Меч в камень воткнёт, наверное. Или зубочистку кому-то в задницу - на худой конец.
В целом, никакого противоречия с известными мне фактами в рассказе принца не было - если предположить, что этот парень действительно принц, конечно. И, поведай он мне эту историю раньше, я бы только плечами пожала. Благо не верю в абсолютную правду, особенно - в политическом контексте. Поссорился Монастырь с королём Заарды? Ну да, бывает сплошь и рядом. Моя ли это проблема? Ни разу. Моё дело - довести избранного из точки А в точку В. Об остальном пусть вместо меня думают люди, разбирающиеся в подводных течениях местной политики и подлинных мотивах сильных мира сего. Я - не эти люди. И делаю свою работу.
Но теперь всё слегка изменилось. У меня накопились вопросы, довольно серьёзные притом. И...
- У меня предостаточно сторонников, - сказал рабопринц. - Я отлично разбираюсь в местной политике. Вместе мы сможем добиться небывалых высот!
Угу. Вот спать не могу, только мечтаю о небывалых высотах!
- Высоты мы обсудим после, - сказала я сухо. - Пока что уложите Джоджи поудобнее и проследите, чтобы он пришёл в себя. А заодно обдумайте: можете ли вы предоставить какие-то доказательства своего происхождения. Я люблю легенды о потерянных королях, но в реальной жизни они поразительно часто оказываются ложью.
- Значит, таково ваше решение? - вздёрнул бровь принц.
- Я ещё ничего не решила. Мне надо это обдумать. Во избежание недоразумений: если вы попытаетесь навредить Джоджи или сбежать - умрёте. И... господин ветер?
- А? - Шам всё ещё делал вид, что его тут нет.
- Почему бы нам не отыскать вместе Овиту? Думаю, она как раз немного успокоилась.
Шам посмотрел на меня, прочёл в моих глазах решимость и только закатил глаза.
- Хорошо, - сказал он. - Если ты этого так хочешь.
*
- Ну и? - спросила я, когда мы отошли от нашего рабопринца на достаточное расстояние. - Когда ты собирался мне рассказать?
- Что рассказать? - на меня смотрели ярко-голубые глаза настоящего ангелочка.
Ну-ну.
- Что цена нашей с тобой сделки - жизнь. Что меня принесли тебе в жертву. Или я не права?
Ветер пару мгновений смотрел на меня, а потом неуловимо преобразился. Вся дурашливость словно бы сошла на нет, и юным он больше не казался.
- Права, конечно, - признал он спокойно. - Твоя жизнь действительно принадлежит мне, если тебе так уж хочется знать. Ты - моё подношение, жертва, принесённая, чтобы впустить меня в этот мир. Стало легче?
- Стало понятнее, - я отвернулась.
Этого следовало ожидать. Правда. Я бы догадалась раньше - если бы потрудилась сопоставить некоторые простейшие вещи. Банальные ведь вопросы! Например: почему меня не учили вызывать демо... кхм... посланников? Почему не объясняли про сделки, не провели банальный вводный инструктаж, отправляя - ни много ни мало - совершать сложнейший ритуал?
Я бы нашла ответ сразу, если бы не была настолько высокомерна.
Он лежал на поверхности.
26. О неприятных ответах, розовых единорогах и любви
*
- Может, объяснишь? - уточнила я, когда молчание между нами стало вязким, как клей, и тяжёлым, как рюкзак после суточного похода.
- А зачем? - Шам поднял голову, и небо отразилось в его глазах.
Как будто он сам был небом, недосягаемым и высоким.
- Я понимаю, что принадлежу тебе, - сказала я зло. - Понимаю, что ты имеешь право ничего не говорить. Но...
- Пытаешься мной манипулировать? - он насмешливо приподнял бровь. - Это ты зря. Я от такого обращения только становлюсь ещё более вредным.
- Ты думаешь, это легко - вот так вот жить и ничего о своей жизни не понимать? Быть просто осенним листом, летящим по ветру? - мой голос зазвенел от слёз. Это даже не было притворством, собственно - больно и страшно действительно было.
- А кто тебе лекарь-то? - уточнил Шам сухо. - Брось, Ки, не разыгрывай драм - при всём уважении, это не твоё амплуа. Ты мне нравишься? Да. Но это не значит, что я расплачусь и брошусь тебя утешать. Уж прости, но ты - колдунья. И должна понимать: всё, что происходит с тобой сейчас - твоя собственная ответственность. Говоришь, не понимаешь, что творится с твоей жизнью? А как ты могла бы понимать, если сама всё время позволяешь другим решать за себя? Кстати, мне вот интересно: чего ради ты заключила ту, первую сделку? Богатство? Слава? Хотя нет...
Он как-то зло усмехнулся.
- Нет, ты не из таких. Позволь мне угадать: талант или чужая жизнь?
Я хотела разозлиться, но вместо этого только улыбнулась - и покачала головой.
- Угадал. Чужая жизнь... или рассудок, что точнее.
- Ну да, ну да, - фыркнул ветер. - Мне следовало догадаться ещё тогда, когда ты сунулась в драку с жителем колодца. Ты же хорошая девочка! Всё ещё - вот ведь потеха!
- Ты говоришь так, как будто это плохо, - отметила я. - И вообще, во мне не слишком много хорошего...
- Но ты ещё хочешь казаться хорошей, - оскалился ветер. - А это даже хуже, чем просто быть хорошей. Знаешь, в чём вечная проблема со словом "казаться"? В том, что приходится ориентироваться на общественное представление о явлениях - которое, увы, всегда лжёт. Что уж там, я даже знаю, как выглядит портрет "хорошей девочки" в примитивном человеческом сознании. Вариаций много, суть одна: она всегда - жертва.
- Что?..
- Скажи мне честно одну вещь, - сказал ветер. - Тот человек, ради которого ты якобы заключила свою первую сделку. Как думаешь, ему от этого стало легче?
- Во-первых, стало, - ответила я быстро (быть может, чуть-чуть быстрее, чем обычно звучат вполне честные ответы). - Наверняка.
Наверняка... я не хочу спрашивать себя, как отнеслась мать к моему исчезновению. Легион оставил её в покое. Не это ли - главное?
- Во-вторых - почему "якобы"? - продолжила я. - Я действительно сделала это ради своей матери.
- Чушь, - фыркнул Шам. - Люди никогда и ничего не делают ради кого-то. В конечном, сухом итоге все порывы на свете эгоистичны, потому что у нас нет ничего, кроме нас самих. Другой вопрос, что "я сделал это ради вон того бедняги" - отличное оправдание на все века. Гнилое оправдание, будем честны. Потому что потом, повесив на шею табличку "я делаю это ради", люди начинают думать, что им все должны. И тот, ради кого якобы принесены жертвы, и те, кто вокруг... Это же замечательно - быть хорошим! Отличное оправдание, как ни странно. Но только вот всё, что мы делаем, мы в конечном итоге делаем ради себя: собственного спокойствия, счастья, самоутверждения, продолжения, идеи. Мы спасаем других, потому что видим в них себя - отражение, часть, будущее или прошлое... Если же человек думает, что жертвует ради кого-то, то тут варианта два: либо он обманывает сам себя, либо кто-то обманывает его. Зачастую же и то, и другое справедливо.
Я отвернулась.
Мне, может, и хотелось бы поспорить с Шамом, но... спорить с тем, с чем сам внутренне в чём-то согласен - ну не глупо ли? Знаю, многим людям нравится такое, конечно. Сильнее и отчаянней всего они цепляются за ложь - особенно в тех случаях, когда правду признавать не хочется.
- Хочешь сказать, что я не имею права на жалобы?
- Нет, не имеешь, - в небесных глазах весело мерцали солнечные лучи. - То есть... жалуйся, конечно, манипулируй, пытайся показать, что вся в белом и тебе должны... так все люди поступают. И я допускаю, что ты тоже - в минуты слабости - вполне себе человек. Но Ки, мне всегда нравилась твоя честность. Так будь же честна и теперь, хорошо? То, что ты сейчас стоишь здесь, среди тайн и лжи, между землёй и небом, ничего не понимая, никак не управляя своей жизнью - это всего лишь последствия твоих собственных решений. Не так ли?
Он взял меня за подбородок.
- Так, - признала я. - Прости.
- Ты заключила эту сделку. Ты призвала меня. Почему люди считают, что мистическая помощь им достанется даром? Почему думают, что у нас нет никаких дел, кроме как нянчиться с людьми? Мы вам ничего не должны. Никто никому ничего не должен. Есть решения - и есть их цена. Есть сделки - и есть обязательства. И ты действительно принадлежишь мне. Потому что сама призвала неведомо кого, даже не разобравшись в происходящем.
- Это правда.
- Вот и хорошо, - он тряхнул головой, снова становясь беззаботным. - Так что ты хотела узнать-то?
Я замерла.
- Ты расскажешь?..
- То, что сочту нужным, - усмехнулся ветер. - Не больше. Итак?..
- Почему ты не убил меня? - выпалила быстро, пока он не передумал.
- Тебе правду? Из чувства противоречия.
- А?..
- Да, догадываюсь, ты ожидала другого ответа. Но тут уж ничего не поделаешь: в первую нашу встречу ты ничего для меня не значила. Очередной колдунишка, возомнивший о себе невесть что и угодивший в ловушку более хитрого наставника - ничего нового. Классика. Вопрос в другом: призыв был предназначен ближайшему Высшему демону, который сожрал бы твою сущность без соли и после оказался связан незримой нитью с Настоятелем. Я же - Древний, и мне показалось унизительным действовать так, как от меня ждут. Понимаешь?
- Понимаю, - и да, тут и думать не о чем. Что для Шама может быть природней?
- И я позволил тебе жить. И быть моим контрагентом. Утешал себя тем, что могу уничтожить тебя в любой момент. Скучно, не так ли? А вот поиграть, изучить, приручить будет интересно. Так я и сделал... но правда в том, что с каждым новым днём мне всё меньше хотелось тебя убивать.
Я замерла.
Он сказал это буднично, легко и просто, как рассказывают о погоде на позавчера. И мне в глубине души хотелось спросить - очень по-женски - почему он передумал.
Но я не стала, потому что это уж слишком.
Да и не были мы оба готовы к таким вопросам... точнее, к ответам на них.
- Так значит, ты теперь ничего не должен Настоятелю? - уточнила я. - И вовсе не обязан вести пророка в Заарду - раз оставил меня в живых?