— Кто ты такой, чтобы над нами насмехаться?! — Возопил левый толстяк, походу, до кого-то ещё плохо дошла тяжесть момента или привычная спесь начисто затмила разум.
— Осталась лишь одна попытка угадать, — я обворожительно улыбнулся, впрочем, за меховой маской лица не видно, но демонстративное покачивание чёрного матового стилета в руке должно тонко намекнуть на весьма толстые обстоятельства.
— Тебе за нас не заплатили! — Выдохнул второй вождь, оказавшись гораздо умнее своего коллеги по общественному положению.
— Верно… — я демонстративно спрятал стилет под одежду. — За ваши головы действительно отказались платить, но из-за ваших же глупых желаний и поползновений я понёс весьма чувствительные потери. Вы ещё способны откупиться от кары, удовлетворив моё любопытство и меркантильные интересы.
— Но кто ты такой? — Левый толстяк ещё на что-то надеялся, давя на меня голосом.
— Для вас я просто Рок, — ответил ему ледяным тоном. — Кто в этом сомневался, обычно жил плохо и недолго. Желаете проверить? — Я снова протянул руку под одежду к стилету и демонстративно вынул её с раскрытой пятернёй. — Скверно марать чёрную бронзу дрянной кровью…
— Погоди! — Выкрикнул правый, противно заколыхавшись всем жирным телом. — Сум Рок слишком много насыпал себе порошка радости, плохо видит, кто сейчас стоит перед ним.
— А кто? — Названный Сум Роком жирдяй продолжал упорствовать в желании скорее помереть от неестественных причин.
Резкое выбрасывание из рук и ног жгутов силы, слитное движение и я уже крепко держу в захвате его голову, подчёркнуто медленно напрягая отчётливо хрустнувшие позвонки, поворачивая её к себе вылезшими из орбит глазами.
— Отпусти!!! — Тонко заверещал толстяк, снова обильно испортив воздух в тёплой комнате.
— Отпустить? — Я повернул закрытое белой меховой маской лицо к его компаньону, тот лишь прикрыл веки и кивнул, не в силах что-то членораздельно выразить.
Слишком уж быстро для него всё произошло. Мой рывок был стремителен как бросок голодного ящера к зазевавшейся жертве.
— Хорошо, — я резко отпустил голову и так же стремительно переместился на прежнее место.
Ощупанный мною толстяк остался с повернутой головой, слишком медленно соображая, что вообще с ним произошло. Порошок радости штука скверная.
— Чем мы можем перед тобой повиниться, Сюр Рок? — Облегчённо выдохнув, спросил правый вождь.
«Сюр» на языке горных племён означает «достойный сын» или скорее — «первый достойный сын достойного отца, наследник». По сути, это настоящее признание, пока лишь на словах. «Сум» же, как назвали любителя порошка радости — это «важный, заслуженный». И теперь я могу вспомнить, как зовут умного вождя. Пса Рок. «Пса» — «мудрый, справедливый». Это, конечно сильно сокращённые имена, должны присутствовать ещё самоназвания родов, упоминание отца, главного стойбища племени и ещё много дополнительных слогов, в которых подробно раскрывается, чем племя владеет и чем знаменито. Для нас эти подробности сейчас лишние.
— Вам стоит приложить все силы и возможности, чтобы меня без лишних проверок приняли весной в гильдию наёмников, — при этих словах лицо Пса Рока заметно вытянулось. — У меня слишком мало желания вставать над вашими соплеменниками и объединить все местные племена под своей рукой по отеческому пожеланию, — лицо умного вождя вытянулось ещё больше, второй тоже что-то стал осознавать, громко сглотнул слюну и застыл с приоткрытым ртом. — Гораздо интереснее уйти с караванами в более людные края и посмотреть, как там живётся. Я слышал много рассказов отца, теперь хочу убедиться в их правдивости, — лгал я вполне уверенно, заранее продумав легенду для местных, чтобы она вызывала у них минимум противоречий.
Откуда дикарь мог узнать тайные техники силы и освоить их для практического применения? Почему легко говорит на «Общем» языке, как будто он у него вообще родной? И много чего другого, на чём я постоянно палюсь, вступая в контакты с местными обитателями. Они скорее поверят, что мой отец пришел сюда из цивилизованных краёв, облагодетельствовав семенем красивую горянку или сразу нескольких. Занял место вождя какого-то дикого племени и теперь подбивает обученных воинским премудростям сыновей на великие подвиги. Выглядит логично? Вполне.
— У меня сейчас весьма трудный выбор, — продолжил я вдохновенно врать. — Ваша суета и действия хорошо известного вам хозяина постоялого двора прямо подталкивают к исполнению отеческого пожелания, ибо здесь уважают только грубую силу, забыв про силу гласа разума. Позже моё желание путешествий всё равно осуществится, когда меня сменит младший брат… — оба вождя выглядели подавленно, ибо наконец-то осознали глубину медленно, но неизбежно надвигавшейся проблемы. Или уже не проблемы — тут уместнее применить другое слово.
Если появился один наглый пацан, с кем приходится договариваться, вместо простого и привычного решения, то их может запросто оказаться и два. А то и все три. Но ведь должен иметься где-то ещё и источник наглых пацанов. Ещё более наглый и амбициозный папаша. Местным вождям уже пора сильно напрячься, чтобы хоть что-то противопоставить его далеко идущим интересам. Объединяться племенами, готовить лучших бойцов, вести идеологическую работу, привлекать наёмников. И моё достаточно скромное предложение способно дать им самое ценное, что вообще может быть в такой ситуации — время.
Всё же в вожди выбиваются далеко не последние индивиды из общей массы. Меня правильно поняли и даже согласились с моим списком претензий, после того, как я заявил, что легко обойдусь без публичного признания и постоянной демонстрации всяческого уважения с ритуальными приседаниями. Достаточно просто всех проинформировать, что я почётный гость из дальних краёв, которому нужно всемерно помочь в его желании путешествий. Это их мало обременит и озаботит. Заодно стоит намекнуть трактирщику, чтобы он вернул всё, на что покусился по скудоумию, иначе кто-то лишится хорошего источника вкусной еды. Я загляну к нему к следующей ночи, сделав вид, как будто ничего не заметил. А если замечу, пусть он вспомнит мои слова. Предупреждал же. И раз у вас хорошие отношения с гильдией наёмников, то я избавлю вас от своего общества с первым же вышедшим в обратный путь торговым караваном. Чужие богатства и секреты меня мало волнуют, но если есть что-то интересное на обмен — я готов сотрудничать. Нет, порошок радости кушайте сами. Неужели более ничего? Печаль.
Собственно, эти типы поддерживали здесь контрабандный канал торговли запрещёнными наркотиками, считая их великой ценностью. Все их накопления в них же и обращались. За дурманный порошок другие племена горцев с радостью отдавали всё вплоть до самых красивых девушек. Ага, таких же «красавиц», как родная сестра моего нынешнего тела. Выменянные у других ценности они несли республиканцам за тот же порошок, те более ни с кем им не торговали, соблюдая какие-то внутренние законы. Порадовать меня толстяки могли разве только горстью личных самоцветов, брезгливо отказался. Выполнят наш договор — и хорошо.
Сар Тон взглянул в сторону вошедшего в дверь его таверны «парня» в очень необычной белой меховой одежде и сглотнул тягучую слюну. И даже полный заряд его защитного пояса перестал радовать. А какая могла сложиться красивая комбинация? «Парень» ожидаемо устранял толстых вождей, а мы вместе с Ас Муном устраняли «парня». Против двоих сработанных бойцов с магической защитой вся его скорость и все его трюки абсолютно бессильны. Возмущённым горцам позже отдали бы тело и вещи, дабы те устроили достойное частых упоминаний ритуальное сожжение своих лучших соплеменников на теле их убийцы. Нынешними вождями многие сильно недовольны. Отделились, обособились, замкнув на себя выгодную торговлю. И на случайно освободившиеся места хватает более достойных претендентов. С кое-кем удалось заранее обо всём договориться, потому горцы воздержались бы от безрассудных действий до момента поимки убийцы. И если за «парнем» кто-то позже придёт, всегда можно указать верное направление для справедливой мести. Он всегда останется в стороне и всегда с прибытком. Но «парнем»… пора вообще перестать его так называть — тварь звучит куда лучше, тварь ловко переиграла и его, и всех остальных, как-то договорившись с Сум Роком и Пса Роком. Теперь он их почётный гость из дальних краёв и об этом уже знают все горцы ближайших племён. А ещё ему прямо намекнули вернуть всё, на что он покусился. И ведь как-то узнал, тварь. Он, конечно, мог легко забраться в окно по стене, а затем и выбраться обратно. Надо было активировать сенсор в венце. Забыл. Теперь придётся как-то выкручиваться, раз горцы вписались за него. Ладно, монеты. Уже все положил на прежнее место. Куда хуже с ягодами силы и инструментами из хорошей стали от республиканцев. Откуда только они у него? Кто-то ещё торгует через хребет? Сур Лим вряд ли вернёт то, что ему сильно приглянулось. А за зарядку пояса пришлось отдать многое, белые монеты того давно не интересуют. Хорошо хоть утаил от него странный метатель твари. Однозначно работа древних мастеров, как бы ещё до имперских времён или периода начального становления империи. Должна дорого стоить, если найти ценителя. Его и натянуть-то не удалось должным образом. Неужели тварь может или просто таскал находку в заплечном мешке? Ладно, от ожидаемых претензий, с большой вероятностью перерастающих в потасовку, постараюсь отбиться, Ас Мун терпеливо ждёт за дверью, поможет утихомирить мелкого наглеца. Но что делать дальше? Если тварь договорился с дикарями, то деловая репутация сильно пострадает. Или придётся выкатить им щедрые отступные, как раньше. Проклятье!
— Давненько не виделись, — поприветствовал его «парень» весёлым тоном, подойдя ближе. — Надеюсь, все мои вещи ещё на месте? — И так подчёркнуто ехидно ухмыльнулся.
Знает, всё знает, а может просто догадывается. И только сейчас стало видно, что под белым мехом скрыт какой-то необычный доспех, отчего фигура «парня» выглядит гораздо плотнее и массивнее. За спиной у него лёгкий заплечный мешок, оружия на виду нет, наверняка скрыто под меховой накидкой. Столь желанного стилета из чёрной бронзы найти в вещах не удалось.