— Ну? Идем?
— Куда? Ты помнишь, откуда мы вышли?
— Ну… — замялся Симеон. — Мне было не до того, я цветы ортиса искал.
— Я тоже на воде зарубок не оставил.
— Мы что, заблудились? — охнула Сонра, прижимая к груди драгоценную флягу.
— Заблудишься тут, холм над головой в полнеба, — недовольно буркнул правитель. — Просто новую тропу прорубать придется.
Неподалеку послышался привычный треск, шумный всплеск, высокая волна скользнула через озеро, благополучно миновала стоявшего на отмели Симона и с головой захлестнула всех остальных.
— Уговорил, — отфыркиваясь, выдохнул правитель. — Куда угодно, только на сушу.
Они побрели в направлении холма, где находилась поляна со злым божком, но быстро уткнулись в плотную стену тростника. Правитель, идущий первым, предпочел свернуть в один из проломов, оставленных болотным монстром. Тропа вывела на относительное мелководье — вода здесь поднималась лишь чуть выше пояса.
Найл остановился, повернулся к тростнику, раздвинул руками жесткие стебли… Больше всего на свете ему сейчас не хотелось вновь проламываться сквозь эти заросли.
— Честно говоря, я предпочел бы немного отлежаться, — вздохнул правитель, обнажая мачете. — После утренней прогулки все мышцы болят.
— Ладно, — сжалился медик, открывая свою флягу. — Только не глотать! Смочить кончик языка, не больше!
— Еще заснуть нам тут не хватает! — отказался Найл.
— Действие сока ортиса зависит от дозы, — охотно заспорил Симеон. — Если смочишь язык, это снимет усталость и легкие боли, сделаешь небольшой глоток — перестанешь замечать сильные боли, обращать внимание на раны, но появится сильная сонливость. Большой глоток способен снять болевой шок, но спать будешь как убитый. Ну а при двух-трех глотках сок ортиса — яд.
— Больше глотка никогда не пил, — признал Найл.
— Столько и не надо, — протянул флягу Симеон. — Просто смочи кончик языка.
Найл закрыл горлышко языком, вскинул флягу, опустил и протянул Юккуле. Прислушался к своим ощущениям. Усталость никуда не ушла, но вот ноги и вправду стали ныть меньше. Впрочем, даже если хочешь отдохнуть, застаиваться в воде не стоило. Лучше уж скорее на сухое место выбраться.
Правитель решительно вломился в тростники.
Место для выхода оказалось выбрано удачно. Метров через сто уровень воды дошел до колен, и Найл с чистой совестью уступил место стражнице. Еще минут через двадцать они выбрались на просеку. Сок ортиса, по всей видимости, только-только начал действовать в полную силу, поскольку отдыха никто не запросил. Путники быстрым шагом направились к лагерю и вскоре после полудня вышли на поляну.
Здесь густо и смачно пахло вареным мясом и горьковатым дымком тлеющего тростника. Беременных женщин и раненых принцесса собрала вместе и отделила от шуршащих зарослей редкой цепочкой настороженно сжимающих копья гвардейцев. Взрослые смертоносцы собрались на дальнем от злого божка краю, и только восьмилапые малыши весело носились за слетевшимися на запах варева мухами.
— Нашли? — встретила их вопросом Мерлью. Найл кивнул.
— Это хорошо. А то многие стонут просто непрерывно. «Добрый» Шабр даже добить некоторых предложил.
— Воду не всю извели? — деловито поинтересовался Симеон. — Глаза нужно еще пару раз промыть.
— Хватает воды, хватает, — успокоила принцесса. — Есть будете?
— Потом, — отмахнулся медик, устремляясь к раненым. Ученицы, сглотнув слюну, побежали следом.
— А я не откажусь. — Найл отложил копье и уселся прямо на землю.
— Тания! — громко приказала Мерлью. — Приборы мне и Посланнику Богини. Миски Юккуле и Риону!
— Равноправие, — заметил Найл. — Между прочим, по одной дороге идем, одинаково рискуем…
— Между правителем и слугой всегда должна быть ясная грань, — негромко перебила принцесса. — Если простой смертный вообразит себя равным нам, то с какой стати он станет подчиняться?
— Ты говоришь так, — улыбнулся Найл, — будто сама бессмертна.
— Не забывай, что я принцесса, — вновь прорезался этот низкий бархатный голос. — Кто знает…
— Платьев не хватит, — попытался подколоть девушку Найл: Мерлью снова была в невесомом изумрудном платье с наборным поясом, волосы поддерживала тонкая золотая нить.
— Скорее умру, чем буду выглядеть, как Джарита или Тания, — спокойно ответила принцесса.
Девушка в светлой тунике принесла тарелки, другая подала ложки и бокалы с водой. Найл благодарно кивнул и задумался. Ему показалось, что это его служанки. Неужели влияние принцессы распространилось и на них?
Мерлью тем временем поманила пальцем одну из девушек к себе и шепотом попросила:
— Налейте две миски ученицам Симеона. Только постарайтесь отвлечь девочек в сторонку, а то этот костоправ оставит их голодными.
— Кстати, ты не помнишь, как их зовут? — внезапно спросил Найл.
— Сонра и Ляния, — с ехидной улыбкой ответила принцесса и приподняла бокал: — Твое здоровье, Посланник Богини.
Стараниями медика стоны на поляне прекратились. Раненые даже поели, хотя раньше им было не до того. Вода, естественно, опять кончилась, и Мерлью послала Танию за свежей. Возвращаться приказала уже не на поляну, а в лес вампиров.
— Сворачиваем лагерь? — спросил принцессу Найл и взялся за копье. — Там, на просеке, тростниковых ростков как песчинок в бархане. Пойду добуду несколько «капканов» — хоть день-другой заботиться о пропитании не придется.
— Один не ходи… — вскинулась было Мерлью, но увидела поднимающихся Юккулу и Риона и удовлетворенно кивнула.
Пока остальные сворачивали лагерь, Найлу вместе со своей «охраной» удалось выковырять из земли четырех жирных тварей, и с последней из них — самой тяжелой — на плечах они замкнули уходящую с поляны колонну. Точнее, нанизанного на копье «капкана» несли телохранители, а сам правитель шел последним, сжимая двумя руками копье и поминутно оглядываясь.
Избавившись от пришельцев, голубые цветы опять тонко и гнусно запищали. Похоже, этот гнусный звук был достаточно действенным средством самообороны: мухи, облепившие трупы, моментально взвились в воздух, однако совсем улететь от начавшей попахивать добычи не смогли и кружили на небольшой высоте, время от времени пикируя вниз, но тут же взмывая обратно. Тела павших в короткой схватке и умерших от ран успели густо зарасти зелеными побегами и не были заметны на травяном ковре. Все, что изменилось на поляне за прошедшие сутки, — это появился каменный божок, хорошо заметный в центре круга пожухлой травы.
Тростники тихо шуршали на ветру, никакой опасности от них не ощущалось, и когда пузатое воплощение зла скрылось за склоном холма, Найл несколько расслабился. У входа на просеку принцесса Мерлью пропустила колонну вперед и пошла рядом с Найлом.
— Тебе не кажется все это слишком странным?
— Что?
— То, как быстро развиваются зародыши у женщин.
— Нет. — Окончательно успокоившийся правитель вскинул копье на плечо.
— Целью Великой Богини является развитие разума на нашей планете. Именно поэтому все живые организмы, получая от нее энергию, начинают усиленно развиваться. У человека развитой интеллект уже имеется, и он к вибрациям Богини нечувствителен. Но ведь у ребенка разума еще нет? Вот дети и впитывают энергию, растут, как опунции после дождя.
— Странный способ поддерживать мыслящих существ у твоей Богини. Вместо уже разумных людей она вырастила смертоносцев, превративших нас в рабов. Неразумные дети развиваются с такой скоростью, что их матери оказываются на грани смерти… Своего Посланника она не видит и не слышит, а на пришедших поклониться верующих позволяет нападать всему, что только шевелится. А ты уверен, что у твоего корнеплода нет желания просто-напросто прикончить всех нас?
— Нет. Я разговаривал с Великой Богиней. Она и ее сородичи не способны ни развиваться, ни размножаться без мощного всепланетного интеллектуального поля. Вот они и хотят развить разум, чтобы такое поле на нашей планете появилось.
— И все-таки, — продолжала гнуть свое принцесса. — Почему человеческие зародыши развиваются так, что их матери вот-вот начнут умирать от перенапряжения, а паучата еле растут?
— А если без помощи Богини они росли бы еще медленнее? Что тогда?
Мерлью некоторое время молчала, потом фыркнула:
— А ведь правда, раньше я детей смертоносцев вообще не встречала. Их всегда прятали, пока не подрастут. Ладно, буду надеяться, что ты прав.
— Ты не веришь в Богиню?
— Верю. А вот в то, что она делает… Шесть женщин пришлось увозить в повозках. Четверо умерло вчера. Шабр говорит, что перенервничали во время нападения человеко-лягушек. А ведь большинство из них еще находятся на половине срока. Что будет дальше?
— Может, есть смысл уйти от Богини подальше? Вернуться пока к реке?
— Поздно, — покачала головой принцесса. — Они не дойдут.
Однако до леса вампиров дошли все в целости и сохранности. Здесь путники почувствовали себя как дома — они возвращались на место, где уже провели несколько дней и ночей; оказались под крышей — пусть этим кровом и была всего-навсего натянутая между деревьев паутина. Они больше не боялись нападений неведомых тварей — ведь незаметно сюда было никак не подобраться.
— Сидония! — окликнула начальницу охраны принцесса. — Посланник Богини приказал выставить постоянную охрану у проходов через колючий кустарник и через фунгусовое поле. На все время пребывания здесь он передает под твое начало стражниц и гвардейцев.
— Да? — негромко выразил удивление Найл.
— Нефтис все равно сейчас ни на что не способна, — тихо напомнила Мерлью. — А Сидония — командир опытный. Извини, что воспользовалась твоим именем, но меня она могла не послушать.
— Ладно, — кивнул Найл. — Ужин-то приготовить успеем? Уже темнеет.
— А готовить не надо, — довольно улыбнулась принцесса. — Достаточно разогреть то, что осталось с обеда.
— Ты еще жив, Посланник Богини? — любезно поинтересовался Шабр.