Правитель ощутил, как коленку слегка кольнуло, резко выпрямился.
— Найл, ты чего?
— Уходим, быстро…
Но уйти не удалось. Найл просто не смог сделать ни единого шага, плашмя рухнув на давленые тела. Правая нога совершенно не слушалась. Правитель ударил по бедру рукоятью ножа, но ничего не почувствовал.
— Что с тобой?
— Нога отнялась.
— Не ко времени!
— Да уж думаю, — невольно усмехнулся Найл и тут же закричал от боли: одна из гусениц добралась до здоровой ноги и вцепилась жвалами в ступню.
— На! — Принцесса с такой силой отрубила гусенице голову, что нож вошел в землю почти по рукоять. Девушка поднатужилась, выдернула мачете, тут же ударила другую гусеницу, третью… Те наползали справа и слева и немного задерживались, только подъедая по дороге мертвых собратьев.
— Уходи! — приказал Найл.
— Сейчас.
Девушка подхватила его под мышки, протащила шагов пять, внезапно вскрикнула и села на землю.
— Ты чего?
— Глупо… — Она выдернула из ноги короткий обломок иглы. — К сандалии, наверно, прилипла. Мы ведь их там как травы накосили. Быстро действует… Коленку уже не чувствую.
— Вставай на четвереньки и уходи.
— А ты?
Найл оглянулся на гусениц, подобравшихся шага на два, перевернулся на живот и попытался ползти. Получалось плохо: тело ниже пояса не слушалось и казалось слишком тяжелым.
— А теперь вся нога ничего не чувствует, — спокойно сообщила принцесса.
— Да уходи же ты, пока двигаться можешь!
— Я принцесса, а не какая-нибудь служанка. И не могу позволить, чтобы меня увидели ползущей, как червяк.
— Погибнешь…
Руки быстро слабели, и Найл прекратил бесполезно дергаться.
— До живота добралось. Все равно бы далеко не уползла. Хочешь, я помогу тебе сесть? Хотя, наверное, не получится… Теперь понятно, как погибли те двое. У них отнялись ноги, и их сожрали живьем. Нам легче, мы ничего не почувствуем. Пока гусеницы до нас доберутся, тело отнимется полностью.
Найл представил себе, как сейчас черные гусеницы начнут его неторопливо жрать, и едва не завыл от отчаяния.
— Далеко им еще… до меня?
— Меньше шага. Я бы перебралась к тебе, но только это некрасиво получится. Все равно мы будем вместе. Такова, видно, наша судьба.
Спокойствие девушки перед лицом неминуемой гибели и осознание бесполезности борьбы привели к тому, что предсмертная паника в сознании правителя улеглась, и он впервые смог взглянуть на происходящее спокойно.
Найл закрыл глаза, сосредоточился, представил себя громадной ледяной шапкой на одной из вершин Северного Хайбада и дохнул вокруг себя изморозью. Холод… Вокруг него сгустился ледяной холод… Ночной иней оседает на длинные иглы гусениц, оседает сверкающей пылью на их тела, просачивается в мягкие ткани, делая их жесткими и непослушными…
— Ты видишь их, Мерлью?
— Они… остановились… Нет, только ближние. Остальные ползут вперед.
— Близко?
— Шагах в десяти, и справа, и слева.
— Говори мне про них, Мерлью. А то мне головой не шевельнуть.
— Ползут. Медленно. Некоторые пытаются сворачивать к нам, но замирают. Что это с ними?
— Я заморозил их. Парализовал, как смертоносец.
— Надолго?
— Пока не потеряю сознания. Или не засну.
— А потом?
— Надеюсь, действие яда прекратится раньше.
— Ползут. Скоро мы останемся посреди острова травы, как пауки на поляне.
— Придется прорываться.
— Опять наколемся. Иголок много, хоть одна да достанет.
— Может, Симеон помощь приведет?
— Да он и не знает, что мы в ловушке. Вовремя сбежал… Сейчас они нас окружат.
Найл выбросил вперед волну холода, стремясь сохранить перемычку между их «островом» и еще зеленеющей частью рощи.
— Смертоносцы, Найл!
— Что смертоносцы?
Но принцесса не ответила.
Вскоре правитель ощутил, как его качнуло, перед глазами промелькнули зеленая крона ближней ивы, лицо Нефтис, голубое небо, он увидел полосу замерших гусениц, четырех пауков, выстроившихся перед ними, услышал ехидный голос Шабра: «Ты совсем заморозил меня, Посланник Богини» — и с облегчением потерял сознание…
… поперхнулся водой, закашлялся, попытался встать и тут же замер от резкой боли в голове.
— Вот и хорошо, — кинул Симеон и протянул ему обвисшую кожаную флягу:
— На, выпей.
— Не могу. Чувствую себя как переполненный бурдюк.
— Пей, пей. Я тебе сейчас мочегонного дам — легче станет.
— Где мы? — Найл приподнялся на локте, разглядывая из повозки проплывающее мимо редколесье. — Где роща, гусеницы?
— Ползут следом. Стоит остановиться, чтобы залить вас с Мерлью водой, как начинают наступать на пятки. Ты пей давай, нужно вывести яд из организма.
— Как окруженные смертоносцы? Их вывели?
— Какое вывели?! Дай Богиня самим ноги унести! Пей.
— Стоять! — изо всех сил прохрипел Найл, садясь в коляске.
— Вы живы, господин мой! — кинулась к нему идущая рядом Нефтис.
— Жив. Прикажи всем остановиться.
— Прошу прощения за опоздание, — появился рядом со стражницей Шабр. — Я не ожидал, что тебе понадобится помощь.
Значит, помощь привел Шабр.
— Ты что, видел, как мы отбивались от гусениц?
— Ну, я никак не мог поверить, что Посланнику самой Богини может понадобиться помощь простых смертных.
— Ты не веруешь в Великую Богиню Дельты? — В словах смертоносца Найлу почудилась издевка.
— Что ты, Посланник Богини! Я верую в Великую Богиню. И в то, что ты ее Посланник. Вот потому-то мне никак не могло прийти в сознание, что ты не справишься с этими жалкими гусеницами сам…
— Он предупредил меня о том, что вы в беде, господин мой, — вступилась Нефтис за вполне овладевшего мастерством двусмысленности паука. — Он привел на помощь смертоносцев, они остановили гусен…
— А когда остановимся мы?! — перебил ее правитель. — Я же скомандовал: стоять!
Повозка наконец замерла. Осторожно, борясь со слабостью в мышцах и болью в голове, Найл сошел на землю. Однако стоило отпустить поручень, как правителя ощутимо повело в сторону. К счастью, Нефтис успела подхватить под руку.
— Гусеницы совсем рядом, Посланник Богини, — предупредил Шабр. — А ты еще слишком слаб. Лучше пока отступить.
— В пустыню? Нет, Шабр. Если мы хотим выжить, нужно научиться не только удирать, но и сражаться.
— Многие из смертоносцев уже попали в ловушку, тебя вытащили в последний момент. Зачем рисковать? Отойдем в пустыню и переждем. Кончится растительность — гусеницы сами уйдут.
— Слишком просто, Шабр. — Правитель, морщась, потер виски. — Думаю, доев все, они превратятся в куколок. Откуда ты знаешь, каким образом они обеспечивают свою безопасность на время перерождения?..
— Допей воду из фляги, а потом гадай! — вмешался Симеон. — Давай быстро! Лечи тут таких.
— Я их уже вижу, — указала Нефтис куда-то в сторону.
Найл вскинул флягу к губам, быстро осушил, отдал Симеону и огляделся.
— Нефтис, где мой мачете?
— Мы не нашли его, господин мой.
— Ладно. Видишь вон ту молоденькую иву, немного выше меня ростом? Сруби ее под корень и очисть от ветвей. Где Дравиг?
— Остался в окруженной группе, Посланник Богини, — уже не без уважения ответил Шабр.
— Можешь с ними говорить?
— Да, Посланник Богини.
— Предупреди, что мы скоро придем на помощь. Как долго я был без сознания?
— Почти весь день.
— Долго…
Нефтис уже справилась с заданием, подбежала и протянула правителю ровную палку толщиной в руку.
— Дай свой мачете и принеси нож. Обычный, какой вы в городе на поясе носили.
Руки правителя еще не утратили навыка — он быстро счистил кору, вырубил на толстом конце неглубокое ложе. Взял у Нефтис нож, приложил — рукоять вошла точно в выемку. Стражница напряженно смотрела ему через плечо. Найл оглянулся — до гусениц оставалось шагов сто.
— Шабр, мне нужна твоя помощь.
— Всегда рад, Посланник Богини.
— Давай обмотаем вот здесь паутиной.
Паук развернулся, ударил кончиком брюшка по краю палки, приподнялся на лапах повыше, выпуская чистую, ослепительно-белую нить. Вращая бывший ствол деревца, Найл, плотно примотал нож.
— Все!
— Нужно немного обождать, пусть она обретет прочность. — Смертоносец ловко ударил задней лапой, оборвав паутину, и втянул излишки назад, в неприметные бугорки.
— Это называется «копье», — пояснил правитель Нефтис.
— Никогда не видела ничего подобного, — признала стражница.
— Неудивительно. Появись ты с ним в городе всего лишь год назад, и тебя в поучение другим казнили бы на центральной площади. Надеюсь, ты не обиделся за такое предположение, Шабр?
— И еще сотню людей для устрашения, — добавил смертоносец. — Стоит вам, двуногим, хоть что-нибудь взять в руки, как бы безопасно ни выглядел этот предмет, и вы становитесь опаснее плюющейся змеи.
— Как же вы позволяли людям делать коляски и корабли, шить одежду и обжигать кувшины?
— Если не давать двуногим в руки ничего, — выразил сожаление паук, — они становятся совершенно бесполезны.
— Вы не забыли про гусениц, господин мой? — не выдержала стражница.
До черных ползучих тварей оставалось шагов десять.
Найл прикинул копье в руке, неторопливо приблизился к наступающей, шевелящей длинными ядовитыми иглами полосе, коротким, но сильным толчком наколол одну из гусениц на острие и вернулся к коляске. Показал добычу Нефтис.
— Еще вопросы есть? Нам нужно смастерить штук пять таких сейчас и еще десятка четыре потом. — Правитель оглянулся на гусениц. — А пока, пожалуй, давайте удирать.
Колонна с явным всеобщим облегчением тронулась и стала медленно увеличивать отрыв от всепожирающей полосы. Нефтис в сопровождении Шабра побежала рубить деревца для копий, а Найл забрался обратно в повозку — все-таки он был еще слишком слаб. На сиденье рядом немедленно запрыгнул Симеон и протянул флягу:
— Пей!
Найл подчинился, но пил не торопясь, — а то ведь медик вместо опустошенной фляжки немедленно вручит полную.