– Нет, – сказал он, усмехнувшись. – У меня нет с этим проблем.
Следующие четыре дня Тереза и Гаррет были неразлучны. Гаррет передал бразды правления Яну и даже поручил ему провести за него урок дайвинга в субботу – ранее немыслимое событие. Дважды они с Терезой выходили на яхте в море – там они лежали в каюте, обнявшись, покачиваясь на волнах. Позже вечером она попросила Гаррета припомнить еще какую-нибудь историю о первых мореплавателях. Он начал рассказывать, а она играла его волосами.
Слушая Гаррета, Тереза незаметно заснула. Тогда он снова, как и прошедшей ночью, встал и вышел на палубу. Он думал о Терезе, которая спала в каюте, и о том, что она скоро уедет, и вместе с этими мыслями на него нахлынуло другое воспоминание.
– Я в самом деле думаю, что тебе не стоит уезжать, – сказал Гаррет, с тревогой заглянув в лицо Кэтрин.
С чемоданом в руках она стояла у двери. Реплика Гаррета вызвала у нее возмущение.
– Прекрати, Гаррет, мы уже все обсудили. Я уезжаю всего на несколько дней.
– Но ты сама не своя.
– Сколько раз тебе повторять, что со мной все в порядке?! – Она повысила голос. – Я нужна сестре, и ты это знаешь. Она готовится к свадьбе и очень волнуется, а мама сейчас не в состоянии ей помочь.
– Но мне ты тоже нужна.
– Гаррет, если ты не можешь оставить свой магазин даже на день, это вовсе не значит, что и я не могу никуда отлучиться. Ведь между нами ничего нет.
Гаррет отшатнулся, словно его ударили в грудь.
– Я не говорил, что между нами что-то есть. Просто я считаю, что тебя нельзя отпускать в таком состоянии.
– Ты вообще не хочешь меня никуда отпускать.
– Я скучаю, когда тебя нет. Что я могу с этим поделать?
Ее лицо на секунду смягчилось.
– Ты же знаешь, Гаррет: я всегда возвращаюсь.
Когда воспоминание растворилось, Гаррет вернулся в каюту и посмотрел на Терезу, укрытую простыней. Он тихонько лег рядом и крепко прижал ее к себе.
Следующий день они провели на пляже, неподалеку от того места, где обедали на второй день своего знакомства. Тереза обгорела на солнце, и Гаррет сходил в магазинчик на набережной за лосьоном от солнечных ожогов. Он бережно нанес его ей на спину и мягкими движениями начал втирать. Тереза чувствовала, хотя и не хотела верить в это, что мысли его блуждали где-то далеко. Но потом это чувство прошло, и она решила, что ей показалось.
Они опять пообедали в заведении Хэнка, а потом просто сидели, держась за руки, смотрели друг на друга через стол и тихонько беседовали, не замечая окружающей толпы. Официантка положила на столик счет, посетители разошлись, а они все сидели.
Тереза внимательно наблюдала за лицом Гаррета, пытаясь угадать, был ли он таким же чутким со своей Кэтрин. Казалось, он читал ее мысли: если она хотела взять его за руку, он протягивал ее к ней, прежде чем она успевала что-то сказать. Когда ей хотелось выговориться, он молча слушал. Если ей хотелось знать, что он чувствует по отношению к ней в какой-то момент, достаточно было посмотреть ему в глаза, и все становилось ясно без слов. Никто никогда – даже Дэвид – не понимал ее так, как Гаррет, а сколько они знакомы? Несколько дней? Разве так бывает? – спрашивала она себя. Ночью она долго думала об этом и наконец пришла к убеждению, что их встреча была предопределена. Некая высшая сила заставила его написать письма Кэтрин и отправить их в океан, и та же сила подталкивала Терезу до тех пор, пока она не нашла эти письма, а потом и самого Гаррета.
В субботу вечером Гаррет решил еще раз угостить ее стейком собственного приготовления, и они поужинали на веранде под звездным небом. Потом они занимались любовью. Каждый из них знал, что на следующий день она уедет в Бостон. И до последнего момента оба избегали этой темы.
– Я увижу тебя еще когда-нибудь? – спросила она.
– Надеюсь, – очень тихо, пожалуй, даже слишком тихо ответил он.
– Но ты хотел бы этого?
– Конечно, хотел бы.
Он сел на постели, слегка отстранившись от Терезы. Мгновение спустя она тоже села и включила настольную лампу.
– Что происходит, Гаррет?
– Я не хочу, чтобы все закончилось, – сказал он, опустив глаза. – Я не хочу, чтобы у нас все закончилось и чтобы кончалась эта неделя. Ты вошла в мою жизнь и перевернула ее, а теперь уезжаешь.
Она взяла его за руку и тихо заговорила:
– О, Гаррет, я тоже не хочу, чтобы все закончилось. Это была лучшая неделя в моей жизни. Мне кажется, я знаю тебя всю свою жизнь. Если мы постараемся, у нас может что-то получиться. Я могла бы приехать к тебе сюда, или ты мог бы приехать ко мне в Бостон. В любом случае мы попытаемся, правда?
– Как часто мы будем встречаться? Раз в месяц? Или чаще?
– Не знаю. Я думаю, это зависит от нас. Если мы чего-то очень захотим, у нас все получится.
Повисла длинная пауза.
– Ты думаешь, это действительно возможно при том, что мы будем так редко видеться? Когда я смогу обнять тебя снова? Когда смогу увидеть твое лицо? Если мы будем видеться лишь время от времени, у нас не будет возможности удовлетворять свои желания… и чувства постепенно угаснут. Все эти дни мы оба знали, что это продлится всего пару дней. У нас просто нет времени для чего-то большего.
Последние его слова прозвучали жестоко и жестко: отчасти потому, что все сказанное им было правдой, отчасти потому, что он хотел расставить все точки над i здесь и сейчас. Когда он наконец повернулся к ней с улыбкой сожаления, Тереза не нашлась что сказать. Ничего не понимая, она отпустила его руку.
– Так ты не хочешь даже попытаться? Я правильно тебя поняла? Ты хочешь просто забыть все, что между нами произошло…
Он покачал головой.
– Нет, я не хочу ничего забывать. Да и не смогу. Не знаю… Я просто хочу видеть тебя, а не иметь гипотетическую возможность когда-нибудь увидеться.
– Но ведь и я хочу именно этого. И если у нас пока нет такой возможности, давай хотя бы используем то, что есть. Хорошо?
Он чуть ли не равнодушно покачал головой.
– Не знаю…
Она внимательно смотрела на него, чувствуя, что он чего-то недоговаривает.
– Гаррет, в чем дело?
Он не ответил, и она продолжила:
– Почему ты не хочешь даже попытаться? В чем причина?
Гаррет молчал. Потом повернулся и посмотрел на фотографию Кэтрин на ночном столике.
– Ну, как съездила? – Гаррет помог Кэтрин выйти из машины и забрал с заднего сиденья ее чемодан.
Кэтрин улыбнулась, но он видел, что она устала.
– Все хорошо, но сестра чувствует себя несчастной. Она хочет, чтобы все было безупречно, и потому ужасно расстроилась, узнав, что Нэнси, которая должна быть подружкой невесты, беременна и не влезает в платье, которое для нее сшили.
– Подумаешь, платье можно подогнать.
– Я тоже так ей сказала, но ты же знаешь мою сестру. Она вечно делает из мухи слона.
Кэтрин положила руки на бедра и с легкой гримаской выгнула спину.
– Что с тобой?
– Спина затекла. Я там крутилась как белка в колесе, так что в последние два дня даже спина разболелась.
Она направилась к дому, Гаррет пошел рядом с ней.
– Кэтрин, я хотел извиниться за все, что наговорил тебе перед отъездом. Я рад, что ты съездила к сестре, но я счастлив, что ты вернулась.
– Гаррет, поговори со мной.
Она обеспокоенно смотрела на него.
– Тереза… все так сложно. Я столько всего пережил…
Он умолк, и Тереза вдруг поняла, что он имеет в виду. Внутри у нее все сжалось.
– Это из-за Кэтрин? Из-за нее?
– Нет, просто… – Он опять замолчал, вдруг осознав, что Тереза угадала.
– Разве? А по-моему, ты отказываешься от попытки продолжить наши отношения именно из-за Кэтрин.
– Ты не понимаешь.
Терезу охватил гнев.
– О, я понимаю. Ты провел со мной всю эту неделю только потому, что я должна уехать. И теперь, когда я уеду, ты вернешься к прежнему образу жизни. А я была просто временной прихотью.
Он покачал головой.
– Нет, это не так. Ты по-настоящему дорога мне…
Она вперила в него суровый взгляд.
– Настолько, что ты даже не хочешь попытаться построить со мной серьезные отношения.
Он с болью смотрел на нее.
– Зачем ты так…
– А как? Я должна проявить понимание? Ты хочешь от меня услышать: «О'кей, Гаррет, все очень сложно, мы не сможем часто встречаться, поэтому давай закончим на этом». Ты это хочешь услышать?
– Нет.
– Тогда чего ты хочешь? Я уже сказала, что хочу попытаться…
Он покачал головой, не решаясь посмотреть ей в лицо. Глаза Терезы наполнились слезами.
– Послушай, Гаррет, – со слезами в голосе заговорила она, – я знаю, что ты потерял жену. Я знаю, как сильно ты страдал. Но ты вошел в образ мученика и не хочешь расстаться с ним. У тебя впереди целая жизнь. Зачем жить прошлым, когда у тебя есть настоящее?
– Я уже не живу прошлым, – возразил он, защищаясь.
Тереза сглотнула слезы. Голос ее смягчился.
– Гаррет… я, конечно, не знаю, каково это – потерять жену, но я тоже потеряла дорогого для себя человека. Мне тоже было и больно, и обидно. Но, говоря откровенно, я устала от одиночества. Я уже три года одна – так же как и ты, – и я устала от этого. Я готова начать все сначала. И ты тоже.
– Я знаю. Думаешь, я сам этого не знаю?
Тереза пожала плечами.
– Все было так прекрасно, я не хочу это потерять.
Опять повисла долгая пауза.
– Ты права, – прервал наконец молчание Гаррет. Он с трудом подбирал слова. – Умом я понимаю твою правоту. Но сердцем… даже не знаю.
– А как быть с моим сердцем? Моя боль для тебя ничего не значит?
От ее взгляда у него подступил комок к горлу.
– Конечно, значит. Больше, чем ты думаешь.
Он хотел взять ее за руку, но она отпрянула от него, и только сейчас он начал понимать, как сильно обидел ее. Он мягко заговорил, стараясь контролировать свои эмоции:
– Тереза, прости, что я завел этот разговор в нашу последнюю ночь. Я не думал, что так получится. Поверь, ты не была для меня просто развлечением. Господи, как только ты могла такое подумать! Я уже сказал, что ты очень дорога мне, и это правда.