— Да, это так. Он у него. — Триша говорила медленно, как будто с ненормальной. — Ты же знаешь, что у него нет дома. И если попадается что-нибудь, за что можно получить немного денег, он берет это. Ему же надо есть, понятно?
— Но как он у него оказался?
— Он подобрал браслет, когда ты его уронила.
— Когда я его уронила?
— Когда на тебя напали в подземной парковке, мне кажется.
— Да. — Скорее всего, он был на мне в день моей смерти. Я совсем забыла об этом. — А ты видела, кто сделал это со мной? Кто убил меня?
— Нет.
— Но раз Фред был недалеко от парковки, ты же могла видеть…
— Меня не было рядом. — И Триша принялась рассматривать свои ногти, как бы показывая мне, что я до предела утомила ее своими расспросами.
— Но если тебя там не было, где же ты была? — задала я еще один вопрос.
— Я была… — Она надула шар из жевательной резинки. — В другом месте.
— Так. Может быть, Фред случайно заметил, кто ударил меня?
— Не знаю. Спроси его. — Она снова округлила глаза и крикнула: — Эй, Фред! Ты, случайно, не видел, кто убил эту даму?
Фред крутил головой из стороны в сторону.
— Он слышит нас, но не видит. Вот дурень-то! — Триша прошептала себе в ладошку. Мне эта девочка переставала нравиться. — Его пугает то, что он слышит голоса неизвестно откуда…
— Фредди? Я спросила, не видел ли ты, кто убил… — Она посмотрела на меня, вопросительно изогнув брови.
— Анжелу.
— Анжелу? Ну, ты знаешь, ту цыпу, которая иногда приносила тебе кофе. Ту, у которой потрясающие титьки.
У меня челюсть отвисла, когда я услышала это от Триши. Ей было всего двенадцать лет, а она выражалась как заправский сквернослов. Но та лишь улыбнулась в ответ на мой удивленный взгляд.
— А что? — Она бесхитростно пожала плечами. — Это он так сказал, не я.
— Я не знаю, не знаю, не знаю. — Фред уронил сигарету на землю и, волоча ноги, пошел прочь, плотно укрыв лицо воротником своей старой, вытертой куртки. Мы с Тришей поспешили за ним.
— Он очень плохо чувствует себя сегодня, — поделилась со мной Триша. — Такие приступы у него случаются раз в несколько дней. Ничего мы у него не узнаем, по крайней мере ничего путного.
— А что с ним?
— Становится старым, я думаю.
Фред начал набирать скорость. У него появилась цель.
— Он начинает забывать все к тому же. А иногда ему мерещатся вещи, которых нет. Ну, кроме меня, конечно. Я-то реально здесь, но он никогда меня не видит.
Я взглянула на Тришу. Внешне она казалась крепкой и грубой, но у меня было ощущение, что в душе она нежная и ранимая.
— Как долго, говоришь, ты с братом? — спросила я.
Фред не спеша вышел на дорогу, где его чуть не сбил несшийся на большой скорости мусоровоз.
— С тех пор, как умерла. Уже сорок пять лет.
— Но ты ни на день не постарела.
Триша даже не улыбнулась. Кажется, она не оценила мое чувство юмора.
— Почему? — спросила я.
Триша оглянулась и посмотрела на меня. Тут я впервые заметила, что у нее глаза странного бутылочно-зеленого цвета, как у кошки.
— Что почему?
— Почему ты с ним так долго?
— Он мой брат, — просто ответила она. — Ему нужен кто-нибудь, кто бы о нем заботился. У него больше никого нет.
Я почувствовала себя виновной, вспомнив, что мой собственный брат сидит в тюремной камере совсем один.
— А как ты заботишься о нем? — задала я еще один вопрос.
Триша мне не ответила, а просто уставилась на мыски ног, которые двигались довольно быстро. Снег только что начал падать с серого неба, причем снежинки больше всего походили на плевки, чем на что-нибудь другое. Фред продолжал идти, и вся его фигура выражала решительность достичь поставленной цели.
— Я поговорю с ним. Он будет чувствовать себя не таким одиноким. А уж я постараюсь ничего не упустить, — наконец выдавила из себя Триша. Совершенно очевидно было, что ей не хотелось заниматься чужими проблемами. Вероятно, это была еще одна черта ее далекой от идеальной личности. — Они его вечно преследуют, знаешь.
— Они? Кто они?
— Они. Ну, плохие ребята.
— Плохие ребята? — У меня появилось ощущение, что я уже знаю, о ком она говорит.
— Гелионы. Ты знаешь, парни, которые вечно обделывают грязные делишки.
Я тяжело вздохнула:
— Да. Я знаю об этих парнях.
— Так вот, эти парни достают Фреда.
— Почему?
Триша внезапно остановилась. Она уперлась руками в бока и уставилась на меня.
— А почему тебе это так интересно? — выпалила она. — Он — мой брат, и я позабочусь о нем сама. Отвали!
— Не спеши. — Я подняла руки вверх. — Я просто задаю вопросы. Я пытаюсь выяснить, кто убил меня. А Фред может помочь, и я ему буду очень признательна.
Какое-то время Триша продолжала смотреть на меня, но затем вдруг изменила позу, сжалась, как проколотый воздушный шарик.
— Он слышит нас, — сказала она. — Большинство живых людей даже и не подозревают, что мы находимся рядом, а Фред знает о нас все. Эти гелионы — я сама точно не знаю, что они хотят, чтобы он сделал, но они постоянно преследуют. Но он не отказывается. Он знает, что они плохие.
— А могут они заставить его сделать что-нибудь? — растягивая слова, поинтересовалась я. Все это было так странно, я даже не знала, как сформулировать свой вопрос. — Фред — один из тех, кто…
Триша в конце концов взорвалась. И это показало мне, как долго она сдерживала свой гнев и негодование.
— Они заставили его убить меня, поэтому, думаю, способны заставить его сделать все, что угодно.
Глава 35
Фред остановился, когда мы наконец подошли к мосту, перекинутому через мелкий ручей. Знаю, знаю, это так обыденно — бездомный парень под мостом, но думаю, что это был наилучший способ укрыться от непогоды. Снег все еще падал, а ветер дул прямо в лица прохожих. На улице было немного людей, и те, кто вынужден был находиться не дома, были закутаны в тяжелые пальто, а на руках у них были перчатки. У всех, но не у Фреда. Мне стало его жаль. На нем была лишь тонкая джинсовая курточка и рваные голубые джинсы.
Под мостом было не многим теплее, но, по крайней мере, эта конструкция не пропускала ветер. Там уже сидели, прижавшись друг к другу, несколько человек, и один из них протянул руку поприветствовать Фреда. Я с облегчением увидела, что детей там не было.
Триша и я не произнесли ни слова с тех пор, как она сорвалась на крик. Она немного поплакала, утирая нос длинным рукавом футболки, всем своим видом показывая, что не желает даже смотреть в мою сторону. Я не пыталась заговорить с ней. Сама я была подростком не так уж и давно и могу понять, когда девочке хочется, чтобы все ее просто оставили в покое.
Фред рухнул у бетонной стены, уронив голову на колени. Его руки были синюшного цвета и онемели от холода, мне хотелось, чтобы он засунул их в карманы или еще куда-нибудь, чтобы не отморозить.
— Эй, Фред. Спрячь руки, парень. Нужно согреть их. — Думаю, у Триши мелькнула та же мысль, что и у меня.
Не говоря ни слова, Фред спрятал руки в рукава.
Триша и я сидели так, что Фред был между нами. Он опустил голову, и мне хорошо было видно девочку.
— Когда мы были маленькими, все думали, что Фред сумасшедший, — внезапно сказала Триша. Она смотрела не на меня, а вниз, на кромку своей фуфайки, которую она теребила пальцами с обгрызенными ногтями. — Даже наши родители. Никто не хотел верить, что он слышит голоса мертвых.
— А ты верила ему? — тихо спросила я.
— Нет. — Триша еще ниже опустила голову. — Но ведь ты знаешь, кто слышит голоса? Никто, кроме сумасшедших. По крайней мере, мой отец так говорил.
Плечи Фреда задрожали, и я услышала приглушенные всхлипывания. Ужасно было слышать, как плачет взрослый мужчина, это напомнило мне, как рыдал мой отец, оплакивая мою смерть. Тот день, казалось, был миллион лет назад.
— Эти голоса иногда были приятными. Но иногда они внушали Фреду, что он должен сделать что-то плохое. Пытались заставить его сделать это. Тогда он говорил об этом маме, а она просто сходила с ума.
Фред заплакал громче, и Трише пришлось повысить голос, чтобы я ее слышала.
— Эти голоса говорят Фреду, что, если он не будет делать, что они хотят, они заставят его сделать что-нибудь плохое.
— А что они хотят, чтобы он делал?
— Я не знаю. Он никогда не говорил мне об этом. Но они контролируют некоторых могущественных людей. Ну, тех, кто там высоко в правительстве, имеет кучу денег и власти. Да и лучше не знать ничего, а узнаешь, тебя вывернет наизнанку от мерзости. — Она пристально посмотрела на меня.
— Много людей слышат голоса? — Я подумала обо всех этих психиатрических больницах, где полным-полно психов, которые разговаривают с существами, которых никто не видит.
— Фредди не сумасшедший, — презрительно фыркнула Триша. — Он особенный. Далеко не все люди могут делать то, на что способен он.
— А что он делает? — Я тщательно выбирала слова, прежде чем произнести их.
Триша, похоже, готова была вцепиться мне в глотку. Этому ребенку нужно немедленно дать успокоительное.
— Он не просто человек.
— Что?!
— Когда ребенок рождается, он — просто человек. Понятно? — Триша вздохнула и покачала головой, осуждая мою глупость. — Дух таких детей является частью одного мира. Но Фредди… он — часть обоих миров. Мира мертвых и мира живых. И именно это и делает его особенным.
Триша выставила вперед подбородок и ждала, что я начну спорить.
Но я не стала.
— Но то, что он — часть обоих миров, делает его легкой добычей для гелиона, который его контролирует. И это плохо.
Я кивнула, предварительно убедившись, что Триша украдкой наблюдает за мной. Мне захотелось узнать точно, как много людей, живущих на Земле, имеют доступ к обоим мирам — живых и мертвых. Таким человеком ведь мог быть любой, и это-то и было самым ужасным. Кто угодно мог хранить этот секрет.
— Так это они заставили его убить тебя? — спросила я.