— Крикет? — растерянно произнес он. — Но… откуда? Она давно пропала, очень давно. Я даже не помню, когда видел ее последний раз.
Шаров положил зажигалку на газету рядом с бриллиантами, налил коньяк в стакан Виктора и сказал:
— Похоже, гости, которые тут были, тебя хорошо знают. Подумай, кто бы это мог быть?
В этот момент телефон в кармане брюк Виктора завибрировал. Он вытащил трубку и посмотрел на экран.
— Это она… — шепотом сказал он Шарову, будто бы человек, отправляющий сообщения, мог его услышать. — Лена. — Сердце его стукнуло пару раз и замерло.
Шаров кивнул.
— Кажется, начинается самое интересное.
Виктор разблокировал телефон и прочитал сообщение срывающимся голосом:
«Витя, я вряд ли смог написать еще раз. Телефон почти разрядился. Он держит меня где-то за городом. В бункере. Это старинная усадьба, когда он привез меня, я видела буквы „ГВ“ как герб наверху. Вчера у меня был день рождения. Он спустился с патефоном и когда волок его, телефон выпал из кармана. Он поставил мне Моцарта, а сам ушел. Потом он вернулся, искал телефон. Я думала, он меня убьет. Пожалуйста! Помоги мне!!! Если ты прочитал, напиши „Да“ и я сотру сообщение. Если он увидит, найдет телефон, не знаю, что будет.»
«Да», — написал Виктор, быстро сделал скриншот и сообщение тут же пропало.
— Вы видели? — тихо спросил он Шарова.
— Ага.
— Но ведь она же…
— Считается погибшей, да. Убийство повесили на ее отца, хотя он так и не смог показать, где спрятал останки.
— Как это?
— А вот так. Все улики были против него.
— И что… его расстреляли?
— Последняя смертная казнь в России была приведена в исполнение 2 сентября 1996 года, если ты не в курсе. Казнили серийного маньяка по кличке Фишер.
— Фишер… Моцарт… — пробормотал Виктор. — Как-то похоже это все, не находите?..
— Одиннадцать жертв, однако Фишер специализировался на мальчиках. Заманивал в гараж, насиловал и убивал. Моцарт более изящен, если можно так выразиться.
— Гром говорил, что видел его.
— Какой еще Гром? А… обвиняемый… Да все они так говорят, уж поверь.
— Значит, он жив?
— Жив… не знаю. Может быть еще жив.
Шаров посмотрел на Виктора.
— Если мы найдем ее или того, кто передает эти сообщения…
— Мы сможем положить этому конец.
— Не допустить все эти смерти, — выдохнул майор.
Словно выстрел в прихожей прогремел звонок.
Мужчины вздрогнули. Шаров медленно потянулся к кобуре и извлек пистолет.
— Т-с-с, — приложил он палец к губам. — Выключи свет.
Виктор протянул руку к выключателю. Кухня погрузилась в темноту.
Мелкими шажками майор прокрался к двери и замер возле нее.
Виктор встал за ним.
Он видел, как медленно опускается ручка, дверь приоткрывается — сначала совсем немного, потом шире и шире. По виску Шарова стекала капля пота. Отчетливый скрип несмазанных петель, пробирающий до самых костей, казалось, никогда не закончится.
Когда в образовавшуюся щель упал желтоватый свет из коридора, Шаров резко выскочил, присел и заорал:
— Стоять, полиция! Руки! Руки покажи, я сказал!
Раздался протяжный вздох, звуки борьбы, Шаров прижал тень к стене. Виктор выскочил в коридор, готовясь к схватке.
«Зачем они вернулись⁈» — вспыхивало в его голове. — «Убить? Добить? Пытать?»
Тетя Оля в домашнем халате стояла враскорячку возле электрического щитка и негромко завывала от страха.
— Свои! Это соседка! — Виктор тронул Шарова за плечо и тот медленно отступил.
— Тетя Оля! Это я, Витя. Все хорошо! Все нормально, тут все свои. Это просто…
Тетя Оля повернулась. В глазах ее стояли слезы, и вся она старчески мелко дрожала, словно осиновый листок на промозглом ветру.
— Витя… — она, наконец, узнала его. — Господи… Что тут происходит? Я видела, от тебя друзья выходили, а в квартире твоей шум был… они были веселые, сказали, что вы отмечали какой-то праздник и ты прилично выпил, а теперь спишь. Я и не стала беспокоить.
— Друзья? — нахмурился Виктор.
— Ну да… — она переводила взгляд с него на полицейского и не могла, судя по всему, понять, как он так быстро протрезвел. — А это что ли… вызвал кто-то полицию на тебя?
— Да нет, тетя Оля, это… в общем, знакомый полицейский. Он подумал, что нас грабить пришли и…
Тетя Оля покачала головой.
— Да это же друзья твои… школьные. Никогда не любила их, а сейчас вечно у пивнушки стоят с утра до вечера.
— Шкет?
Она кивнула.
— Ну да… и второй этот с ним, друг закадычный. Учеными фразами все любит говорить.
Шаров убрал пистолет в кобуру.
— Вы меня… в общем, извините, — сказал он. — Работа такая.
— Это хорошо, что вы бандитов ловите, — сказала она после некоторого раздумья. — Сейчас это редкость.
Он пожал плечами.
— Тетя Оля, — Виктор вдруг что-то вспомнил и посмотрел на нее внимательно. — Вы случайно не знаете, что такое «ГВ»? Такие буквы в гербе типа. Может на здании каком видели? Усадьба или дом загородный?
Она странно взглянула на него и ответила почти без раздумий:
— Так это же психушка по Минскому шоссе, ты разве не помнишь? Раньше там располагался военный госпиталь. Мы вместе туда часто ездили. А как расшифровывается… Да очень просто. «ГВ» — это бывшая усадьба графа Воронцова, хотя многие думали, что это «госпиталь военный». Такие причуды…
Глава 27
— Мне не страшно, мне не страшно… — зубы отстукивали мелкую дробь и единственное, чего сейчас он хотел больше всего — все вернуть назад. Обратить вспять и больше никогда не вспоминать — ни жуткий подвал с вонючей канализацией, ни колодец Моцарта, ни драку за углом школы и трех амбалов с каменными лицами, избивающими лучшего друга… ни страшные голоса… их, несомненно, привел Шкет… видимо, они все же искали его, рыскали по дворам и спрашивали у местной шпаны, где найти мальчишку, что бросился защищать слабоумного увальня.
Про подвал они не в курсе. Звуки шагов, раздававшихся будто совсем рядом — было просто эхом. Если бы знали, уже повырывали бы все двери, в этом Витя не сомневался.
Что-то пробежало по спине под курткой — сверху вниз. Он дернулся и чуть не закричал. Запустив руку под рубашку, Витя готов был сорвать с себя одежду, коснись пальцы чего-нибудь мягкого и пушистого… но это была всего лишь безобидная капелька пота.
Облегченно вздохнув, он вытер испарину со лба и понял, что очень хочет пить. Во рту пересохло. Он не мог собраться, сконцентрироваться на происходящем, мысли перескакивали с одной на другую, рисуя жуткие картины.
Наверняка, сейчас кто-то из бандитов стоит перед его квартирой и жмет, не переставая, на дребезжащий звонок. Дома никого нет. Тетя Оля тоже на работе. Вряд ли, конечно, они станут ломать дверь. Это слишком опасно. Но если он им действительно нужен, парни будут караулить его до конца.
А это значит…
…Вечером, когда придет мама… Она так или иначе столкнется с ними. С кем-то из них. Возможно, сразу со всеми тремя. И тогда… Витя похолодел. Ей грозит опасность. Перед глазами возникла картина драки и тройа оскаленных лиц за углом школы. Они не остановятся ни перед чем.
Когда бандиты сообразят и наведут справки, в какой больнице лежит Шершень, придут и к нему. Вряд ли его друга кто-то охраняет. А что могут сделать молодые сестрички в палате?
Витя представил, как эти парни молча пытают Влада, беспомощно лежащего на больничной кровати с подключенным аппаратом искусственного дыхания… перекрывают подачу кислорода и лицо Шершня поначалу спокойное, безмятежное, начнет синеть, губы дрожат, руки вздрагивают, начинают метаться по кровати, и потом он весь бьётся в конвульсиях…
Вите стало жутко.
Маме можно позвонить по дороге из автомата, предупредить… Но о чем?
«Мама, на меня напали, а Шершень в реанимации… бандиты стоят возле дверей нашей квартиры, поэтому переночуй где-нибудь…»
На затылке зашевелились волосы от страха.
Он должен опередить бандитов, найти Шершня первым. Его друг знает, что делать, в этом Витя был почему-то уверен.
Прислушавшись к звенящей вокруг тишине, он протянул руку, нащупал выключатель. Желтоватый тусклый свет вырвал его из темноты. Стал чуть веселее.
Нужно решаться.
Витя оглянулся. Мама наверняка уже сдала магнитофон. Комиссионка находилась в торце прачечного комбината. Витя любил туда ездить и глазеть на прилавки — отечественные и импортные телевизоры, магнитофоны, калькуляторы и прочую технику. И даже… последний раз, когда он был в магазине под вывеской «МОСКОМИССИОНТОРГ», на витрине красовался персональный компьютер «Агат-7» по цене 3900 рублей. За такую сумму можно было купить подержанную машину. Но компьютер… это было что-то из области фантастики! Днем его включали и ставили интересную игру, в которой космический корабль лазерными лучами сбивал наседающих пришельцев. Витя часами мог стоять и наблюдать за этим действом.
На стене каморки он заметил холщовый карман зеленого цвета. Из него торчало горлышко армейской фляги.
«У отца была похожая», — подумал он.
Витя потянул за цепочку на крышке, достал флягу и встряхнул перед носом. Она оказалась почти полной. Открутив крышку, принюхался. Похоже на чай.
Витя улыбнулся.
Какой же Шершень молодец. Даже питье предусмотрел. Чуть кисловатый и терпкий шиповниковый настой — как раз то, что сейчас было нужно.
Он сделал несколько глотков, завинтил крышку и подумав, сунул флягу в портфель. Пригодится.
Затем вновь прислушался. Кажется, мимо подъезда проехала машина и опять все стихло.
Он медленно отодвинул засов, тяжелый и мощный, будто предусмотренный как раз для таких случаев, оглянулся напоследок и выключил свет.
Дверь… — подумал он. Дверь в изголовье топчана. Что за ней?
Он хотел было проверить, но потом решил, что времени нет. В следующий раз.
Маленькими шажками, двигаясь в полной темноте, лишь слегка подсвечиваемой серыми тенями из слуховых окошек, Витя поднялся наверх. Каждый раз, когда до его слуха долетали обрывки фраз или стук шагов, он замирал, ощущая, ка