— И вот мы посовещались, обдумали это всё хорошенько и решили: а почему бы не сыграть? Только вот шахматы – это мелко, да и выучены вдоль и поперек. С картами вообще отдельная история. Сам понимаешь, можно даже не пытаться.... И вот тогда мы решили сами создать игру. И придумать правила к ней.
— Потрясающе, - протянул Шам иронично. — И очень логично. Но где вы вообще взяли этот мир?
— Ну вот в кого ты такой скучный, а? — вздохнул Легион печально. — Вся проблема в белых крыльях, точно тебе говорю. Они делают тебя занудой.
— Дядя…
— Ладно-ладно. Откуда мир, говоришь? Так создали. Что нам мелочиться? Я ради такого дела даже у родителя, не ко дню его поминать, в умных книжках порылся. Не собственноручно, конечно, но это известная история: сам знаешь, многие руки в этом мире - мои руки. Даже если формально и не должны быть моими… ладно, я отвлёкся. В общем, мы нагребли всякой ерунды, витающей между звёзд, утрамбовали как в книжке сказано, перемешали и алгоритм задали. Так оно обычно работает с наваждениями такого высокого порядка — их желательно создавать на более-менее материальной основе. Сил тратится меньше.
— А дальше было просто, — подхватил ветропапа. — Мы ускорили для этого конкретного мира время в несколько миллионов раз, задали чёткие алгоритмы и – вуаля! Через жалких семь дней по нашему исчислению получили вполне себе пригодный для нашей игры фальшивый мирок.
— Но кто из вас тогда - Небо?! Кто пишет в Книге Судьбы? — я даже не знаю, почему это было настолько принципиально для меня в тот момент. Просто после всего пережитого и пройденного хотелось знать.
Наверняка.
— Так мы, — сделал невинные глаза Легион. — По очереди. Зависит от того, чей именно ход.
Чей именно ход. Потрясающе. И как это я сама не догадалась?
— Тот, кто ходит – тот и Небо, — подхватил ветропапа. — Он должен сделать запись в Книге Судьбы и выбрать фигуры. Основных две: монах и избранный. Причём избранного можно приводить и из других миров – при условии, что сущность его была обречена. В этих случаях избранный зачастую становится жертвой, с помощью которой в игру вводится кто-то со стороны. Но жертвой, в общем-то, можно сделать и монаха – правилами не запрещено. В отличие от использования людей неба... Учти, Легион: все последние очки тебе не засчитаны!
Ошеломительно.
— А тот, кто не ходит – тот у нас играет за великое древнее зло, — рассмеялся Легион, проигнорировав выпад в свой адрес. — И всячески мешает доблестным героям выполнить свою миссию. Игра разбита на сорок туров, конечная цель каждого из которых — завладеть Храмом Неба. Но сразу добраться до них невозможно: нужно пройти все промежуточные этапы… Да что вы, в игры никогда не играли, что ли?
И действительно. Чего это мы, а?
— Мы почти закончили последнюю партию, — сказал ветропапа. — Остался последний ход – и главный Храм. Очков у нас примерно поровну, так что именно здесь всё должно было решиться…
— А потом?
Вот даже не знаю, зачем я спросила.
— Что – потом? — очень удивились эти замечательные существа.
— Что будет с этим миром, когда партия закончится? — опередил меня Шам.
Демоны снова переглянулись.
— Мир исчезнет, — медленно, как маленьким, разъяснили они нам. — Как только мы доиграем, он станет не нужен. Какой в нём смысл? После завершения игры он станет тем, чем был с самого начала: мусором, летающим в межзвёздном пространстве, неверными иллюзорными видениями и обрывками тканей бытия.
Я открыла рот, чтобы рассказать этим красавцам всё, что о них думаю. Шам, судя по всему, тоже был готов выдать какую-то прочувственную речь… Но грохот взрыва, доносящийся с улицы, нас прервал.
О, чтоб его! Овита, Зайран… Нужно спасти хотя бы их! И Шам, кажется, подумал о том же самом.
— Отложите свои игры, — сказал он. — Мне нужно пообщаться с несколькими местными. Вы можете пока всё приостановить?
— Приостановить? — ухмыльнулся Легион. — Да по щелчку моих пальцев всё тут замрёт без движения!
— Вот и щёлкни, будь добр, — хмыкнул Шам.
— А вежливо попросить? — Легион оскалил зубы.
Интересно, не отметились ли у него в роду пираньи? Судя по строению челюсти – очень может быть...
— Вежливо? Да, у меня есть для вас вежливый вопрос. Скажите, а мама и пророк Бал в курсе, как вы тут на досуге развлекаетесь?
На лицах гостей не дрогнул ни единый мускул, но что-то мне подсказало: нет, вышеозначенные личности вот совсем не в курсе.
— О, старый добрый шантаж, — протянул Легион. — Ладно, малыш, признаю: ты не безнадёжен. И да будет остановка!
С этими словами он эффектно щёлкнул пальцами.
Стало тихо. Все звуки, доносившиеся с улицы, стихли, воздух словно бы стал вязким, время застыло…
На мгновение. Но потом звуки битвы, и бег времени, и движения воздуха – всё вернулось, как ни в чём не бывало.
Легион и ветропапа переглянулись и выглянули в окно. Раньше, правда, никакого окна там и в помине не было. Но на фоне того, что эта парочки ни много ни мало создала мир, подобная ерунда вряд ли могла кого-то заботить.
Так вот, реальность за окном жила вполне себе тривиальной, обыденной жизнью: Настоятель колдовал, Зайран худо-бедно оборонялся, солдаты и мятежники сражались на площади… В общем, это не было похоже на “застывший” мир. Никак.
Местные Небеса переглянулись снова. Защёлками пальцами, замахали руками, даже зашептали что-то.... мир замирал - но с каждым разом всё неохотнее.
После третьей попытки он и вовсе перестал реагировать на манипуляции своих незадачливых творцов.
— Так, — сказал Легион. — А вот теперь я не понял.
43
Нам довелось созерцать совершенно потрясающее в своей уникальности зрелище.
Нет, правда! Я почти уверена, что всякие там затмения, планетарные парады и прочие глупости случаются чаще. Страшно сказать — шокированные Древние! Причём это было, насколько я могу судить, даже не притворство. Поистине историческое событие!
— О как, — сказал ветропапа. — Внезапно.
— И какого Мастера?! — Легион казался обиженным в самых лучших чувствах. — Это моё творение. Как оно может мне не подчиняться?
— Если задуматься об этом, то миры обычно не подчиняются своим Творцам, — протянул ветропапа задумчиво. — Это – основы. Мир наделён волей, всем известно. Так может быть...
— Волей наделены настоящие миры! — возмутился Легион. — Настоящие, а не эта обманка-болванка! Какая воля может быть у иллюзии? Мы же не Творцы, чтобы настоящие миры создавать!
Ветропапа снова задумчиво взглянул на творящееся на площади смертоубийство.
— Уверен? — уточнил он меланхолично.
— Ещё спрашиваешь? Ты – ночной ветер, по совместительству подрабатывающий древним языческим божком. Я — сын Творца, да, но – не унаследовавший ни капли его таланта. Какие миры?
— Н-да… слушай, а напомни-ка мне: как та книжка называлась?..
Я поняла, что продолжаться этот разговор может долго и со вкусом.
— Шам… — позвала тихонько.
— Да, — вздохнул он, мимолётом прикоснувшись губами к моим волосам. — Подождёшь здесь?
— Конечно, - шепнула я. — Помоги Зайрану и попробуй найти Овиту.
Он ничего не ответил – просто обернулся ветром и пронёсся мимо, взлохматив мне волосы.
Я осталась наедине с двумя спятившими древними монстрами, пытающимися разобраться, почему это оживает созданный ими мир.
Шам исцелил меня, окутал магией, как одеялом, но всё равно от такого блистательного соседства мне стало немного… неловко. Тем более что Древние перестали спорить и вперили свой взгляд в меня.
— Ну не знаю, — протянул Легион. — Странные у нашего малыша вкусы.
— Вкусы как вкусы, — отрезал ветропапа. — Милая девочка, просто — очень маленькая. Я знал её… точнее, ту, кем она была. Когда-то.
Легион скривился.
— Ах да, Мастер и его “справедливые” наказания. Как же, понимаю… Ничего личного, девочка. Просто - игра.
— Фразу “ничего личного” мне в последнее время часто говорят, — я криво улыбнулась.
— Ну ещё бы, — Легион прищурился. — Одно из моих любимых высказываний, между прочим. Сколько новых мясных оболочек оно мне дарит каждый день – не счесть… И всё же, просвети-ка нас: что тут произошло? Как ты осталась жива, я догадываюсь — нарвалась на Шама и понравилась ему. Но как местные монахи вообще исхитрились его призвать? Что у них творится в Монастыре – да и в мире в целом? Шам рванул сюда сразу, как только выбрался из Бездны. И объяснить ничего толком не успел даже!
От этих слов на душе помимо воли потеплело. Я постаралась этого не показать, конечно, но – разве от этих что-то скроешь? Чуть поёжившись под их скептическими взглядами, я плюнула на попытки казаться сильной и взрослой.
— Я могу рассказать вкратце, — сказала им честно. — Но на самом деле лучше расспросить того же Настоятеля… или Роди.
— Роди – это колдун, неумело пытавшийся тебя убить? — уточнил ветропапа меланхолично.
— Да, он. А где он, кстати?
Оба демона синхронно посмотрели вниз. Легион задумчиво ковырнул носком своих роскошных туфель пепел, покрывающий пол.
— Вряд ли удастся его расспросить, — отметил он. — Я хорош в некромантии, но не до такой степени: племяшка уж очень сердился.
— Ох уж эти дети, — печально добавил ветропапа. — Никакой выдержки.
Мне таки было что сказать по этому поводу (например, показать язык и крикнуть “кто бы говорил”), но в этот момент в комнате как ни в чём не бывало материализовался Шам. Он легко, как кутёнка, удерживал за шкирку не совсем здорового, но всё ещё вполне живого господина Настоятеля.
— Эй ты, — сказал ветер пленнику. — Что молчишь? Скажи своему Небу “привет”!
Глаза Настоятеля расширились, взгляд заметался между Легионом и ветропапой.
— Небо? — повторил он неуверенно, и слышать такой тон в исполнении всегда спокойного и собранного Настоятеля было крайне непривычно.