В цитатах трех известных ученых заметно удивление.
Профессор Вальтер Крикберг:
«Часто подчеркивается тот факт, что развитие высокой культуры в древней Америке продвигалось не постепенными, медленными шагами, а скорее скачками, можно даже сказать, всплесками… Без всяких очевидных предпосылок, без предварительных этапов развития старейшие высокоразвитые цивилизации Америки просто возникали сами по себе: в Центральной Америке — ольмекская, в Андах — цивилизация Чавин. Эти удивительные явления легко учесть, если принять во внимание те влияния, которым древняя Америка подвергалась извне».
Милослав Штингль:
«Возникновение Чавин граничит с культурным взрывом, выбросом энергии, чье влияние и последствия повлияли на все Перу».
Профессор X. Д. Диссельхоф:
«Я склоняюсь к тому, что на возникновение цивилизации Чавин повлияло нечто извне».
Все, кто видел Чавин, изумляются. Неровная каменистая местность протяженностью около 50 000 квадратных метров была выровнена и распланирована. Здесь впервые предусматривалась канализация при постройке высотных домов. Здесь были проделаны (взрывом?) связующие коридоры в камне, и все близлежащие строения точно согласованы с подземной инфраструктурой. Гениальное творение, единственное в своем роде! Аналогов ему нет. Однако под храмом Соломона в Иерусалиме также были подземные коридоры.
Раскопки, которые в последнее время проводились в Иерусалиме, позволили археологам обнаружить тайные ходы, так что, несомненно, новые черты сходства между храмовыми комплексами в Иерусалиме и Чавин де Уантар еще ждут своего раскрытия.
Нет, без достижений современного прогресса построить Чавин де Уантар было бы невозможно. Поскольку, по мнению всех американских специалистов, этих ноу-хау на американском континенте не существовало, их неизбежно должны были откуда-то завезти. Работы выполняли высококлассные каменотесы, а не на скорую руку обученные индейцы. Это должны были быть инструменты, которые десятилетиями совершенствовались в ходе постоянной практики. Над храмом трудилась команда опытных архитекторов подземных и надземных построек. Когда была закончена неотделанная постройка, за дело взялись искусные художники, которые разукрасили своими абстрактными узорами много сотен каменных плит. Неужели они создавали Чавин де Уантар только из дани стилю?
И этому стилю ученые тоже не могут найти аналога. Возможно, он просто возник сразу во всем своем совершенстве? По сей день непонятные рисунки на гладких камнях тревожат и беспокоят исследователей.
Гравюры на стелах, обелисках и стенах изображают полулюдей-полуживотных так, как можно было бы изобразить роботов. Как на Эль Ланцон, так и на стеле Раймонди, обелиске Телло или монолитных стенах — везде используется один и тот же стиль, одни и те лее символы. Никто не будет этого отрицать — над рисунками трудилось мнолеество худолеников, но все они прошли одну школу. Рисунки столь единообразны, что доходит до смешного. Кажется, что художники общались исключительно в своем узком кругу. Но так ли это было?
В Месопотамии «летучие божества» были известны как «пестрые псы». Они изображались на воротах замков, украшали тронные залы и гробницы. В миниатюре они встречались на гербовых печатях, которыми в то время скреплялись как личные, так и деловые документы у шумеров, вавилонян, ассирийцев и хеттов. Эти «летучие божества» порхали также и в совершенстве абстрактных картин в Чавин де Уантар.
Уроженец высокогорья Анд, индеец Хулио Телло — самый выдающийся археолог Чавин де Уантар — описывал рисунки как творения «необычной расы». Изображения на каменных плитах напоминали ему смесь рыбы и дракона. Он приводил примеры гравюр с элементами изображений драконов, кондоров, людей и монстров, взглянув на которые современный зритель может разглядеть в них механизмы. С широко распростертыми крыльями летят кондоры без птичьих глаз и клювов. Симбиоз птиц, зверей, людей и чудовищ — сюрреалистические изображения представителей необычной расы, как будто вдохновением скульптору слу-жили внеземные миры.
О стиле Чавин де Уантар уже написаны целые библиотеки. Прочитав изрядное количество этих книг, позволю себе процитировать:
«Радостное настроение линий — характерная черта стиля Чавин. Ни одному другому стилю Перу не присуща такая энергичность линий».
«Необычная сложность звериных изображений Чавин достигает совершенства и утонченности, несвойственных человеческим рисункам. Орнаменты выказывают мастерство, граничащее с виртуозностью: огромные твердые камни лабиринта покрыты тончайшими элегантными рисунками, словно выполненными пером».
«Хаотичность и изощренное мастерство… сила и качество изогнутых линий — вот, вкратце, главная идея, которая показывает, что мы имеем дело не с искусством, далеко ушедшим от начальной стадии развития и проявлявшимся, несомненно, не только в качестве каменных скульптур».
«Почему в Центральной Америке и Перу (Чавин) возникли религиозные культы, проявившиеся в искусстве, которые не возникли более нигде? Что стало катализатором этой гениальности? Мне неизвестно».
«Рисунки пером» на гравюрах соответствовали громоздким колоннам и головам, выполненным коллегами. Американский археолог Венделл Беннет обнаружил два десятка полулюдей-полузверей, которые все были покрыты гравюрами, характерными для Чавин. Первоначально головы выглядывали из стен храма, но на сегодня на стене сохранилось только две.
Все головы разнообразны: у некоторых широкие носы и толстые губы, у некоторых под носом начинается настоящая звериная пасть, из которой торчат зубы, словно у Дракулы, у других голов вообще нет лиц. Некоторые из голов оснащены такими техническими аксессуарами, как шлемы, затычки для ушей, фильтры для рта и похожие на очки приспособления для глаз. Общим остается одно: недружественное, чужеродное, отстраненное и холодное выражение.
Беннет также выкопал орнаментированные плиты времен мегалита, которые, без сомнений, несут в себе какую-то информацию, но на которых не было изображений ни людей, ни животных. Их изгибающиеся линии повторялись вокруг абстрактных фигур. Несмотря на весь наш прогресс, мы по сей день не смогли разгадать язык этих символов. И это не делает чести нам, а не древним художникам, которые своими средствами доверяли свои послания камню.
Из сочетаний людей и зверей не стоит делать большой сенсации — это явление, в той или иной мере, передается из культуры в культуру.
И поскольку изящный стиль Чавин де Уантар был единообразно выдержан от начала до конца, у него больше общего с выходцами из этого стиля, чем мы думаем. Зрителя посещает догадка о том, что художники, священно выполняя свой долг, сами не знали, что же изображают.
Возможно, им «диктовали», что вырезать в камне? А возможно, они подчиняли рисунки силе своего воображения, когда, схематически изображая ягуаров и кондоров, пытались запечатлеть неизвестное, могучее Нечто, которое спустилось с небес?
Когда библейские пророки Енох и Илия вознеслись на небеса, столетиями передавалось из уст в уста то, что они вознеслись на огнедышащих лошадях. О том, что лошади не изрыгают пламя и уж точно не умеют летать, наши предки были прекрасно осведомлены, да и вообще о лошадях они знали не меньше нашего. Должно быть, люди описывали увиденное необъяснимое, и лошадиная сила стала символом разрушительной силы чужеродного устройства.
Между прочим, лошадиные силы для нас также стали технической единицей измерения мощности. На смену летучему огнедышащему коню Месопотамии в Чавин де Уантар приходит крылатый ягуар или кондор, и пока существа, похожие на людей, управляют небесными колесницами, возникают вышеупомянутые композиции, которые в художественном смысле не были сюрреалистическими, а просто пытались отобразить пережитое.
В книге ветхозаветного пророка Иова (главы 40 и 41) галопирует яркий пример «летучего коня», не похожего на что бы то ни было, а именно:
«Ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья… Один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются. От его чихания показывается свет; глаза у него, как ресницы зари. Из пасти его выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя… Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево… Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи. Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему: он сотворен бесстрашным» (Иов 40:13; 41:9—12, 16–18, 22–25).
Серьезные восхваления технически одаренному «летучему коню». Пророки писали об этих откровениях Иова и божественном ответе, полагаясь на египетские и вавилонские источники. Это определенно были неизвестные существа. Память свидетелей была увековечена на каменных рельефах Чавин.