Ганна опустила юбку, прикрывая голые ноги, и ответила, что была не права. Его темные глаза сузились, и она покраснела, правда, не поняв причины своего смущения:
— Я хотела умыться, — оправдывалась она.
— Могло кончиться тем, что вы бы сейчас уже лежали поперек какого-нибудь индейского пони, мисс Макгайр! Или, может быть, в компании тех, за кем я охочусь — или охотился, пока вы не заставили меня служить вам. Вы подумали об этом?
— Нет, — честно призналась она. — Простите меня, но это как-то не пришло мне в голову. Конечно, я должна была подумать, я понимаю, но…
Все еще не сводя с нее глаз, Крид тяжело вздохнул. В глубине души он понимал, что больше обезумел при виде ее голых ног, чем злился на ее непослушание.
— Глупее этого ничего нельзя было придумать, — закончил он с глухим ворчанием.
— Вы правы. Я виновата.
Крид неловко стоял перед ней. Почему-то Ганна вспомнила, как он сидел ночью у костра с обнаженной грудью. Он смотрел на нее своими непроницаемыми глазами, черными как ночь, и она отвернулась.
— Дети все еще спят? — спросила она, потянувшись к своим ботинкам и чулкам.
— Нет. Высокий, тощий мальчик…
— Свен?
— Да, думаю, он — швед. Он разбудил детей, они оделись и сворачивают одеяла. Я оставил его за старшего.
— Свен — исполнительный мальчик, — произнесла Ганна.
Она подумала, стоит ли ей сейчас перед ним натягивать чулки. Затем решила надеть только ботинки.
Поднявшись, Ганна поправила свои юбки и улыбнулась Криду, полностью обезоружив его этим.
— Может, вы последуете за мной? — спросил он и пошел обратно к зарослям кустов.
Ганна хотела остаться одна и надеть чулки, чтобы грубая кожа ботинок не натерла ноги, но у нее так и не хватило смелости попросить Браттона подождать. Его настроение не располагало к терпению.
Ганну заинтересовало, что могло связывать его с бандитами. Он только упомянул об этом, но ничего не рассказал, и она решила как следует расспросить его.
— А почему вы гоняетесь за этими людьми, мистер Браттон? — Она отвела ветку, мешавшую ей пройти, и оказалась рядом с Кридом.
— Что? — он остановился и посмотрел на нее.
— Люди, — начала она нерешительно, растерявшись от его грозного вида. — Вы сказали, что преследуете людей. Зачем?
— Из-за денег. А что это так вас заинтересовало? — удивился он.
— Почему? Потому что минуту назад вы сказали, что они могли схватить меня, — выпалила она, — и я думаю, они опасные люди, если вы так разволновались, что такое могло произойти.
Крид пристально посмотрел на нее.
— Они очень опасные. Это такие люди, что спокойно могут перерезать глотку вам и вашим детям.
Ганна заставила повиноваться свой непослушный язык и сказала уже без всякого заикания:
— Думаю, это те самые люди, которые останавливались в Джубайле.
— Эти люди?
— Почему бы и нет. Три бандита, заезжавшие поесть…
Приблизившись вплотную к ней, Крид прорычал:
— Кто они такие? Как они выглядели? Не говорили ли они, куда направляются?
Когда он стоял, глядя на нее сверху вниз и повторяя свои вопросы, его вид вдруг стал таким же угрожающим, как и у них. И таким же безжалостным. В ужасе она окаменела.
— Главный был высоким, скуластым мужчиной с очень острыми чертами лица, а у другого был шрам через все лицо, вот так… — Она пальцем провела от правой брови к нижнему углу скулы и увидела, как Крид весь напрягся. — А третий мужчина был молодым, почти юным, хотя был с теми двумя на равных. Это вы хотели узнать, мистер Браттон?
Вместо ответа он задал еще вопрос.
— Они не упоминали свои имена и куда едут?
В вопросах Крида не было ничего криминального, просто он задал их в слишком резкой, требовательной форме. Но зачем ему знать о внешности этих людей, если он с ними не знаком? И что может быть общего у него с ними?
Ей не показалось неблагоразумным спросить у него о мотивах его столь живого интереса, и она задала этот вопрос. К сожалению, Крид не разделял ее точки зрения.
— Будьте любезны ответить на мои вопросы, мисс Макгайр! Вам совершенно не обязательно знать, зачем мне это надо. — Он помолчал, мрачно глядя на нее, и, нахмурив брови, продолжил: — В любом случае я скоро вас брошу. Какая вам разница, куда я еду и чем занимаюсь. Но вам будет не все равно, если я разозлюсь и откажусь вас сопровождать, не так ли?
— В таком случае, кажется, я могу вспомнить. Дайте подумать — это были Стилман, Ропер и ммм…
— Труэтт? — закончил Крид, и Ганна кивнула.
— Так и есть. Труэтт. Он был самым молодым.
— Ганна, куда они направлялись?
Она была в нерешительности, пытаясь вспомнить это, не сомневаясь, что Крид не поверит ей, если она скажет, что не знает. Но все ее попытки были тщетными, и она вздохнула.
— Ну, я не уверена. Я слышала, что они что-то говорили, но не могу вспомнить…
Он схватил ее за плечи и так тряхнул, что она выронила свои чулки.
— Черт возьми, вспоминай! — рычал он сквозь стиснутые зубы. — Это очень важно!
У нее вырвался злобный крик. Забыв о выдержке и самоконтроле, она резко оттолкнула его руки и вспылила:
— Не смей до меня дотрагиваться в злости!
Удивившись своим действиям, а затем реакции Ганны, Крид усмехнулся:
— Вы взвыли, как горная кошка, мисс Макгайр!
— Правда? Возможно, это и к лучшему. Теперь вам, наверное, больше не надо будет напоминать, что у кошек есть когти, мистер Браттон.
Ее сердце бешено билось, а зубы стучали, как крышки на кипящих кастрюлях, но она не собиралась отступать.
— Да, может быть, это и к лучшему.
Крид размышлял, стоит ли настаивать на ответе. Затем он все-таки решил изменить тактику и попытался подойти к этому вопросу с другой стороны.
— Было бы очень неплохо, если бы вы вспомнили, куда все-таки они направлялись. Нат Стилман — нехороший человек, особенно, если ему перейти дорогу. А он знает, что я гоняюсь за ним, и поэтому он может быть отвратительным вдвойне.
— Я постараюсь вспомнить, но все ваши грубые действия не вытрясут из меня ответа, если я действительно вспомню, — сказала Ганна и подняла свои чулки, которые теперь были мокрые и облеплены листьями. — Боже, — пробормотала она расстроенно, — моя единственная пара.
— Банда мародерствующих «Черноногих» и трое опаснейших бандитов на хвосте, а вы переживаете о паре чулок? — спросил Крид, удивленно вскидывая брови.
— Но ведь это все, что я могу надеть. А разбойников и «Черноногих» нет, — заявила Ганна.
— И правда, — Крид долго внимательно смотрел на нее.
Он до сих пор переживал, что вынужден сопровождать Ганну с детьми, вместо того чтобы догонять Ната Стилмана, но понимал, что у него не было выбора. В жизни человек должен отличать важное от не очень, должен знать, когда можно выбирать между тем, что ему хочется, и тем, что он должен. Может быть, в этом и есть главное отличие человека. А иногда — может быть — за хорошие дела случаются вознаграждения, такие, например, как Ганна.
Она была настолько хороша, душевна и невинна в своих чувствах и желаниях! Они еще спали в ожидании, что придет хороший человек и одним только своим ласковым прикосновением разбудит их. Он не был таким человеком. Ганна была верующей, пылко желающей посвятить себя достойному, а он был слишком циничным, слишком хорошо познавшим мир с худших его сторон, чтобы верить в чудеса. Нет чудес на свете, и, подозревал он, Бога тоже нет. Никакой Бог не позволил бы произойти тому, что он видел…
И Крид пожал плечами и, не проронив пи слова, которые так рвались с языка, повернул к лагерю. Он должен верить лишь в себя самого.
Когда они отправились по проторенной тропе, солнце стояло уже высоко. Вскоре лес приблизился вплотную к скале. Вокруг все было так красиво, и, если бы не горькие воспоминания о том, что случилось в Джубайле, их путешествие казалось бы прекрасной прогулкой. На этот раз дети хорошо отдохнули за ночь и по пути тихонько болтали между собой. Ганна шла между Иви и Ребеккой и делала все возможное, чтобы заставить их поверить, что все будет хорошо.
— Лагерь «Сердце стрелы» — это преуспевающий небольшой городок, — говорила она. — Там есть церковь и несколько магазинов, а дети учатся в настоящей школе. Лагерь расположен у слияния озера Кер'д Ален и реки Спокан, рядом проложена дорога до форта Бентон в Монтане.
Форт Бентон! Вот как это называется! Это и есть то название, которое она никак не могла вспомнить. Ганна глазами поискала Крида. Он ехал в нескольких ярдах впереди, как обычно, абсолютно игнорируя своих спутников.
— А вы так и будете нашей учительницей, мисс Ганна? — спросила Ребекка, и во влажных глазах газели светились сомнение и надежда.
— Нет, там уже есть учительница, — ответила Ганна ласковым голосом. — И она очень добрая, я уверена.
— Но я хочу вас, — сказала Иви тоненьким голоском. — Мне не нужна никакая другая учительница.
— И мне тоже, — сказал Флетчер Харрис.
— И мне, — добавил Эрик.
Ганна посмотрела на лица взбунтовавшихся детей и улыбнулась.
— Вы передумаете, как только попадете туда.
Ветви дерева отлетели, с силой рассекая воздух, когда Крид с большой скоростью проскакал мимо них. «Как он может быть таким черствым и бессердечным? Неужели у этого человека нет никаких симпатий ни к детям, ни ко мне?» — подумала она и тут же поняла, что так Крид выразил свое недовольство тем, что ему все-таки пришлось сопровождать их в лагерь «Сердце стрелы», хотя другого выбора у них уже не было. Она беспомощно пожала плечами. В данной ситуации ей ничего не оставалось делать, как принимать все как есть.
Глубоко вздохнув, Ганна подняла лицо к солнцу. После холодной ночи казалось невозможным, что оно может быть таким ласковым. Теплое солнышко ласкало ее щеки, и она улыбнулась: после ночной тьмы всегда приходит дневной свет, обновляя веру в Бога.
— Мечтаете, мисс Макгайр? — мягкий голос вывел Ганну из задумчивости.
От неожиданности она споткнулась о корень. Крид со своей уже очень знакомой пренебрежительной улыбкой остановил лошадь, чтобы поговорить с ней.