забираюсь к Максу в машину и молча пристегиваюсь. Мужчина садится следом весь такой довольный собой. Бесит.
— Как думаешь, когда мы его зачали? Тогда на кухне? Помнишь, как я перегнул тебя через стол? Или в кабинете, когда трахал на диване? А может, в туалете того ресторана…
— Заткнись! — рявкаю я так сильно, что у самой уши заложило. — Просто замолчи, Зорин!
— Бабочка, ты чего? — и столько обеспокоенности в голосе.
— Чего? ЧЕГО? Я тебе доверяла, а ты…
— Ты сейчас о чём?
— О том, что у тебя реакция, что ты вовремя вытащишь, — передразниваю его интонацию.
— Гормоны бушуют, да? — улыбается.
Его вообще ничем не пронять! Ничем!
Я смотрю на него, а потом громко всхлипываю и начинаю рыдать. Мне так обидно за себя, за своего ребёнка. Я просто не могу остановить поток слёз.
— Нина, ты чего? Болит что-то? Вернёмся в больницу? — я слышу заботу в голосе авокадика и реву ещё горше.
— Я такая дура-а-а, — пытаюсь нормально говорить.
Всё в груди собралось, не могу больше терпеть, нужно обо всеём рассказать, пока меня не задушило от эмоций. Поэтому начинаю говорить сбивчиво, со всхлипами.
— Ты когда всё предложил, то я подумала, что это выход из ситуации… Сергей меня так сильно обидел, а тут ты такой красивый и успешный, и почему-то я тебе нужна… А потом от отца защитил. Ты знаешь, никто никогда этого не делал. Все отца боялись, а ты заткнул его. И я согласилась. Думала, что будет легко, я же только после отношений и другие мне вообще не нужны. А ты оказался другим, я тебя вообще не так представляла. Умный, веселый, заботливый и в постели просто супер. Короче, не дал мне даже шанса не влюбиться, — грустно улыбаюсь и делаю судорожный вдох. — И я влюбилась. Просто пипец как, Макс. Я думала, что Сергея любила, но это вообще нельзя сравнивать. И я молчала, мне было так страшно, что ты меня бросишь, что я надоем, или изменишь… Я просто поедом съедала себя этими мыслями. Дура, знаю. Но сказать боялась. А ты никогда о чувствах не говорил. Можно было лишь догадываться, о чём ты думаешь, что чувствуешь ко мне… Я… Я не прошу взаимности, но мне так хотелось, чтобы ты меня полюбил в ответ, я бы стала самой-самой счастливой…
Я замолкаю и облизываю губы. На Макса не смотрю, мне страшно.
— Пиздец, Нина, — говорит он.
Я киваю.
— Именно. А теперь я стану матерью-одиночкой…
В салоне повисает тишина. Слышно только моё тяжёлое дыхание. Слёз уже нет, а Макс молчит. А потом просто выходит из машины и с такой силой хлопает дверью, что я вздрагиваю.
Зорин делает несколько шагов вперёд и смотрит в небо. Я вижу, что он очень сильно напряжён. Он просто взял и ушёл… Я ему душу оголила, а он?.. Какого чёрта! Я просто в бешенстве. Выхожу из машины, подхожу к Максиму и пихаю его, что есть мощи.
— Ты вообще охренел?! — кричу я. — Тебе, что, нечего сказать? Какой ты козёл, Зорин! Да пошёл ты!
Я ухожу прочь от этого мужчины. Не могу поверить, просто не могу. Я ему о любви, а он просто ушёл. Всё, надоело! Топаю в сторону трассы и плевать, что сумка осталась у Зорина в машине, на попутках доеду.
— Ты далеко собралась? — мне казалось, что я ушла далеко, а этот длинноногий догнал меня за два шага.
— Не твоё дело! Отвали.
— Стой, — я его не слушаю. — Да стой же, — берёт аккуратно за руку и разворачивает к себе лицом.
— Чего тебе, Зорин? Я устала и хочу домой.
— Ты всё сказала? Меня послушать не хочешь?
— Твоё молчание говорит лучше всех слов, — я опять начала заводиться. — Ты просто вышел из машины и всё.
— Да я вышел, чтобы не вспылить, — говорит зло.
— Вот и не пыли!
— Да замолчи ты уже, слова не даёшь сказать! — повышает на меня голос, я даже теряюсь, он на меня ещё не орал так. — Матерью-одиночкой она быть собралась. Блять, Нина, — смотрит с такой болью во взгляде, что у меня душа в клочья. — Лучше бы по яйцам дала, чем такое ляпнула.
— Но это же правда, — смотрю в его глаза, а там столько эмоций.
— Правда, что ты дура, а я идиот. Тут даже не поспоришь. Но ребёнок, — он касается пятернёй моего плоского живота. — Это наш ребёнок, Нина. С ума сойти можно. Я стану отцом, а ты мамой.