– В Небесной Гавани?
«Да».
– Отлично, можете оставить их прямо здесь.
«В туннеле?»
– Да, ничего страшного. Я ими займусь. – Когда тележка уехала, Ким подозвала Солли. – Еще идут, – сказала она, разглядывая таблички. – Уэнтворт, Маленький Олень, Моритами, Хендерсон. Сейчас они в баре.
– В любой момент они могут появиться, – сказал Солли. – Надо либо убираться, либо бросить это дело.
– Уэбли еще на корабле. Ты хочешь взять его с собой?
– А ты думаешь, он хотел бы лететь с нами?
– Вряд ли.
– Тогда сделай что-нибудь.
– Это я и собираюсь сделать.
Этот тип людей был ей знаком. Он принадлежал к той относительно немногочисленной группе ученых, которые считают, что никто на свете лучше их не видит ядро атома или сердцевину звезды или чем они там занимаются. Нет в жизни ничего более важного, чем их уголок научного знания и признания другими их места в нем. Они по-детски верят, что именно они – центр космоса. Этот факт перевешивает все остальное и является их главной слабостью.
Он открыл на стук и посмотрел на нее, будто пытаясь вспомнить, кто она такая и почему стоит в дверях.
– Профессор Уэбли, – сказала она. – Мы должны по графику выполнить некоторые инженерные испытания. Это займет примерно час. Будет сильный шум и сильная вибрация.
– Вот как? Никогда раньше это не делалось.
– Наверное, вы никогда раньше не прибывали так рано.
– Как раз наоборот, мадам, я всегда прибывал так рано.
– Как бы там ни было, мы должны выполнить основные виброиспытания двигателя, и грохот будет невыносимый. Я лично пойду в «Домино», чтобы этого не слышать. — Ким чуть вздохнула, склонила голову и нацепила самую пленительную свою улыбку. – Я бы очень была рада вашему обществу, если вы согласны.
– Видите ли, доктор Брэндивайн, я не думаю…
– Я бы очень хотела услышать, над чем вы сейчас работаете.
Уэбли наморщил лоб:
– Мне приятен ваш интерес, но меня сейчас несколько поджимают сроки.
Он поглядел на нее, как на докучливого ребенка, пожелал приятно провести время и закрыл дверь.
Ким слегка поклонилась, повернулась и ушла.
– Вот тебе и мое обаяние, – сказала она Солли через минуту.
Он ухмыльнулся:
– Соблазнительница получает афронт?
– Похоже на то.
– «Хаммерсмит», – обратился Солли к ИРу, – запускай главные. Подготовка к вылету.
– Подтверждаю, – ответил голос ИРа. Женский. Ким нахмурилась. Не похищать же этого типа!
– Прибыл шестичасовой шаттл, – ответил Солли на незаданный вопрос. – Если там Моритами и вся компания, они будут здесь с минуты… – Он остановился и показал на дисплей. Там по туннелю шли трое мужчин и женщина. – Упомяни только о черте…
– Солли, что будем делать?
– Нам нужно что-нибудь, что горит, – сказал он.
– Горит? Зачем?
– Вопросы потом. Что у нас есть горючего?
Звездолет – не лучшее место для поиска дров. Мебель, одежда, панели – все огнеупорное.
– Погоди секунду, – сказал он, встал и вышел в центр управления. Слышно было, как открылась кухонная панель.
Через две минуты оттуда донесся дым.
– Тостер, – ухмыльнулся Солли. – Двадцать тостов за раз. А теперь беги и встань возле каюты Уэбли. Как только начнется, помоги ему выбраться.
Да, это будет одно из лучших мгновений Солли. Ким пошла по коридору, и в это время заорала сирена. Включился интерком.
– Говорит капитан. Причин для паники нет, но в передних отсеках загорание. Всех пассажиров просят немедленно покинуть корабль. Говорит капитан. Повторяю, непосредственной опасности нет. Не допускайте паники…
Дверь каюты открылась, Уэбли высунулся в коридор, огляделся, увидел Ким и помрачнел. Он хотел уже было что-то сказать, но увидел клубы дыма у нее за спиной. Запах горелых тостов был весьма ощутимым.
– У нас пожар, – сказала Ким.
– Послушайте, девушка, – спросил возмущенный Уэбли, – как это может быть?
– После поговорим, профессор. Сюда, к выходу.
Но Уэбли повернулся, раскрыл чемодан и стал собирать вещи.
– На это нет времени! – сказала Ким, позволив себе поднять голос. – И тут же вдохновенно добавила: – Взрыв может быть в любую секунду.
Уэбли этого хватило. Он захлопнул чемодан, схватил его под мышку, другой рукой прихватил какие-то вещи и выломился из каюты.
– Полный непрофессионализм! – заворчал он. – Почему, куда бы я ни попал, никто своего дела не знает?
– Сюда, сэр, – показала ему Ким на входной туннель. Он бросился туда и исчез.
Снаружи завыла тревога.
– Все чисто, – доложила Ким.
– Отлично. Закрывай люк.
– Как?
– Не надо, я отсюда закрою. Поднимайся и пристегнись, Через минуту взлетаем.
– Но Уэбли не успеет уйти.
– Он в туннеле?
– Да.
– Ничего с ним не сделается. Когда мы отойдем, туннель герметизируется автоматически. Не волнуйся.
Через несколько секунд она уже сидела в кресле рядом с Солли.
– До меня сейчас дошло, – сказала она, – перед сколькими людьми мне придется извиняться, когда все это кончится.
– Включая меня, – сказал он.
Ким встала и посмотрела на сиденье.
– Видишь? – показала она. – Отпечаток есть.
– Диспетчер, – сказал Солли в микрофон, – говорит «Хаммерсмит». Требуется срочный вылет из-за нештатной ситуации. Запрашиваю инструкции.
– «Хаммерсмит», говорит диспетчер. Объясните природу нештатной ситуации. У нас только сообщение о загорании на борту.
– Отставить загорание, диспетчер. Сообщение вызвано неисправностью системы связи на нашем конце.
– В чем состоит нештатная ситуация?
Ким снова села в кресло. Ремни опустились и пристегнули ее.
– Ложный вакуум Таратубы появился раньше расчетного времени.
– Ждите инструкций, «Хаммерсмит».
– Солли, – спросила Ким, – а они вообще знают, что такое Таратуба?
– Сомневаюсь. Но так лучше – меньше вопросов.
Ким оглядела экраны полного обзора. Никаких препятствий, если не считать одну кабельную линию. Солли может ее просто отстегнуть, и ничего уже их не остановит.
– А почему нам просто не дать ходу? – спросила она.
– Чтобы никого не стукнуть. И еще потому, что тогда сразу вызовут патруль. И даже если мы избежим тюрьмы, мои пилотские права гарантированно сгорят.
– «Хаммерсмит», говорит диспетчер. Вылет разрешаю. Данные передаются.
Солли ответил, посмотрел на мигающие лампочки, указывающие, что идет загрузка данных, потом обратился к ИРу:
– Хэм, отцепляй концы и поехали.
«Выполняю», – ответил ИР.
– «Поехали»? И это весь старт? – поразилась Ким.
Корабль стал уходить от дока «Марлин».
– Кажется, я сейчас выдал профессиональный секрет, Ким. Когда прилетим к месту назначения, я ему скажу «приехали».
– Нет, серьезно?
– Если серьезно, то пилот на борту нужен только на случай проблем. Нештатных ситуаций. А еще, наверное, чтобы пассажиры не беспокоились. Они нервно относятся к полностью автоматизированным кораблям.
– Такси полностью автоматизированы, и никого это не тревожит, – сказала Ким.
– Про него ты знаешь, что сама сможешь его повести, если что.
Они уходили от орбитальной станции, выравниваясь по путеводным звездам.
«Ускорение начнется через минуту», – сообщил ИР.
– «Хаммерсмит», говорит диспетчер. – Это был новый голос, погуще и обладающий властью.
– Слушаю вас, диспетчер.
– К вам обращается начальник диспетчерской службы. Немедленно вернитесь в док.
– Солли! – Ким показала на дисплей, где появилась зловещая тень корабля-преследователя.
– Вижу.
– Они знают.
– Естественно, знают. С ними поговорил наш пассажир. – Солли открыл микрофон. – Диспетчер, мы не в состоянии выполнить команду.
– Солли…
– Хэм, – сказал он, – продолжай запрограммированное ускорение.
«Продолжаю».
– Все будет нормально, Ким, – ободрил ее Солли. Тяга стала более заметной, станция исчезла с экранов. Заговорил новый голос, женский, нетерпеливый:
– «Хаммерсмит», говорит орбитальный патруль. Вам приказано немедленно вернуться в порт.
– Держись, – сказал Солли. Ускорение нарастало.
– А не лучше ли нам прыгнуть?
– Прыжковые двигатели питаются от главных. Надо набрать скорости, чтобы они сработали.
– И сколько? То есть сколько времени ее набирать?
– Минут двадцать пять.
– Двадцать пять? — Это было просто смешно. – Черт бы побрал «Ворлдвайд» с ее панелями. Солли, у нас нет двадцати пяти минут!
– «Хаммерсмит», вернитесь к станции, иначе мы примем соответствующие меры.
– А у них есть способ нас остановить?
– Кроме как разнести в клочья?
– Да, конечно.
– Только поле Терси.
– Глушитель.
– Да. Он заглушил бы наши главные. Но это блеф.
– Почему ты так уверен?
– Раскрути двигатель на полную, а потом резко заглуши, и он может взорваться. Шансов – пятьдесят из ста. Такого они не сделают, не получив разрешения от Института. А на это нужно время. К тому же Агостино не согласится. Не захочет рисковать кораблем.
Система связи была забита голосами: патруль снова потребовал остановиться, начальник диспетчеров требовал вернуться, и как это ни странно, Уэбли требовал сказать, какого черта они затеяли?
– Расслабься, – сказал Солли, – и наслаждайся полетом. А при этом было бы неплохо мне сказать, куда точно мы направляемся.
– Дзета Ориона. Алнитак. Точнее, место в двадцати семи небольшим световых лет от Алнитака. – Ким сунула руку в карман и достала диск с данными. – Вот здесь указано. В пределах этого пузыря в любом месте.
– Алнитак, – сказал он. Самая восточная звезда в поясе Ориона. – А почему она? Догадка? Или ты знаешь что-то, чего мне не говорила?
– Помнишь, ты спросил меня, знаю ли я, сколько времени займет полет?
– Конечно. Ты дала очень точный ответ.
– Сорок дней, семнадцать часов двадцать шесть минут. Это полное время обратного полета по бортжурналам «Охотника».